– Ну и какое наказание мы назначим за подобную выходку? – обвел глазами ректор оставшихся, когда дверь за артефакторами и целительницами захлопнулась. – Может адепты сами хотят выбрать себе отработку?

– А зачем что-то специально придумывать. – преподаватель боевых искусств откинулся на своем стуле и хищно рассматривал стоящих перед ним адептов. – Отдайте их мне на две недели предстоящих каникул, и я устрою им такую веселую жизнь, что они забудут, как без дела оружием размахивать.

– Тем более, как я понял, нападение было ввосьмером на двоих? Вот и посмотрим, как эти восемь смогут в одиночку работать с мечом против этих двоих. – магистр оскалил белоснежные зубы в довольной улыбке.

– Ректор, вы не имеете права лишать нас каникул. – возмутился стоявший ближе всех Селиус Вадорски, и нагло усмехнулся. – Иначе я пожалуюсь отцу…

– Пожалуешься отцу?! – ректор медленно встал из-за стола, подался вперед, опершись ладонями о стол, и равнодушно произнес:

– Адепт Вадорски, вы отчислены. Куратор Рамериус, проследите, чтобы через час Селиус Вадорски покинул территорию академии. Приказ о его отчислении будет подписан через пятнадцать минут.

Обвел нечитаемым взглядом замерших адептов и побагровевшего Вадорски, и спросил:

– Кто-то еще желает пожаловаться папочке?

– Ну если нет, то на все время каникул вы поступаете в полное распоряжение магистра Крамстена. А теперь вон из моего кабинета.

Перепуганные адепты потянулись на выход, стараясь не смотреть на бледного, кусающего губы Вадорски, которого крепко держал за плечо куратор.

Траттиана выходила последней. Она уже была в дверях, когда ее остановил ледяной голос:

– Аль-Таундсен, в мой кабинет. Живо…

***

Траттиана Аль-Таундсен

– Проходи.

Трой мягко подтолкнул меня внутрь, а сам остался в приемной, отдавая распоряжения секретарю. Я прошла в кабинет и остановилась, оглядываясь. За две недели, прошедшие с моего прошлого появления здесь, помещение успело порядком измениться.

 Темная, массивная мебель, которую обожал прежний декан, очень пожилой лорд Агивар, исчезла. Теперь в центре стоял широкий, светлого дерева стол, за ним удобное кресло с высокой спинкой. Вдоль одной стены выстроились узкие шкафы со стеклянными дверцами. Несколько стульев и кресел разместились полукругом рядом со столом. Огромное, во всю стену окно прикрывали легкие бежевые шторы, придающие обстановке легкость и уют.

– Здесь стало симпатично. – признала я, когда Трой, закончив разговор с секретарем, зашел в кабинет. Закрыл дверь, и не отводя от меня нечитаемого взгляда медленно приблизился.

– Тратти, малышка. – обхватил большой ладонью мой затылок и потянул к себе.

Не осознавая, что делаю, я послушно шагнула к нему и уткнулась лицом в широкую грудь. Вздохнула его аромат, такой любимый, от которого у меня всегда кружилась голова и в животе начинало тонко, приятно подрагивать.

Хвоя, сандал и песок, – именно таким я впервые услышала запах Троя, когда стояла перед ним со связанными руками на краю великой Пустыни.

Бесилась от злости и непонимания происходящего. Ненавидела этого мужчину, похитившего меня и моих подруг, и смеющегося над нашей беспомощностью.

Тогда мне казалось, что я готова убить этого негодяя с темными непроницаемыми глазами и бесстрастным лицом.

В какой момент я поняла, что мои чувства к нему далеки от ненависти? В тот день, когда он отдал мне волшебный меч принцессы Нуби, признав тем самым, что я не хлипкая, жалкая девчонка, какой меня считали все вокруг?

Или в тот момент, когда сказал, что мне не стоит бояться будущего, потому я обязательно стану счастливой? Отдал мне амулет, благодаря которому позже отыскал меня и спас от сумасшедшего негодяя.

Или еще раньше, на корабле, везущем нас с подругами в неизвестное будущее, где Трой всегда оказывался рядом в нужную минуту. А затем отказался от собственных планов, чтобы остаться со мной рядом. Как он тогда сказал – «я буду приглядывать за тобой и никому не позволю обидеть»?

И действительно, приглядывал, защищал, спасал мою жизнь…

Не знаю когда. Просто однажды я поняла, что в любой толпе, каждую секунду ищу глазами его высокую фигуру. Жду, когда рядом со мной прозвучит его низкий голос, от которого у меня каждый раз по телу бегут мурашки. Все время надеюсь, что его надежные руки прикоснутся ко мне. Обнимут, прижмут, и я, жмурясь от счастья, буду вдыхать его аромат.

Моя драконица тогда еще не проснулась, она долго не желая показываться. Дремала, ворочалась, недовольно порыкивала, но не пыталась проявить свою ипостась. Лишь иногда, когда дело касалось Троя, она поднимала голову и давала о себе знать.

И даже мой первый оборот произошел благодаря Трою… И пусть это произошло случайно, на пике нашей с ним ссоры, но именно он был причиной, по которой мой дракон развернул крылья.

– Я испугался за тебя. – мужские пальцы нежно прошлись по моим волосам, лаская и осторожно перебирая. Под моей щекой торопливо и сильно бухало сердце, отчего мне становилось тепло и грустно одновременно – Трой беспокоился обо мне.

– Девочка моя, ты доведешь меня до смерти своими выходками. Что у вас произошло, почему ты вдруг достала меч и принялась сражаться против целой толпы? Да еще с этим эльфом рядом? – рыкнул недовольно.

– Я ничего не делала. – прошептала я, млея под его прикосновениями и улыбаясь от счастья – Трой меня ревнует. – Я просто…

– Она просто жизнь мне спасла, дракон. – вдруг раздался знакомый голос.

Руки Троя мгновенно стали жесткими, тело напряглось и над моей головой прозвучало удивленное:

– Это что за ерунда?

– Я не ерунда. – прозвучало в ответ обиженно. – Я хозяйкин фамильяр. Драконицы, которую ты так нагло жамкаешь, красавчик.

И тут же, без перехода:

– Хозяйка, а тебе нравится, что он тебя тискает? Давай я его покусаю? А то смотри какой наглый. Мне тот эльф с белыми волосами больше понравился. Краси-ивый, воспитанный, и руки к тебе не тянул без спроса.

– Я тебе покусаю, чудовище. – пригрозил Трой, еще плотнее прижимая меня. – И чтобы про эльфов всяких  больше не слышал. Это моя женщина, понял?

– Понял, понял. – проворчал все тот же голосок. – Хамло драконье…

Ошалев, я слушала этот диалог, а потом принялась выкручиваться из обнимающих меня рук:

– Малыш, ты как здесь очутился?

Пушистик сидел на ректорском столе и не мигая смотрел на меня круглыми глазками. Длинный хвостик торчал вверх, слегка подрагивая и мелко двигаясь из сторону в сторону, словно у радующейся собаки.

Я протянула к нему руку и он  ловко перебрался ко мне на плечо. Повозился, устраиваясь, и пробурчал:

– Как оказался, как оказался… Я никуда и не девался, все время рядом был. Просто не показывался, чтобы всякие деканы глупые вопросы не задавали.

– А почему Трой тебя слышит, хотя Далис не …

– Самому интересно… – совсем тихо пробурчал малыш и обернувшись вокруг моей шеи наподобие воротника, затих. Я погладила его по мягкой, шелковистой шерсти и малыш принялся тарахтеть, будто мурлыкающая кошка, только тише и нежнее.

Губы у меня сами разъехались в счастливой улыбке – как хорошо, что я отобрала малыша у противной Урсулы и ее дружка.

– Так, Тратти. – раздалась строгая команда. – Сейчас ты мне все расскажешь. Быстро, четко и подробно. И не вздумай хоть что-то утаить… Только сначала…

И не успела я открыть рот, чтобы заявить, что ябедничать не буду, как его требовательные, жадные губы накрыли мои…

– Трой, пожалуйста, не надо. – жалобно прошептала девушка, когда мужчина на миг оторвался от ее губ. – Зачем ты делаешь это? Ты сам отказался от меня… Сделал все, чтобы я не смогла остаться с тобой.

– Тратти, малышка, тогда я не мог поступить иначе. – Мужчина тяжело дышал. Сжимающие тонкую талию руки подрагивали, а зрачки в лихорадочно блестящих глазах вытянулись в вертикальную линию. – Я слишком сильно любил тебя. И сейчас все также люблю.