Ласкавый громко рассмеялся на мое откровенное объяснение, думаю, он предполагал нечто иное. И был рад, что ошибся в своем предположении.

Через два дня я был назначен приказом командира Ленинградской базы флагманским врачом войсковой части 22830 — бригады кораблей охраны водного района Ленинградской военно-морской базы, а на мое место перевели Ваню Капылова с учебного корабля «Перекоп».

От береговой базы до места моего нового назначения было не более двухсот метров. Штаб сто четвертой бригады кораблей охраны водного района находился в трехэтажном особняке, принадлежавшем в 18-ом веке князю Александру Меншикову — сподвижнику Петра-I, а затем втридорога проданном им же военно-морскому ведомству. Мы называли его Итальянским дворцом, другие дворцом Меншикова. В помещениях фасада здания-на первом этаже располагался Особый Отдел Кронштадтского гарнизона. В левом крыле находился штаб дивизии учебных кораблей, а по соседству — наш штаб 104-ой бригады. В правом крыле дворца располагался Дом офицеров и там же — наш ведомственный ресторан. Вокруг здания проходили искусственные каналы — Обводной и канал Петра-I. Справа от здания дворца — Синий мост, переброшенный через Обводной канал, а через канал Петра-I проходил Разводной мост. Перед фасадом дворца Меншикова стоял бронзовый памятник Пахтусову Петру Кузьмичу — исследователю Арктики. За памятником располагался Итальянский пруд, а за ним — постройки продовольственных складов гарнизона.

Наш штаб сто четвертой бригады надводных кораблей ОВР-а, занимал второй этаж левого крыла дворца и имел отдельный вход. Один из огромных кабинетов был выделен нам — четырем штабным офицерам, флагманским специалистам бригады: флагманскому «химику» Саше Сапогову, флагманскому связисту Васе Баранову, флагманскому специалисту по РТС (радиотехнической служба) Володе Трофимову и мне, флагманскому врачу. Через месяц мы знали друг о друге практически все, сдружились, то есть прошли боевое слаживание. Этому способствовало и то, что мы обучались по одной единой советской системе подготовке в военных ВУЗ-ах, да и были мы, практически, все четверо одногодками. Короче одинаковый возраст и общие интересы нас сблизили и подружили. Бригада состояла из трех дивизионов: 23 — дивизион больших и средних тральщиков,122- дивизион малых тральщиков и 12 — дивизион малых противолодочных кораблей. Наши корабли стояли в Средней гавани на Петровской пристани. С утра флагманские специалисты отправлялись на корабли, проверяя свои подразделения в части касающейся, проводили опрос жалоб и заявлений у личного состава, выборочные телесные осмотры на предмет неуставных взаимоотношений и многое другое, что было предусмотрено военно-морским уставом и приказами старших начальников. Через полгода я уже знал в лицо весь личный состав бригады, командиров дивизионов и групп на кораблях бригады. Даже сейчас помню, что 23 — дивизион возглавлял — капитан второго ранга Хохлов, 12 — дивизион — капитан-лейтенант Карабанов, а 122 — дивизион — капитан третьего ранга Бугло.

Все было хорошо и без особых проблем, пока в бригаде не появился старший лейтенант Силин — офицер ЗАС (Закрытая автоматизированная связь). Он окончил Краснодарское военное училище связи, и его направили служить на Балтийский флот, а конкретнее в нашу бригаду. И надо было так случиться, что его определили к нам в кабинет. Ну и что, поставили еще один стол в наш огромный кабинет, и даже не заметили нового прибавления в наш маленький коллектив. Силина звали Виктором, и был он значительно младше любого из нас. Относились к нему снисходительно и доброжелательно, как принято относиться друг к другу на флоте. Витя рассказал, что женат и имеет дочь. Жена наполовину армянка, отец — краснодарский армянин, мама — местная кубанская казачка. Сам Витя был родом с Урала, недалеко от Челябинска проживали его родители. Худенький стройный старший лейтенант с короткой стрижкой и наивными глазами, он сразу вписался в наш «флагманский» коллектив. Скромный и вежливый, он произвел хорошее впечатление на штабных офицеров и мичманов. Мы все были ранее старшими лейтенантами и нас также обучали и оберегали старшие товарищи по совместной службе. Короче, Силин Витя пришелся ко двору…

Помимо трех дивизионов в состав нашей бригады входил еще 53 ПРС (пост наблюдения и связи). Находился он на третьем этаже Дворца Меншикова, а вход к нему шел с внутреннего двора по винтовой лестнице. Наши флагманские офицеры поочередно заступали дежурными по ПРС в соответствии с графиком. Как-то утром на моем столе зазвонил телефон. Я поднес тяжеленную трубку к уху и сразу же узнал Васю Баранова. С какой-то ехидной усмешкой он обратился ко мне:

— Хочешь, Руслан, я тебя сейчас рассмешу… «Флагманский врач рассказал антисоветский анекдот в кабинете флагманским специалистам бригады, присутствовали Сапогов, Баранов, Трофимов. Краткое содержание анекдота…». Это про тебя, но есть и обо мне, вот послушай. «Баранов во время рабочего дня нес на плече ковер, купленный в Гостином Дворе…». «Командир 122 дивизиона Бугло хранит секретную литературу в правом верхнем ящике стола…». Поднимайся ко мне, здесь еще много интересного.

И тут он меня ошарашил, назвав хозяина забытой записной книжки. «Фолиант» — то принадлежал нашему скромному и вежливому старшему лейтенанту Виктору Силину. Я немедленно поднялся к Васе, и стал подробно изучать содержимое записной книжки в его присутствии. В ней содержалась подробная негативная информация не менее чем на двадцать офицеров и мичманов нашей бригады. Возмущение и негодование охватили меня. Мы к нему со всей душой и сочувствием, а он-то оказывается «засланный казачок»! Вася Баранов расстроенный не менее моего, смотрит на меня вопросительно:

— Руслан, ну, что делать будем с записной книжкой?

— Василий, делать ты ничего не будешь, делать буду я. Во-первых, ознакомлю с содержанием «трудов» этого негодяя всех штабных офицеров, затем — дивизионных офицеров и мичманов, чтобы он больше не занимался этой мерзостью у нас, а лучше всего, если уйдет из бригады вон. Хотя, очень сомневаюсь, что он уйдет куда-то, такие случайные люди на флоте — весьма ценный и дефицитный товар, кто-то же их бережет и пользует. Три последующих дня я знакомил с содержимым записной книжки всех офицеров и мичманов бригады, чтобы они сделали правильные выводы в отношении молодого офицера. Более всего возмущался командир 122 дивизиона тральщиков Вячеслав Бугло:

— Представь, Руслан, я его здесь кофе угощал и конфетами с печеньем, а когда вышел из каюты ненадолго, он мне по ящикам стола прошелся, ну и как с ним дальше работать?!

— Послушай, Слава, не ты его назначал и не тебе его снимать. Такие люди сами не уходят, его наверняка кто-то из «сильных мира» поддерживает, но мы этого никогда не узнаем. Но, как у нас говорят-проинформирован, значит вооружен. Хуже было бы, если бы он свою записную книжку не оставил у дежурного, а Вася не полюбопытствовал, что в ней и чья она. Поживем — увидим. Вроде весь твой офицерский и мичманский состав о его проделках ознакомил. А это многого стоит.

Но я ошибался. После того, как я, покинув 122 дивизион, вернулся в штаб, раздался настойчивый телефонный звонок:

— Руслан Георгиевич, с Вами говорит капитан первого ранга Суриков Виктор Леонидович, Вы меня знаете? Занесите мне, пожалуйста, записную книжку старшего лейтенанта Силина Виктора. Вы же с ней всю бригаду ознакомили, не так ли?

— Никак нет, Виктор Леонидович, остался офицерский и мичманский состав 23 дивизиона, вот ознакомлю их с содержимым и сразу же ее Вам передам.

— Руслан Георгиевич, настоятельно рекомендую Вам сейчас же принести мне записную книжку и прекратить дальнейшее ознакомление с нею офицеров бригады. Кстати, помимо его глупых записей, нет ли там записей по работе ЗАС?

— Нет, Виктор Леонидович, записей по работе ЗАС не видел, но записную книжку Силина принесу Вам завтра, сами и посмотрите.

Я понимал, что, не выполнив указаний Виктора Леонидовича, наживал себе в его лице серьезного врага. Тем не менее, в тот же день пошел и довел до сведения офицеров и мичманов 23 дивизиона информацию, содержавшуюся в записной книжке. Заодно предупредил, чтобы остерегались Силина в дальнейшем.