Через неделю нас переодели в курсантскую форму: Алборова, Толпарова и Карсанова — в зеленные цвета, или хаки, и сапоги, а мы с Цакоевым надели форму морских курсантов. Нам выдали комплект форменной одежды, куда входили: темно-синяя суконная рубаха и такого же цвета фланелевая, летняя белая суконная рубаха, две пары уставных брюк с флотским кожаным ремнем и тяжелой латунной бляхой с выпуклым на ней якорем, две пары хромовых ботинок, две фуражки белого и черного цвета.
Тогда я и узнал в чем особенность военно-морских брюк, она заключалась в отсутствии ширинки, закрывались они спереди фартуком, который фиксировался по бокам на две пуговицы с каждой стороны. Этот элемент одежды чисто русских военных моряков, и был он введен в начале восемнадцатого века петровским морским уставом. С переодеванием начались занятия по строевой подготовке на плацу во дворе, это нас начали готовить к предстоящей присяге. Мы ее приняли через неделю перед входом в административное здание факультета, где каждый расписался в преданности своему государству до последней капли крови.
Само учреждение военно-медицинского факультета называлось у местных «Красными казармами». Три трехэтажных корпуса, стоящих отдельно на территории, составляли основу факультета: административный корпус, учебный корпус, общежитие для слушателей и еще вспомогательные строения — склады, спортивный зал, столовая. Начальником факультета был добрый русский молодец полковник медицинской службы Дадаев Николай Михайлович, его заместителем по политической части был — полковник Пимбужский Петр Николаевич. Этот Пимбужский вел себя, как «шведише кёниге» — высокомерный индюк и барин. Поговаривали, что его турнули из знаменитой Кантемировской дивизии, что располагалась под Москвой, за какую-то большую провинность. Со слушателями он практически не общался, ему для этого хватало подчиненных «шестерок» из числа политработников рангом ниже.
Нашим курсом руководил полковник медицинской службы Лев Алексеевич Савенков — умный и порядочный офицер, которого по сегодняшний день я вспоминаю с особой теплотой. Как-то мне пришлось в воспитательных целях успокаивать двух нетрезвых слушателей из Одессы со странными фамилиями Ясинский и Муравенко. Я был дежурным, а эти двое устроили пьяный дебош на этаже, приставая к однокурсникам и горланя песни из украинского народного фольклора. Никакие увещевания успокоиться и покинуть помещение, где остальные слушатели готовились к завтрашним занятиям, не помогли, а дело закончилось тем, что мне пришлось дать им пару чувствительных затрещин и отвести обоих в спальню. На следующий день меня пригласил в кабинет Лев Алексеевич, и я подробно изложил ему весь ход событий по вчерашнему инциденту. И вдруг я почувствовал, что в сложившейся ситуации, грозившей мне отчислением, он на моей стороне. Мало того, что он меня поддержал, но им же неожиданно было предложено мне перейти на съемную квартиру в городе, что разрешалось только семейным слушателям. И в ближайшие три дня я покинул общежитие. Квартиру снял в Сормовском районе, помню, что улица называлась имени 22-го Партийного съезда, это тот знаменитый съезд, после которого Сталина ночью вынесли из мавзолея. Вот там и прожил два года до окончания факультета.
Десять взводов вновь поступивших слушателей занимали весь второй этаж здания общежития, третий этаж занимал старший курс, куда нам вход был категорически запрещен, но мы и сами не очень желали к ним подниматься, из-за диких криков и постоянных пьяных разборок. Руководил этим буйным и весьма странным курсом полковник медицинской службы со странной фамилией Ширан Вячеслав Петрович. Ширана они все же побаивались и уважали, подчиняясь ему беспрекословно, но все равно старший курс был какой-то разболтанный и необузданный, что выражалось в довольно частом злоупотреблении водкой, особенно усилившейся перед их выпуском. Мы на втором этаже свободно вздохнули, когда наши коллеги в новых лейтенантских погонах шумно покинули, наконец, стены факультета. После их выпуска наступила звенящая непривычная тишина.
По окончании пятого курса все двести пятьдесят слушателей были направлены на летнюю практику в разные войсковые части. Мой десятый взвод разделили на четыре части по количеству флотов, и моя группа попала на Черноморский флот.
Когда мы вернулись с практики, на пятый курс уже прибыл новый набор из медицинских институтов. Из нашего института перевелся студент Саша Караев по прозвищу «Смит», я упросил начальника курса разрешить ему проживание со мной на квартире, все-таки одному жить в трехкомнатной квартире было скучно и одиноко. Но основная причина заключалась в другом: квартира была неплохим прибежищем, и терять ее было жаль. Но наш курс в конце лета выпускали, а съемную квартиру должен был кто-то арендовать. Так ее Смиту и оставил по наследству, ибо в июле меня распределили на Черноморский флот. На моей памяти через факультет прошло десять выпускников офицеров-осетин из числа военных врачей, один армянин — Игорь Тумасов и один кабардинец — Магомед Карданов.
В Севастопольской военно-морской базе я прослужил пять лет и за это время успел побывать в трех длительных боевых походах в Средиземном море в составе пятой Средиземноморской эскадры. В бухте Северной познакомился с командиром полка морской пехоты Гаглоевым Николаем Петровичем и его двумя сыновьями: капитан-лейтенантами подводниками Володей и Вадимом. Капитан первого ранга Колиев Сергей Каникоевич также был коренным жителем Севастополя, но его вскоре перевели в Ленинград, где он стал преподавать тактику и боевые средства флота в академии им. Н.Г. Кузнецова. В городе осталась его престарелая мать Деменка, брат Валера — главный дерматовенеролог города, и сестра Света — заведующая городским ЗАГСом. В Нахимовском военно-морском училище долгое время преподавал герой-подводник капитан первого ранга Кесаев Астан Георгиевич, он умер в 1976 году, похоронен в Севастополе. Но на малой родине в городе Дигоре Герою Советского Союза А.Г. Кесаеву установлен бронзовый бюст. Когда в Севастополь с недолгим визитом зашел тяжелый авианесущий крейсер «Минск», я нанес визит вежливости командиру авианосца капитану первого ранга Гокинаеву Виктору Александровичу, который впоследствии возглавил Кронштадтскую дивизию Ленинградской военно-морской базы в звании контр-адмирала. С Гокинаевым мы вскоре посетили капитана первого ранга в запасе Юрия Цахилова на дому, он не вернулся на малую родину, а остался жить в Севастополе. Вот тогда я впервые увидел, как красиво и задушевно поет Виктор Александрович, аккомпанируя сам себе на гитаре. Командиром плавбазы «Волга» более семи лет был капитан первого ранга Гайтов Цара Бабуевич, я был лично с ним знаком, он к тому же являлся близким родственником по материнской линии. В Севастополе на сторожевом корабле «Ладный» служил майор медицинской службы Слава Корнаев, с которым мы в Эгейском море в сильнейший шторм провели полостную операцию матросу Мелехову. На крейсере «Жданов» трудился врачом-хирургом старший лейтенант медицинской службы Борис Цомартов. На дивизионе ракетных катеров служил старший лейтенант медицинской службы Ясон Демеев, он впоследствии перевелся на Тихоокеанский флот и там остался на постоянное место жительства. В Севастополе в научно-исследовательском институте существовал закрытый проект «Дельфинарий» по использованию дельфинов в диверсионных целях, руководил этим НИИ капитан первого ранга Казбек Туаев.
У меня до сих пор сохранилось удостоверение законченного мной заочно севастопольского университета марксизма — ленинизма, директором которого был капитан второго ранга Рудольф Аванесов. Это Рудольф уговорил меня окончить его подведомственное учреждение. На эскадренном миноносце «Сознательный» я сменил начальника медицинской службы старшего лейтенанта Милорда Геворкова, он перешел начальником МОСН Черноморского флота. При передаче дел Милорд умудрился спереть весь спирт из неприкосновенного запаса (НЗ), перекачав его шприцом и затем заменив содержимое водой. Через два месяца весь НЗ зацвел зеленными водорослями, это было в боевом походе в Средиземном море. Пришлось докладывать командиру. В специализированной хирургической группе работал врачом-хирургом старший лейтенант Борис Цатурян — любимец женщин и коньяка, мы с ним в одно время даже вскладчину снимали квартиру, так дешевле обходилось.
