– Почему так медленно? – спросила она эфора, которая с беззаботным видом доедала свою еду.

София подняла глаза и посмотрела на Либби, стоящую за плечом подопечного, скрестив руки.

Константин, естественно это заметил и предположил, что София засмотрелась на парочку голубков с мороженым.

Либби же в свою очередь оглянулась и уставилась на гидов этой пары. У девушки был гид Номадум. Смуглый мужчина с кожей змеи и желтыми глазами смотрел на свою подопечную и периодически подталкивал её быть еще более общительной и приветливой со своим парнем. Рукава его рубашки цвета красного вина были по-бунтарски подвернуты, а сама рубашка помятой и местами поношенной. Словно он в спешке выбежал за своей подопечной.

У парня же, был гид Ломбаск. Мужчина в деловом костюме и с идеально уложенными волосами кзади. Он постоянно поглядывал в свой блокнот и что-то записывал с заумным видом, постукивая острым когтем по страницам. Наверное, составлял список минусов этой девушки, чтобы свидание не продлилось дольше одной ночи.

В мире гидов Ломбаски были самые целеустремленные и деловые. Эдакие карьеристы среди незримых проводников. У них всегда был безупречный внешний вид и не менее безупречно проделанная работа. В глубине души Либби им завидовала. В истории гидов не упоминалось ни одного Ломбаска, который бы провалил свою миссию. Вот и сейчас, когда девушка засмеялась над очередной шуткой своего спутника, Ломбаск на толику секунды оторвал взгляд от блокнота и снова безэмоционально вернулся к заметкам.

Либби отвернулась от гидов и уставилась снова на Софию. Ей хотелось заорать на них, выместить все свои накопившиеся эмоции. Но делать этого было нельзя. В иерархии существ, гиды и эфоры никогда не орут друг на друга. Они либо не контактируют вообще, либо работают сообща, во благо подопечного и Сообщества. Что Либби и планировала сделать.

– Отлично посидели. Даже не заметила, как пролетело время, – сказала эфор, промокнув уголки губ салфеткой.

– Я боялся, что пойдет дождь и испортит все планы. Но, кажется, погода держится. Даже не заметил, сколько мы уже тут сидим. Думал от силы пару часов, а уже четыре часа прошло… – удивленно ответил Константин, – Может быть, продолжим наше общение в каком-нибудь новом месте?

– Я бы с удовольствием, но у меня еще есть кое-какие планы на сегодня, – вздохнула девушка.

– Планы? Ты серьезно? – Либби все-таки перешла на крик. Гиды в округе отвлеклись от своих подопечных и уставились на них, – Константин – вот твой единственный план, пока все не образуется.

– Очень жаль. Но надеюсь, наша встреча не последняя, есть еще много ресторанчиков, которые стоит посетить. – Константину было проще всех, он не слышал гида и не видел, какая драма разыгрывается вокруг него.

– Я отойду ненадолго в уборную, если ты не против, – сказала девушка, глядя при этом на Либби.

– Разумеется, – кивнул он.

Элизабет последовала молча за Софией, надеясь, что в туалете никого кроме них не будет. Зайдя в кабинку, София грозно уставилась на гида. Теперь от её отрешенной мимики не осталось и следа.

– Ты меня специально доводишь? – спросила она.

– Нет, я просто не понимаю, почему ты тянешь время. – надулась Либби. Конфликты не шли на пользу и теперь наедине с эфором, ей стало не по себе.

– Я действую строго протоколу, – отрезала она, – Сначала мне нужно закрепиться у него в мыслях, войти в доверие. Если я буду слишком назойливо крутиться возле Константина, он потеряет ко мне интерес через пару дней. Разве это нам нужно?

– Эти Ваши протоколы, – буркнула гид, – Чувства не подвластны логике.

– Все подвластно логике, – сухо произнесла София, – И тебе бы не помешало начать думать головой. Поэтому хватит меня торопить. Я знаю, что это не просто. Но если бы все было легко, этой ситуации вообще бы не возникло. Я день и ночь ищу в источниках похожие ситуации и способы их урегулирования.

– Все настолько плохо? – только сейчас Либби заметила, что под её глазами поселились мрачные тени, хоть эфорам сон был необязателен.

– Человек не способен в точности вспомнить свою прошлую жизнь или кого-то из неё. И уж точно он не способен видеть гидов и в подробностях их рисовать. Здесь что-то большее, чем небольшая «брешь» в подсознании, – задумчиво произнесла эфор, – У него еще случаются панические атаки?

– Была одна, после того как он встретил на набережной тебя.

– Уверена, я найду причину всего этого безобразия. Сейчас мне нужно время и столько, сколько потребуется.

– Что, если у него нет этого времени? – испуганно спросила Либби.

– Время всегда есть. Наберись терпения. И да, Элизабет, перестань ждать одобрения от других гидов.

– Что? – опешила она.

– Я видела, как ты подавленно косишься в сторону других гидов при исполнении. Поверь мне, это не стоит твоих волнений. Страх только мешает сконцентрироваться на собственной цели.

– Я понимаю это все. Но это моя первая ошибка и уже такая серьезная. Я много думала, что я сделала не так. Моей задачей было дарить Константину вдохновение, побуждать на смелые поступки, влюбляться в девушек и свое творчество. Вместо этого он стал мрачный и зацикленный на своих желаниях.

– Все мы совершаем ошибки. Разница лишь в том, готова ли ты их исправлять, – отмахнулась София.

Эфор подошла к раковине, чтобы вымыть руки, как вдруг из кабинки по соседству вышла женщина лет сорока и в недоумении посмотрела по сторонам.

– С кем вы разговариваете? – спросила она Софию.

София постучала указательным пальцем по наушнику в правом ухе, который Либби не заметила под её волосами.

– У меня театральная постановка намечается, репетируем постоянно.

– Что ж, желаю удачи, – улыбнулась женщина и направилась к выходу. Гид Канис, следующий за своей подопечной, закатил глаза и покачал в их сторону головой.

Либби захотелось утопиться в этой маленькой туалетной раковине.

Вернувшись к Константину, она задумчиво уставилась на Софию.

«Время есть всегда.… Как же…».

Гиды никогда не любили время, в отличие от эфоров. Для них время существовало также быстро, как для людей. И приходилось старательно работать каждую секунду. Потому что каждую секунду подопечный совершал выбор, который менял его жизненный ориентир на новый.

Калейдоскоп событий не переставал вращаться даже ночью. Пока люди спали, гиды закладывали им мысли и мироощущения, с которыми им предстояло проснуться. Именно поэтому, сомнологи годами не могли разгадать, отчего меняется структура и распорядок сна. Если гид нервничал и не в состоянии был отделить свои чувства от подопечного, то человека мучала бессонница. Что было одинаково разрушительно как для гида, так и для подопечного. Так как в ночное время мысли людей становились чище, без второстепенных шумов извне, появлялось время подумать о глобальном, пофилософствовать. Появлялся риск экзистенциального кризиса и пересмотр личностных ориентиров.

Время становилось вечным пастухом и все время подгоняло. И если для эфора часы шли размеренно и четко, то как для людей, так и для гидов оно было хаотичным и непредсказуемым.

Либби вспомнила, как у Константина часы упали с руки. Предательский ремешок потерял свою прочность, словно вслед за терпением. Но как стало в этот момент легко от осознания, что ему нет нужды поглядывать на руку, выискивая повод искусственно расслабиться, обнаружить заветный свободный час. Ведь люди, идущие к своей цели не спеша – это всегда красиво, это всегда про достоинство.

«Разглядывание часов – всего лишь приятный способ убить время» – писал один известный писатель. И это не мудрено, у него гид тоже был Каллидус и он вложил в него уйму вдохновения, но также не поспевал за бешеным тактом стрелок.

Либби осознала это, когда Константин поднимал наручные часы с пола. Надрыв ремешка уравнялся с его внутренним. Пришла гармония на какое-то время. И даже в его мастерской часы на стене стали идти хаотично. У них на это было полное право.