Фэн Синь, удивлённый и обрадованный, поднялся на ноги:

– Цзянь Лань! Что ты здесь делаешь? С тобой всё в порядке? Хорошо, что ты пришла, помоги мне…

Раздался вопль – это дух нерождённого выскочил между ними. Он выплюнул на пол редьку, со всей силы пнул её, и огрызок угодил Фэн Синю прямо в лицо! Монстр завизжал и захихикал, ожидая от матери похвалы, а Фэн Синь, который едва не потерял сознание от удара, вытер пошедшую носом кровь и рявкнул:

– Ты что творишь?! А ну, не бузи!

Он принялся браниться, и дух разозлился ещё больше – в ответ показал генералу язык и громко завопил. Фэн Синь стрелой метнулся вперёд, намереваясь схватить паршивца, но тот разинул свою гигантскую пасть и вцепился ему в руку. Се Лянь поймал себя на мысли, что уже видел подобную сцену. Фэн Синь отчаянно затряс рукой, пытаясь избавиться от монстра, и заорал:

– Да чтоб тебя! Твою мать! По заднице захотел? Что за исчадие ада!

– Прекрати! – опомнившись, крикнула Цзянь Лань. – Кто ты такой, чтобы бить его и ругать?

Фэн Синь на мгновение опешил, стушевался и начал сбивчиво оправдываться:

– Он… Он ведь принял врага за родного отца! Как он мог с Цзюнь У… Как он до этого дошёл?

– Как? – взвилась демоница. – По твоей милости! Если бы его сраный папаша выполнял свои сраные обязанности, ребёнка бы не вырезали из утробы матери и не превратили в подобное! Исчадие ада?! Да это твоё чадо!

С каждой брошенной ею фразой Фэн Синь отступал на шаг, голос его становился всё тише:

– Но… Я же ничего не знал. И ты сама велела убираться…

– Ха! Да мне надоело смотреть, как тебя корёжит! Ты каждый день приходил с кислой харей! Думаешь, засыпая рядом с тобой по вечерам, я ничего не замечала?! Ты должен был служить этому своему принцу, должен был собрать деньги для моего хозяина, крутился как белка в колесе! Вечно уставший, раздражённый! Тебе совесть не позволяла меня бросить, вот я тебя и спровадила!

– Да, я очень уставал, но ты же меня не раздражала! Я хотел выкупить тебя!

– Довольно! – Цзянь Лань ткнула его пальцем в грудь. – В глубине души ты знал, что никогда не соберёшь нужную сумму. Ты откладывал каждую монетку, отказывал себе во всём, ежедневно давал представления, а помимо этого ещё заботился о принце и его родителях. Выкупить?! Спасибо и на том, что мне тебя кормить не приходилось!

– Но вначале ты говорила иное… Мы же условились! Я непременно исполнил бы обещание…

– Ты столько клялся мне в вечной любви, – перебила его Цзянь Лань. – И чем закончилось? Что ты мог мне дать? Единственный приличный подарок – золотой пояс, и тот запретил продавать!

Под её напором Фэн Синь с виноватым видом отступал, а демоница злилась всё сильнее:

– А этот дрянной амулет? Я, наверное, совсем сдурела, если поверила, что подобное дерьмо может кого-то защитить! Ни капли удачи не прибавилось, зато несчастья посыпались одно за другим! Ты… денег получал всё меньше, а бесился всё больше. Что ещё мне оставалось, кроме как прогнать тебя? Ждать, пока ты копыта откинешь? Ждать, пока я стану тебе противна, чтобы ты начал роптать, возненавидел меня и сам свалил?

Долгое время Фэн Синь не отвечал, и Се Лянь, наблюдающий за этой сценой, тоже не знал, что сказать. На него нахлынули воспоминания: как Фэн Синь затемно уходил на работу и возвращался домой в ночи, еле волоча ноги; как он радовался и грустил без видимой причины; как однажды, собравшись с духом, попросил у принца деньги в долг. Всё, что тогда казалось странным, теперь обрело смысл.

Фэн Синь был другом Се Ляня, его слугой – но не рабом. Он мог бы завести семью, но встретил девушку в те тяжёлые времена, когда наследного принца отправили в ссылку. Се Лянь и о себе тогда не мог позаботиться, не то что о товарище. Принц страдал, Фэн Синь тоже. Все страдали и в конце концов просто не смогли больше выносить эти мучения. Получается, Цзянь Лань первой догадалась, к чему всё идёт.

Бедняга Фэн Синь делал всё возможное, чтобы поддержать её, – даже подарил амулет и сказал, что вещица защитит и дарует удачу. Девушка бережно хранила его среди одежды своего ещё не родившегося ребёнка, но талисман не принёс им счастья.

Цзянь Лань, похоже, осознала, что наговорила лишнего, подхватила сына и направилась к выходу.

– Цзянь Лань! – окликнул её Фэн Синь. Он с удручённым видом почесал в затылке. – Ты… Вернись. Я всё ещё… Эх, я чувствую, что… хочу заботиться о вас. Должен заботиться о вас. Я же обещал.

Цзянь Лань обернулась и долго пристально смотрела на него, после чего крепко сжала в объятиях сына и хмыкнула:

– Не стоит. Я знаю, ты брезгуешь таким отпрыском, в твоих глазах он – создание тьмы. Но ничего, у Цоцо есть я.

– Я не брезгую! – возразил Фэн Синь.

– Тогда почему ты так жесток с ним каждый раз? Ты действительно сможешь принять его?

– Если он сможет измениться, почему нет?

Демоница холодно усмехнулась:

– Спрошу иначе: ты, небесный чиновник, осмелишься прилюдно объявить об этом?

Фэн Синь оцепенел: ответ был очевиден.

Неупокоенный дух свернулся калачиком в объятиях матери и злобно скалился на отца, похожий на мелкую ядовитую тварь или искалеченного зверёныша, но никак не на человеческого ребёнка.

Какой небожитель согласится признать чудовище своим сыном? От подобного позора вовек не отмоешься – окажешься не у дел, верующие отвернутся, и погаснут огни благовоний.

Фэн Синь хотел было что-то сказать, но Цзянь Лань не дала ему и рта раскрыть:

– Незачем отвечать. Ты теперь пленник, и как бы ты ни пел – я не поверю ни единому слову. Лучше молчи. Даже если попросишь, я тебе его не отдам!

Дух нерождённого высунул язык и злорадно хмыкнул, совсем как взрослый. Цзянь Лань с размаху шлёпнула его по попе:

– Это ещё что за рожи? Ну почему ты такой непослушный?!

Уродливое личико духа сморщилось, и он наконец угомонился. Мать с сыном спешно покинули дворец Наньяна. Фэн Синь кричал им вслед: «Цзянь Лань! Цзянь Лань!» – но демоница даже не обернулась. Оставшись в одиночестве, генерал обречённо плюхнулся на пол и уставился на огромную белую редьку, покрытую следами укусов. Какое-то время он не сводил с неё глаз, затем приложил правую руку ко лбу и лёг, не в силах даже выругаться.

Се Лянь вздохнул. Внезапно Хуа Чэн окликнул его:

– Гэгэ! Помнишь ту ночь на горе Юйцзюньшань? Дух нерождённого тоже был там.

Принц догадался, что Хуа Чэн нарочно меняет тему, он и сам был не против. К тому же в той истории действительно оставались тёмные пятна. Се Лянь заставил себя сосредоточиться и ответил:

– Помню. Я сидел в паланкине, а он давал мне подсказки, как найти призрачную невесту, то есть Сюань Цзи. По непонятной причине я один слышал его песню…

– Должно быть, Цзюнь У его надоумил.

– Значит, загадка была частью плана Владыки. Интересно, почему дух стал служить ему? Надо будет спросить у советника.

– Этим мы сейчас и займёмся. У меня хорошие новости: призрачные бабочки отыскали место, где его держат.

– Где же? – оживился принц.

– Во дворце Линвэнь.

Прежде во дворце царила суматоха, по залам сновали божества литературы с горами свитков в руках, а у ворот толпились посетители. Теперь их сменили дозорные с каменными лицами из числа богов войны. Принц беззвучно опустился на угол крыши и спросил:

– Советник здесь? Его охраняет Линвэнь?

– Да, – кивнул Хуа Чэн. – На ней Парчовое Одеяние – сейчас она и богиня литературы, и бог войны.

Се Лянь осмотрелся и подытожил:

– Будет непросто.

Бог Парчового Одеяния уступал князю демонов и наследному принцу в силе, однако зрение и слух у него были куда острее, нежели у простых дозорных. Он быстро заметит незваных гостей, а значит, о них узнает и Линвэнь.

– Сам Цзюнь У наверняка свободно пользуется духовной связью, и Линвэнь сразу доложит ему обо всём. Нужно найти способ выманить у неё Парчовое Одеяние, без него она станет всего лишь богиней литературы, а артефакт превратится в бесполезную тряпку.