– Заменить жабу на гадюку? – понимающе закивал Котенок, а Поликарпов заметно побагровел, но сдержался.

– Если проводить столь грубую аналогию, то да, – подтвердил я. – И им просто не нужен тот, кто будет представлять третью силу. Четвертую, пятую и так далее.

– И почему вы мне это все рассказываете? – вдруг усмехнулся Котенок. – И что за третьи-четвертые-пятые силы имеете в виду?

– Вот вы у нас кто? – я ответил ему вопросом на вопрос. – Демократ? Либерал? Анархист? Видите, у нас уже несколько вариантов. А ведь в нашем городе есть монархисты, есть «зеленые» вроде гражданки Кандибобер… то есть Челубеевой. У нас есть христианская община, мусульманская, иудейская, и у каждой группы есть свои вопросы и проблемы.

– Очевидные вещи, – поморщился Котенок. – Что дальше-то? Суть где?

– А суть – в договоренностях, – улыбнулся я. – В Андроповске создается дискуссионная площадка, где можно будет обсуждать городские проблемы. И вам мы предлагаем стать одним из ее модераторов…

– Кем? – удивился диссидент, и такой же немой вопрос я увидел в глазах Поликарпова.

– Одним из руководителей клуба, – пояснил я.

– А кто второй? Сколько всего руководителей будет? И кого вы туда еще кроме меня пригласили?

– На начальном этапе больше двух руководителей нам не нужно. И второй – это я. Остальные станут просто участниками, трансляторами идей, претензий, вопросов и критики. Мы же с вами будем это все собирать, накапливать и разруливать. Слышали про систему сдержек и противовесов?

Диссидент кивнул.

– А теперь самое интересное, – пришло время главного козыря. – Адекватным ораторам будет предоставлена печатная площадь в районной газете.

Молчание длилось как минимум минуту. А потом Котенок подался вперед, в глазах его плясали безумные огоньки.

– А что будет с «Правдорубом»? – осторожно уточнил он, едва сдерживаясь от напряжения.

– Если продолжит в том же духе, мы его уничтожим, – ответил я. – И «Правдоруба», и боевой листок.

– Мне нравится, – уже не сдерживаясь, ухмыльнулся Котенок. – Но у меня тоже свои условия.

Мы с Поликарповым переглянулись.

– Так какие же у вас условия, Алексей? – чекист хотел было что-то сказать, но я его опередил.

Поликарпов, конечно, умеет держать себя в руках, но сейчас он вряд ли собирался говорить что-либо доброе. Вон, аж венка на шее запульсировала.

– Для начала… – диссидент оскалился, вновь став похожим на лошадь. Надо бы мне, пожалуй, завязывать с такими ассоциациями, мешают нормально людей воспринимать. – Для начала я хочу для себя неприкосновенности.

– Не наглей, Котенок, – спокойно, но с явной сталью в голосе сказал Поликарпов. – Тебя и так особо не трогают, хотя с твоими выходками ты уже давно сидеть должен…

– Не сказал бы, что не трогают… – пожал плечами диссидент, нарочито покрутив головой, словно впервые рассматривает тесную комнатку для допросов.

– Думаю, что мы с Евсеем Анваровичем, – я выразительно посмотрел на чекиста, – подумаем, что тут можно сделать. Согласны, товарищ Поликарпов?

– В разумных пределах, – ответил тот. – Если будешь соблюдать правила, Алексей, то и трогать тебя особо не за что будет.

– Ну, хоть на этом спасибо, – ухмыльнулся Котенок. – Еще… если я один из председателей этого клуба, или как вы там хотите должность назвать, значит, я должен иметь право влиять на происходящее.

– Будете, – пообещал я. – Так же, как и я. Но только в тех случаях, когда это касается внутренней кухни клуба… Участники, их права, обязанности и так далее. Темы для обсуждения.

– А если не придем к общей точке, скажем так, соприкосновения? – Котенок подался вперед, словно хотел переползти к нам через стол.

– Будем выбирать компромиссное решение, – ответил я. – А если все же тупик… Тогда просто откажемся от своих изначальных вариантов – принципиально – и будем искать что-то новое. Третий путь, который, возможно, по-другому и не заметишь. Но самое главное… нужность и важность наших идей будут определять люди. Жители города и района.

– И как же это будет происходить? – диссидент недоверчиво прищурился, склонив голову набок.

– А вот детали, Алексей, уже после того, как вы примете решение, – кинув ему наживку, я дал возможность выбирать.

– Мне нужно подумать, – Котенок отвернулся к стене.

– Только побыстрее, Алексей, – все так же спокойно, но с еле заметной угрозой в голосе сказал Поликарпов. – Тебе и так условия, как в малиннике, предлагают.

Диссидент не ответил, все так же безучастно глядя на зеленую облупившуюся краску. Я кивнул Поликарпову, и мы молча вышли. Идею мы Котенку высказали, назвали свои условия, он – свои. А дальше плясать вокруг него мы не намерены. Уж я-то точно.

– По лезвию ходим, Евгений Семенович, – тихо сказал мне чекист, когда мы отошли от комнаты для допросов на приличное расстояние. – Вы правильно сказали, это идейный человек. И действовать он, если что, будет исходя из собственных взглядов. А на что он способен – вы видели.

– Пока я видел, что он разве что под грузовики бросается, – улыбнулся я. – Поверьте, если все сделать грамотно, он нам очень хорошо послужит.

– Рассчитываю на вас, – серьезно сказал Поликарпов, когда мы попрощались с Апшилавой и оказались на заснеженном утоптанном крыльце. – От вашего успеха и моя карьера зависит, Евгений Семенович.

Он выразительно посмотрел на меня.

– Понимаю, Евсей Анварович, – я ответил так же серьезно. – И очень ценю, что вы мне доверились. Я сделаю все возможное.

– Дискуссионный клуб нужно будет собрать где-нибудь на нейтральной территории, – Поликарпов жестом предложил мне немного прогуляться. – Курите?

Я отрицательно покачал головой. Занятия спортом в качалке Загораева и ставшие обязательными пробежки возымели эффект. Если раньше я чувствовал неприятные тянущие позывы при упоминании сигарет или запахе табачного дыма, то теперь это меня никак не трогало. Вот что значит здоровый образ жизни!

– Тогда я тоже пока повременю, – улыбнулся Поликарпов. – Так вот, есть у вас на примете какое-нибудь помещение?

– Сперва я думал, чтобы в редакции их собирать, – хрустеть свежевыпавшим снежком было весело и приятно, как в детстве. – Но потом подумал, что это моя территория, им там не расслабиться. А вот, к примеру, в районном ДК…

– Понимаю ход ваших мыслей, – кивнул чекист. – Директор Сеславинский – потомок «бывших». С ним всей этой братии будет комфортнее. И еще.

Поликарпов повернулся ко мне и встал. Я тоже остановился.

– Как мы и обсуждали, все эти сборища должны быть под контролем, – спустя томительную паузу вновь заговорил он. – Понятно, что их материалы, если до этого все же дойдет, будут отдельно вычитываться…

– Если дойдет? – переспросил я. – Но, позвольте, мы ведь уже обсуждали, что авторские колонки будут печататься, пусть и после тщательной проверки. У вас там, в комитете, опять передумали и решили перестраховаться?

– Не переживайте, Евгений Семенович, все по-прежнему в силе. Просто, зная этих людей, лично я сомневаюсь, что они примут правила игры. Будут требовать, спорить, друг с другом еще передерутся.

– Так для этого и правила существуют, – напомнил я. – Думающие люди, даже если у них радикальная точка зрения, будут действовать в рамках, чтобы добиться результата. Это в их же интересах. А интересы газеты и партии отстаивать буду уже я.

– Разумеется, – кивнул Поликарпов. – Тут мы, ясное дело, рассчитываем на вас. Да и вообще, с газетой проще. А вот сами беседы… Нашего человека в небольшом городе добавить сложно, поэтому дискуссионный клуб будет под постоянной прослушкой.

Я уплетал макароны по-флотски и жалел, что в Андроповске нет моих любимых острых кетчупов или перчиков халапеньо. Да их и в принципе во всем Союзе пока еще нет… Зато есть стол с накрахмаленной скатертью, любимая женщина напротив, пузатый кот, развалившийся на полу у чугунной батареи.