Вот же на самом деле: хороший мальчик. И так сильно меня любит. Столько лет. А, главное, про фильм ничего не понял)))

Александр Сергеевич Пушкин

Вот я всегда была какая-то наглая. Вернее, я как раз была скромная. Но регулярно умудрялась…

Вплоть до того, что с Пушкиным на дружеской ноге. В газете "Комсомольская правда. В 80-е славные годы. Честно сказать, это была совсем другая газета. Мы там все были фрондеры.

Ну а с Пушкиным, это случайно даже получилось.

Хотя я и работала в отделе литературы и искусства.

Но программных текстов мне все же по молодости моей не доверяли. (Правильно делали, а то бы я там понаписала))

Потому что я сразу у себя в газете, да и потом много лет была – поэт малых форм. В смысле, автор. Мало кто и вообще до этого опускался))

Зато я – с дорогой душой. Тем более, что я дружила и с нашим главным художником, и с нашими ретушерами, и с нашими фотокорреспондентами (ну, у меня там в отделе иллюстрации была подружка). И понятное дело, когда нужно текстовку к фотографии написать, то вот тут кстати и я. Потому что я вечно у них в отделе чай пила.

А текстовка (такая расширенная подпись к фотографии) – это единственный случай в газетной практике, когда текст, собственно, занимает почетное второе место. Зато можно смысл и достоинство картинки таким образом подчеркнуть. Мне потом все это на телевидении очень пригодилось. Когда надо уложиться в 40 секунд видео.

А началось все с Юры Феклистова. У него публикация в номер горит. Он снял фотографии ко дню лицея, вот просто очень хорошие, даже и не совсем газетные, такие очень изящные и наполненные, а текста к ним нет. А завтра – 19 октября.

Ну и поскольку мы там все, молодые, были друзья, то Юра тут же меня и припахал. И как-то вот очень удачно.

Потому что я ухитрилась буквально что переписать в газетной прозе стихотворение Ахматовой «Смуглый отрок бродил по аллеям…». Хотя это не намеренно получилось. Я просто на картинку смотрела. Такая вышла импровизация. На заданную тему.

Там и текста-то было – на пол странички.

И с тех пор так и пошло. Как только в «Комсомольской правде» – пушкинская тема, все на планёрке даже и не заморачиваются. Пушкин? Ну, это Оля Крутилина напишет…

Честное слово, до сих пор не знаю, за что мне выпала такая честь.

Не Пушкин, а Кибиров

День рождения

Тимура Кибирова

Я с Пушкиным на дружеской ноге

Хотя, без панибратства, конечно

Свой первый диплом на Высших режиссёрских курсах, про передовую полосу в газете «Комсомольская правда» – «Алый парус» – я не защитила. Была послана. С худсовета. С формулировкой: «Эти журналисты развалили страну, а она тут про них будет фильмы снимать». Это 2014 год был, на минуточку, кто вспомнит, тот поймет.

И тогда я позвонила Тимуру.

Только на том основании, что мы с ним шесть проклятых лет сидели за соседними столами, в дирекции промо НТВ. Вот мы оба были – редакторы. Промо-копирайтеры.

Причём, мы по природной вежливости и общей такой замкнутости за все шесть лет, кроме «здрасьте-здрасьте» слова друг другу не сказали. Даже когда на лестнице вместе курили. Ну вот спокойно курим – и спокойно себе молчим.

Да и не до того как-то все было: то кассеты отсматривать, то тексты писать… То, пока куришь, их в уме сочинять.

Только пару раз я к Тимуру все же пристала. От тоски. И уже сразу с дикими вопросами.

– Вот, к примеру, Тимур Юрьевич, – вопрошала внезапно я. Оторвавшись от компьютера. Когда мы от пятичасового ожидания кассет для сегодняшнего просмотра уже все офигевали. А это означало, что до 12 ночи мы отсюда не выйдем. – Как Вы полагаете, кто лучше поэт: Анненский – или Венцлова?

Тимур несколько терялся. От такой моей уже окончательной дикости. Но очень вежливо и осторожно мне отвечал (а то мало ли что, какая-то психованная))

– Оля, если брать значение для русской поэзии, то все же Анненский. Венцлова – это все-таки переводы…

И вот я, отчаявшись уже, позвонила, наконец, Тимуру.

(А телефон я знала. Они наши все списком в отделе на стеночке висели. На случай ядерной войны. Чтобы нас сразу на работу вызвать, практически кому попало. Кто первый до списка добежит))

Тимур Юрьевич, – взмолилась я, – спасите. Помогите. Давайте я про вас фильм сниму, а то меня уже хотят выгонять без справки, как неблагонадежную».

– Оля, я вам не отказываю, но вообще-то в смысле благонадежности я тоже – не очень-то… ну, подхожу. Как бы вам опять…

– Тимур Юрьевич, я не отступлюсь. Я их буду брать измором. Снимать свое кино до посинения. В конце концов им надоест, и они мне выдадут – как минимум, «волчий билет».

И Тимур пошел на эту авантюру.

И мы выиграли, и через год я защитила диплом.

Это, конечно, была победа моих мастеров – Герасимова и Добровольского. А также всего прогрессивного человечества)

На защите члены худсовета вдрызг переругались, даже про мой фильм забыли, и только кричали друг на друга:

Меньшов: «Ну, все-таки, он не Пушкин!»

Фенченко: «Он – не Пушкин, он – Кибиров!!!»

И от нервов убегал курить на балкон. Опасаясь, я думаю, дать кому-нибудь по морде))

Но наша ректор, Вера Игоревна, которая, посмотрев мой диплом, побежала и купила все книжки Тимура Кибирова, атаки изящно отбивала. Я бы так не смогла.

– Кибиров – прекрасный русский поэт…

– Он не русский! – кричал кто-то из мракобесов. (Вот тоже ещё, поставили в вину))

– Ну, он осетин, – невозмутимо отвечала Вера Игоревна. – Но пишет-то он по-русски…

Короче, всем лучшим в моей жизни я обязана русской поэзии))

Так что ДР Тимур Кибирова – это и мой личный праздник

Генеральская дочка

Вот блин! Я хотела бы быть! Генеральской уже дочкой! Я под это прямо вот заточена!

И красота, и стать, и высокий рост…

У меня, правда, не получилось.

И не по зависящим от меня обстоятельствам.

Отца разжаловали, за развод, с женщиной с тремя детьми. Прямо скажем, что его так разжаловали уже не в первый раз. Правда, ранее – без женщин. Так он и метался вообще: то он – полковник. То вдруг опять подполковник…

И так десять раз)))

Ну вот если предположить. Что родители эти мои как-то между собою все же поладили. И что мамочка наша, красивая, как кинозвезда, внезапно научилась суп варить. И Карибский кризис Хрущев с Кеннеди благополучно преодолели.

А я – прямо вот 1964-го года рождения.

Хронику почитайте.

(Вот из всего случившегося только Хрущев с Кеннеди и оказались молодцы. Обо всех остальных я этого сказать не могу).

Но вот могла же бы быть жизнь! Мама дорогая!

Я же могла бы быть генеральской дочкой, с ног до головы в панбархате, лейтенанты бы папочкины мне пирожное бы на тарелочке носили! А не это вот все!

Я бы могла, к примеру, с 17 лет начиная, не пахать? Как проклятая? От машбюро ТАСС – и дальше, со всеми остановками? От газеты «Комсомольская правда» до Первого канала? На фиг оно мне было надо?

И вот я, может быть, могла бы не бояться? Всю свою жизнь? Что мы с дочкой умрем с голоду? Ещё и мамочку-инвалида нафиг угробим?

Я же могла бы блистать?

И ведь никто бы мне даже лопоухих ушей в вину не поставил! (Мамочка, бедная, все мое детство по этому поводу причитала. Утешала меня. Дескать, Олечка! Как только вырастешь, тут же и сделаем пластическую операцию. Такое вообще уродство! Но ты, типа, не расстраивайся).

А я могла бы! При богатом папочке! На лопоухие уши вообше внимания не обращать! Я бы ещё даже и посмотрела, как бы кто посмел. Генеральскую дочку критиковать!

Какие у неё там и вообще уши…

Вот ничего этого и вообще не случилось. И папочка до генерала не дослужился, а шансы были. Потому что его за то, что он бросил жену с тремя детьми, тут же на партсобрании и пригвоздили. И в отставку отправили.