В общем, все откладываешь и откладываешь.
Пока не приходит день, когда уже поздно.
Дневная красавица
Как всегда, смешно. Хотя и чуть-чуть грустно. Кино на самом деле веселое, как кино. Развлекательное. Как жизнь – не то чтобы очень. Случайно вспомнила, чужой пост навел.
"Дневная красавица", 1967 год. Франция. Режиссер Луис Бюнуэль. С Катрин Денев. По роману Жозефа Касселя. Золотой лев венецианского кинофестиваля.
Там по сюжету дамочка живет тайной жизнью. Без нужды работает проституткой. Фильм о внешнем лоске и о внутренних пороках буржуазии. О детских травмах. О том, что душа женщины – загадка. Но. На этот раз расскажу не о том.
Короче, интересно бывает. Все эти идеи в реальной жизни примерить на себя. Забавно. Не столько пожаловаться, сколько поудивляться.
Ну и о внутреннем каком-то ощущении. Которое возникает в фильме. И вообще возникает. Что ничего, кроме отвратительного к себе отношения, ты, в общем, не заслуживаешь. Будь ты хоть какой красивой. Хоть Катрин Денев. Впрочем, отвратительное к себе отношение тоже нужно еще и заслужить.
Это меня мой кавалер называл в юности – Дневной красавицей, потому и вспомнила. Многозначительно так. Нашел, понимаете ли, образ. Был поэт.
Короче, у меня был роман. Почти настоящий. Как полагается, тайный. Причем, в тайне нужды никакой не было, так получилось. Было мне при этом чуть за 20 лет.
И действительно, дома у меня была больная мама и злые родственники, и встречаться на предмет любви я могла только тайком. И только днем. Но, правда, и без мамочки он так ни разу ко мне вечером в гости не приехал и ночевать тоже не остался. Дело было не в этом.
Это была такая – дружба с фараоном. Чтобы фараон всегда первышал других ростом. (Физически меня трудно было бы превысить, но это здесь не при чем))
Это были тайные отношения, никогда не декларировались. Это была по сути полная нелюбовь, доходящая не то чтобы до ненависти, но такое, скорее, ровное и скрытное желание зла. Желание причинить его тебе, оттоптаться на женщине, ничем при этом не рискуя. Зачастую является основой и вполне себе заменяет. Любовь.
Только вот использовать для этого вместо простутутки юную перспективную журналистку.? Да ладно, главное – бесплатно.
(Гордость моя в первый раз в жизни была не то чтобы уязвлена, а просто – убита. Уничтожена. Я-то думала, что я – мечта поэта. Вся эта история породила сомнения в себе.
Но я подошла к этому опыту по-христиански. Подставить другую щеку – это не способ благополучно решит проблему. Это способ ее усугубить и тем самым внести ясность. Исключить случайность и ошибку. Расставить все точки над и. С полной очевидностью для обоих участников проекта).
Я молодого человека этого не любила. Я и никого тогда еще не любила – так, чтобы романтически. Но встречаться с кем-то – полагалось. Для порядка. Я все надеялась: а вдруг? Придет чувство? Вдруг это – мой рыцарь?
Во-первых, мне по возрасту просто необходим был предмет мечтаний. Во-вторых, большего позора, чем звание неприступной старой девы или сильно порядочной в нашем журналистском кругу и придумать было бы нельзя.
Ну и толчком послужил мой первй опыт женской стервозности. Потом я раскаялась и зареклась, поскольку ничего хорошего из этого не вышло. До сих пор отплеваться не могу..
Я работала в газете секретарем отдела. Писала заметки. Дружила с нашими отдельскими корреспондентами. Училась на вечернем на факультете журналистики.
И вдруг за мной принялся бегать приходящий сын моего начальника, причем, с формулировкой «Имею право ухаживать за секретаршей моего папы». Во-первых, он меня оскорбил, во-вторых, был глуп, как пробка, о чем сама формулировка свидетельствует, какая я ему на фиг «секретарша»? Мечтай давай.
И поскольку он был липучий, как лента для мух, я решила наконец переспать с его лучшим другом. Чтобы он понял, какое я говно и отцепился. Ну, начальству пожаловаться я же не могла? Чтобы его в редакцию не пускали?
Это, конечно, диковатый был расчет. И выводы все из этого сделали какие-то свои. Но я не знала, что делать. А он лезет на меня, как идиот. Хотя, конечно, как манипулятор. «Отвали, я тебя не люблю! И не полюблю! – Да ладно тебе, все в порядке».
Что? Было в порядке? То, что его все это не заботило? Не говоря уже о том, что он мне заодно загубил карьеру и подставил под свет прожекторов редакционных сплетниц. А то они все расстраивались, что мне предъявить нечего.
А я эту первую творческую должность, стажера, между прочим, четыре года верой и правдой зарабатывала. На двух работах. Но из-за него все бы сочли, что меня повысят по блату. Из семейственности. Хотя – куда там. Где я, а где кавалер этот?
Короче, напакостил, где только мог. А у меня кроме любимой работы в газете и связанных с нею надежд больше ничего и не было…
Хотя, теперь-то я думаю, что и зависти в этой «любви» было более, чем достаточно. Все эти мальчики были в нашей газете приходящими. Так, болтались в коридоре, иногда заметку написать выпросят. Можно сколько угодно папой хвастаться, и что?
Курьерами, начинать сначала, с черной работы, они бы не пошли, а по таланту, да и не по таланту их просто никогда в жизни бы на работу в нашу лучшую в стране газету не взяли. В отличие от меня, которая была не приходящая, а своя. И все знали, как я умею работать. Думаю, ему было просто приятно перспективы мне заодно обломать.
Почему-то людям хочется непременно надо мной торжествовать – и чтобы я их боялась. То ли мое неудачное детство каким-то образом закрепилось в моем облике, что дает им такую как бы – надежду, то ли противоречия в моем поведении, этого я не знаю.
Самое главное, что я не трусливая. Я и в детстве, в качестве сироты, была, скорее уж, отважной. Хотя пугали меня сильно и по-настоящему действительно страшным. Сумасшедшей мамочкой, злой и беспощадной бабкой, еще и не родной. Ну, я жила в чужих людях.
И вот это ужас, когда человек рядом с тобой является по сути – не человеком. А каким-то сборищем пороков. Но при этом еще и утверждает, что он добрый и хороший и едва ли не святой. В самом деле ночной кошмар.
Наряд ли я могла бы по сути дела возражать, в пять лет, я не боялась, но мне было слишком стыдно. Высказать ту правду, которая совершенно без труда укладывалась в моей голове. Осознавалась. Просто моей обязанностью было всегда молчать.
Ну так вот, к фильму. Это мой кавалер был на самом деле – дневной красавицей. Жил двойной жизнью. Я только сплетен не хотела. А вот его возбуждало сочетание одновременно романтической как бы тайны и полной безнаказанности. Он, пожалуй что, всем этим наслаждался.
Вот не сексом. Для чего, на мой взгляд, нужно было быть одновременно пошляком – и извращенцем. Впрочем, про извращенца там и более конкретно можно было бы сформулировать. И совершенно не оригинально.
И я в общем-то знаю,, кого он всю жизнь самозабвенно любил, только выдавалось это за крепкую дружбу и наставничество. Правда, я не вижу в этом такого уж повода. Чтобы гордиться. Ну и неприятная есть у них еще черта – они ненавидят и презирают женщин. Завидуют их в жизни положению.
Пожалуй что я чересчур много знаю чужих «мрачных тайн». И да, в людях гораздо больше ненависти и злобы, а также и стремления других использовать, чем они в эпоху гуманизма в состоянии за собой признать.
Вот все такие отношения – они не настоящие. Они всегда – ради кого-то другого. Любой человек достоин на самом деле большего. Чем чтобы об него ноги вытирали, даже если и высококультурно оформлено. Независимо от.
И никто из этих "мальчиков" не имел вообще никакой ответсвенности. Что ты, как минимум боком, участвуешь в жизни другого человека. Живого человека. Рискуешь в ней наворотить. Иногда мне кажется, что против меня внезапно настроился целый ад. Причем, я меньше всего хотела с ним сражаться. Нисколько к этому не стремилась.
