– Простите! – крикнула я ещё раз, удирая вслед за Вивьен, которая снова сжала меня за руку и поволокла на проезжую часть.

Заржали кони, со скрипом попыталась затормозить повозка, заорал раненным зверем кучер.

Шум, грохот, крики, вопли!

Всё это осталось за спинами удирающих нас.

Не знаю, сколько времени мы бежали, но остановились в какой-то тёмной, узкой, заснеженной подворотне.

Согнувшись пополам, хрипло дышали, пытаясь просто не потерять сознание и одновременно понять, преследуют ли нас.

– Дракон… – выдавила я с хрипом.

– Приземлился на площади, – просвистела Вивьен.

И когда она его только заметить успела?

– Оторвались? – понадеялась я, бессильно сползая по холодной каменной стене дома в сугроб.

– Завеса его знает! – девушка плюхнулась рядом, дрожа и шумно дыша.

Мы посидели несколько минут, приходя в себя и вздрагивая от любого звука с большой улицы, которая была прямо за углом.

– У тебя внешность изменилась, – вдруг произнесла подруга.

Я подцепила прядь волос, вытащила её из-под ткани капюшона и пригляделась.

Вместо привычного тёмного прямого локона в пальцах оказался чуть вьющийся золотисто-белый.

Мой глухой стон ударился о стены зданий.

– Едешь со мной в Академию, это вопрос решённый, – начала делиться нашими планами Вивьен, поглядывая то на меня, то на проход в подворотню. – Нужно только поселить тебя где-то до отъезда. Не на улице же тебе жить. И денег у тебя нет…

– Нет, – шмыгнула носом печально.

Девушка подумала, вздохнула и решила:

– Ладно, переночуешь у меня, а утром что-нибудь придумаем.

– Правда? – я доверчиво посмотрела в глаза моей неожиданной подруги, не веря, что она правда пошла на такой риск ради абсолютно незнакомого человека.

– Правда, – Вивьен улыбнулась, с добром и теплом на красивом лице и в зелёных глазах. – Не брошу же я тебя.

Остаток дня мы просидели в небольшой чайной с уютным ароматом сладких фруктовых пирожных и мятного чая.

Когда день сменился глубоким вечером, и улицы города освещались яркими золотисто-белыми огнями фонарей, мы с Вивьен двинулись назад к её дому.

Расчёт был простой – на то, что все уснули и нас никто не заметит.

В доме действительно не горело ни одно окно.

Стараясь не издавать ни звука, мы прокрались через калитку, вошли через главный вход, на цыпочках приблизились к лестнице.

И даже поднялись на несколько ступенек, когда из глухой темноты на наши спины обрушился холодный, мрачно-удовлетворённый мужской голос:

– Вот ты и нашлась.

Он нашёл меня!

Выследил и настиг, чтобы… сожрать!

Сердце ухнуло в пятки, паника запульсировала в висках, уши заложило от страха. Всё моё тело наэлектризовалось, готовясь к удару, который станет для меня последним.

За считанные мгновения перед глазами пронеслась моя не особо богатая на события жизнь: размытый образ папы, счастливая с другой семьёй мама, моя тихая одинокая квартира и угрюмое отражение в зеркале.

Вот и всё, это конец. Сейчас меня просто убьют без суда и следствия!

Но…

– Пап, – укоризненно выдохнула Вивьен рядом со мной.

Щелчок – и яркий свет ударил с потолка, заставляя тут же опустить голову и зажмуриться от боли.

– Ты время видела? – раздался всё тот же голос сзади.

И только сейчас я поняла, что он отличался от голоса Армона Даата. Был более мягким и не таким внушительным, хотя сразу слышно – говорить этот мужчина умел, мог и вдохновляющую речь прочитать, и приказ отдать.

– Видела, просто… – начала подруга виновато, развернувшись на месте.

Я втянула голову в плечи, закусила губу и развернулась тоже, но не решилась оторвать взгляд от деревянных лакированных ступенек лестницы под ногами.

– Просто что? – недосказанность мужчину внизу не устроила.

Но у входа нас поджидал не только он.

– Милый, у нас гостья, – мягкий женский голос был похож на тёплое пушистое покрывало в морозный зимний вечер.

Я не удержалась и метнула взгляд в холл.

Там стояли двое.

Высокий, удивительно красивый мужчина с золотисто-русыми волосами, что были аккуратно зачёсаны от лба назад и прикрывали его крепкую шею. Аристократически чёткие черты лица, нос с горбинкой, прямые низко опущенные брови со складочкой между них, которая выдавала тяжёлый характер этого человека. Небольшие, чуть раскосые, но очень яркие серо-голубые глаза. Под тёмным домашним костюмом – мускулистое тело.

А рядом с ним женщина, изумительно похожая на Вивьен, только старше. Не очень высокая, с плавными изгибами тела под сдержанным синим платьем, длинными ярко-рыжими кудрями, чуть вздёрнутым кончиком носа и хулиганским, очень знакомым блеском в пронзительно-зелёных глазах.

– Эта гостья в одежде нашей дочери, – с лёгкой насмешкой отметил блондин.

Они стояли рядом, мужчина со сложенными на груди руками, женщина – обнимая его за локоть. И оба смотрели на меня с подчёркнутым вниманием.

– Полагаю, она знает, – весело отозвалась мама Вивьен.

– Интересно, почему не знаем мы, – сарказм слабо вязался с образом этого довольно сурового серьёзного мужчины.

– Приготовься, – хмыкнула рыжеволосая красавица, – сейчас нам будут вдохновенно и почти убедительно врать.

И оба посмотрели на дочь, показательно приготовившись слушать.

Стало стыдно. Причём нам обеим. Мы даже переглянулись невольно и головы опустили, потому что правда собирались врать. Но утром, сейчас надеялись незамеченными прошмыгнуть.

Собственно, Вивьен поступила неожиданным образом и так и сказала:

– Мы планировали оправдываться утром, а сейчас не до конца всё продумали…

– Импровизируйте, – величественно дозволил её отец.

То есть никто нас никуда не отпустит. Мы не так чтобы сильно, но всё же надеялись отсрочить неизбежное. А ещё неприятное и очень опасное.

Вот же… блин.

Но деваться было некуда.

– Это Алеста Раян, – начала Вивьен со вздохом, а я ответственно кивнула, – мы познакомились в лесу. Она спасла меня от прихвостня Честного Дейва и от участи стать рабыней.

Подбирать слова подруга явно умела. Её родители тут же растеряли всё веселье, мама охнула и побледнела, папа помрачнел и посуровел, встав ровнее.

И Вив понесло.

– Алеста сама чудом избежала рабства. Её деревню уничтожили, родных убили, а её саму едва не…

Судорожный всхлип пронял даже меня.

Девушка трагично смолкла на несколько секунд, а потом как заорёт:

– Но Алеста не сдалась!

Эта самая Алеста едва увернулась от кулака, которым воинственно взмахнула Вивьен. Подруга подобралась, выпятила грудь, сжала воздух в пальцах и продолжила вдохновенно вещать:

– Она бежала на север, не имея ничего за спиной. Она голодала и мёрзла, спала, где придётся, а когда увидела бесчинство – не смогла пройти мимо! Она, рискуя собой, бросилась на мою защиту! А ведь мы даже не были знакомы! Если бы не Алеста, вы возможно больше никогда в жизни не увидели бы родную дочь! Так скажите, могла ли я бросить эту бедную, но очень добрую девочку, когда сама она не сумела пройти мимо преступления?

У меня не было слов. Но неожиданно откуда-то появились слёзы на глазах.

Не знаю, так жалко мне меня стало, или я просто оглохла от проникновенной речи подруги.

Но эффект оказался что надо.

– Бедная девочка! – с глубокой горечью и печалью воскликнула мама моей подруги.

Папа оказался более хладнокровным. Или различал ложь, или хорошо знал свою дочь, или же просто умело скрывал свои эмоции.

В любом случае, он придержал жену, обняв за талию, а нам кивнул на лестницу и мрачно велел:

– Идите. Утром поговорим.

– Большое спасибо! – выдохнула я искренне.

Вивьен поблагодарила тоже, схватила меня за руку и бегом поволокла за собой на второй этаж.

– О боже! – прошептала я уже в коридоре, прижимая ладони к пылающим щекам.

– Не дрейфь, – хмыкнула девушка, у которой настроение было просто превосходным. – Главного мы с тобой добились – маму разжалобили. Считай, дело сделано. Она тебя теперь выгнать никому не позволит, даже папе.