Клубы дыма окутали верхушки деревьев, силы гражданской обороны пытались тушить пожары и вытаскивать из-под обломков домов убитых и раненых.

По меньшей мере 50 бомб упали на Фредериксгатан, огромное здание технологического института было полностью разрушено. Несколько пяти - и шестиэтажных жилых домов по соседству также были разрушены, улицы оказались засыпанными осколками стекла и обломками кирпичей. Горели автомобили, повсюду чувствовался запах обгоревшей человеческой плоти и слышались стоны раненых. На железнодорожном вокзале, где тысячи горожан ожидали поезда для отъезда в сельскую местность и считали себя в безопасности, произошла страшная давка. Жителям Хельсинки теперь не было необходимости выполнять тщательно отрепетированную процедуру по светомаскировке — пылающая линия горизонта была видна за многие мили.

Небольшие военно-воздушные силы Финляндии делали в этот злосчастный день всё, что могли. Но кроме демонстрации мужества, иных возможностей проявить себя у них почти не было. Следует отметить, что в последние дни ноября всем финским летчикам было приказано находиться в полной боевой готовности. Установленные на «фоккерах» двигатели марки «Меркурий» были проверены и отрегулированы. Проверялись и перепроверялись пулеметы, пополнялся боезапас, укладывались парашюты, все пилоты и техники находились в полной готовности.

На военно-воздушной базе в Иммола, неподалеку от жизненно важной электростанции «Иматра», в 30 милях от Виипури, на боевом дежурстве находилась 24-я истребительная эскадрилья, в составе которой было восемь истребителей марки «Фоккер-Д», три имеющих офицерские звания пилота и пять летчиков в звании сержантов. За несколько последних дней необстрелянная молодежь в процессе усиленных тренировок приобрела необходимые навыки, прежде всего в ведении огня по самолетам противника и наземным целям. Свободное от тренировочных полетов время находящиеся на боевом дежурстве пилоты проводили в палатке, слушая граммофонные пластинки с популярными финскими эстрадными песнями или обсуждая последние новости о войне.

Ранним утром 30 ноября капитан Эйно Лююкканен и остальные летчики играли в покер. Лююкканену как раз пришли хорошие карты, когда к входу в палатку подбежал полковник Рику Лоренц и, выстрелив в воздух из своего табельного пистолета, прокричал: «Вот и все, парни! Сегодня утром, в 6.15, русские войска перешли нашу границу». Вскоре поступило сообщение о нескольких приближающихся к Виипури русских бомбардировщиках. Лююкканен схватил свой шлем и бросился к выходу. Механик его самолета уже запустил мотор. Лююкканен взобрался на крыло своего «фоккера» и влез в кабину. Через пять минут он и три других летчика были уже в воздухе и направлялись к Виипури. Фактически Лююкканен возглавил первый боевой вылет Зимней войны.

Осуществляя полет на высоте 2000 футов при скорости 186 миль в час, эскадрилья должна была прибыть к месту назначения через 20 минут. Но этих 20 минут вполне хватило бомбардировщикам противника, чтобы выполнить задание и повернуть назад. В 9.45 финские пилоты различили под собой знакомые очертания старинного города. Увидев открывающуюся по правому борту его самолета картину, Лююкканен понял, что его наихудшие опасения подтвердились: несколько зданий депо железной дороги на Мааскола были уже охвачены огнем. Русские сбросили бомбы и улетели.

Лююкканен повернул к югу и заметил два уже почти скрывшихся в облаках советских бомбардировщика. Финн поднялся выше облаков на высоту в 5000 футов, но противника не обнаружил. После часа патрулирования над районом, не видя никаких других самолетов, кроме своих, разочарованные финские летчики направились на свою базу. Полет проходил в снеговых облаках, плотность которых увеличивалась по мере приближения к Иммола, и в конце им приходилось лететь, буквально задевая верхушки деревьев. На базе они узнали, что Виипури подвергся бомбардировке в 9.42, всего за три минуты до их прибытия.

Это расстроило и взбесило пилотов. Но завтра будет новый день. Появится масса возможностей вступить в бой с советской авиацией[17].

Военно-морские силы двух стран вели в этот день боевые действия, и русским удалось захватить несколько незащищенных островов у южного побережья. Русский крейсер «Киров» и два миноносца вели огонь по крепости Руссарё на Ханко. В коротком бою один из миноносцев был поврежден и покинул строй кораблей, на берегу потерь не было. Два финских броненосца — «Вяйнямейнен» и «Ильмаринен» — водоизмещением 4000 тонн каждый, имевшие на вооружении по восемь 40-миллиметровых и восемь 105-миллиметровых пушек, направились к Турку для организации противовоздушной обороны этого жизненно важного для Финляндии порта. Пять финских подводных лодок — «Икутурсо», «Весихииси» и «Ветехинен» водоизмещением по 500 тонн и «Вессико» водоизмещением в 250 тонн, а также «Саукко» водоизмещением в 99 тонн, — начав патрулирование вод Финского залива и совершая рейды до Рижского залива, препятствовали движению советских судов и выполняли разведывательные задания. В боевых действиях также участвовали четыре канонерки: «Уусимаа» и «Хамеенмаа» водоизмещением 450 тонн каждый, а также «Карьяла» и «Турунмаа» водоизмещением по 370 тонн и легкие торпедные катера.

Когда море замерзло, из 13 тысяч человек личного состава финских военно-морских сил под командованием генерал-майора В. Валве было сформировано равное по численности двум батальонам специальное подразделение, получившее название «батальон Аалтонен».

В Хельсинки, а также в Виипури, Ханко, Котке и других городах, подвергшихся бомбардировкам, в действие вступили силы финской противовоздушной обороны. Было сбито несколько бомбардировщиков, но это вряд ли могло служить утешением защитникам неба. Там, откуда прилетели эти бомбардировщики, были сотни других. Войска Красной армии рвались на Карельский перешеек и наступали в других местах к северу от Ладожского озера на всем протяжении до Петсамо. В этих условиях президент Финляндии Кюэсти Каллио провозгласил страну в «состоянии войны».

Это был один из самых трагических дней в истории молодой республики. Улицы Хельсинки находились под постоянным пулеметным обстрелом самолетов, и финское правительство перенесло свою штаб-квартиру из здания парламента в более безопасный район в пригороде. В ту ночь парламент на своем секретном заседании выразил правительству Кайяндера вотум доверия, но премьер-министр и его кабинет ушли в отставку в надежде, что новому правительству лучше удасться поладить с русскими. Новое правительство, возглавляемое Ристо Рюти, президентом Банка Финляндии, сразу заявило о своих намерениях искать пути к миру. И пусть Рюти был готов начать переговоры, он сказал: «… мы не согласимся пожертвовать нашей независимостью ради сделки».

Тем временем «где-то в Финляндии» неизвестная радиостанция сообщила, что Коммунистическая партия Финляндии сформировала «демократическое правительство Финляндии» во главе с товарищем Отто Куусиненом. Штаб-квартира этого марионеточного правительства находилась в Терийоки, первом городе, «освобожденном» Красной армией. На самом же деле Терийоки — курортный город на берегу Финского залива в нескольких милях от советско-финской границы — был оставлен пограничниками без боя. Советское правительство сразу же установило дипломатические отношения с правительством Куусинена. Молотов, по-видимому, был очень доволен своими переговорами с финским марксистом Куусиненом, ибо в один из дней ему удалось убедить главу нового «народного правительства» отдать в аренду полуостров Ханко, уступить часть территории на Карельском перешейке и продать один из островов в Финском заливе и финскую часть полуострова Рыбачий за 300 миллионов финских марок. Куусинен, возглавлявший красный мятеж во время Гражданской войны, после победы белофиннов бежал в Россию, и есть предположение, что он вообще не покидал Россию, пока Кремль не поручил ему «дело» в Терийоки[18].