Нил был весь в огне. Все, что он испытывал раньше, не шло ни в какое сравнение с тем желанием, которое переполняло его сейчас. Все его умные рассуждения о верных и неверных решениях и поступках горели ясным пламенем в этом костре. Он не знал ничего, кроме Кэт, и не хотел ничего, кроме Кэт.

Нил притянул девушку к себе, его рука нежно ласкала ее тонкую спину, затем соскользнула вниз к мягким женственным округлостям.

Кэт с удивлением подумала, почему она столько раз отталкивала Нила. Почему так долго она ждала этих волшебных мгновений? Почему так глупо себя вела? Она решительно отбросила все сомнения и раздумья и отдалась наслаждению.

Нил любил ее всем сердцем и душой. Его тело боготворило ее. Где-то в уголке сознания юноша благодарил судьбу за тот опыт, который он имел в обращении с женщинами. Именно поэтому его инстинктивные движения и ласки заставляли Кэт стонать от наслаждения.

Увлекая ее за собой, Нил вознесся на вершину блаженства, затем они вместе поднялись еще выше, к чему-то совершенно неземному. Освободившись от телесной оболочки, они парили в небесах, потом одновременно спустились вниз и погрузились в глубокую дремоту. Утомленные, они наконец уснули, тела их продолжали оставаться тесно переплетенными.

Когда Нил проснулся, то вспомнил все до мельчайших подробностей. Все-все… Память полностью вернулась к нему!

Это поразило юношу. Он ожидал, что, может быть, понадобится другой удар по голове, чтобы все стало на свои места и воспоминания вернулись к нему. Но вот он проснулся, и порядок!

Нил вспомнил все детали поездки на поезде из Калифорнии и игру в карты, когда отец выиграл прииск. Он припомнил первые дни в Таксоне. И тот Ужас, который охватил его, когда он узнал, что с отцом случился удар. Он вспомнил Фриду Рименшнайдер и письмо, которое он отправил братьям и сестрам. И, конечно, ту бесстрастную записку, переданную им для Харриет Мод Вудвард.

У Нила сильно закружилась голова.

Он провел два дня, пытаясь вскружить голову девушке, которую едва знал. И теперь он вступил с ней в интимные отношения. Но у него была Харриет Мод, его невеста! Женщина, которую он считал подходящей парой. Женщину, к которой он никогда не прикасался, разве что в дружеском поцелуе. Женщину, которая оставляла его холодным, как лед.

Будучи человеком с сильным характером, стремящимся всегда придерживаться собственных принципов, Нил Блейд был ошеломлен своим поведением.

Больше всего его угнетало то, что ему было совершенно наплевать на Харриет Мод Вудвард. Единственным желанием сейчас было желание вновь погрузиться глубоко-глубоко в Кэт Стюарт и никогда не отпускать ее.

Но теперь Нил понимал, что обязан вначале поставить точки над «i» и освободиться теперь уже от бывшей невесты, прежде чем снова сможет прикоснуться к Кэт.

Нога девушки слегка шевельнулась и оказалась прижатой к внутренней стороне его бедра. Нил сразу же напрягся, чтобы не сказать больше. Он обнял Кэт, пытаясь разбудить. Она вздохнула во сне и повернулась, идеально вписавшись в изгиб его тела. Руки юноши обвили ее и крепко прижали.

Нил покрывал тело девушки поцелуями, не сознавая, что делает. Это было сильнее его! Все еще полусонная, она отвечала на его страстные ласки, ее тело неосознанно двигалось, стараясь еще теснее прижаться к юноше.

Проклиная свою слабость, но не в силах совладать с собой, Нил окунулся в нее и вновь позволил ярким и горячим языкам пламени охватить их.

— Я вспомнил все, — сказал Нил спустя некоторое время после того, как они пришли в себя. Не сказать ей, значило бы только усилить свою вину.

— Ты по-прежнему Нил Блейд, не так ли? — спросила Кэт, поглаживая светлые кудри на его груди. Ее волосы водопадом струились вниз, прикрывая его живот.

Нил все еще хотел ее и поражался своим чувствам.

— Да, я все еще Нил Блейд.

— Это хорошо. А то у меня земля уходит из-под ног всякий раз, как ты, целуя меня, меняешь имя, — засмеялась она.

— Нет, я Нил, я не Симас или кто-то другой. Но я должен сказать тебе кое-что важное.

Он склонился к животу девушки и поцеловал его.

— Ты слишком много говоришь, — прошептала Кэт ласково и, повернувшись, оказалась на нем верхом. — Я, пожалуй, перебью тебя и попробую вот так.

Нил не любил спорить с женщинами, особенно с такими, как Кэт, которая могла убеждать его. Разговоры подождут. Да, конечно, то, что он должен сообщить, лучше отложить на некоторое время.

Шериф подъехал к воротам поместья Стюартов в два часа дня. Дул сильный ветер, небо было покрыто темными тучами, воздух был все еще прохладным. Пустынно и мрачно смотрелись окружающие места, природа напоминала путникам, что стоит зима. Но Андерсен не обращал ни малейшего внимания на капризы погоды и природы, как никогда не учитывал и человеческих слабостей.

Кэт выскочила из дома, чтобы успокоить собак, которые метались и заливались бешеным лаем. Она была возмущена шумом, не имевшим оснований, тогда как ночью нерадивые стражи позволили постороннему человеку проникнуть в дом и рыться в вещах отца.

— Назад, Бастер! На место! Сидеть, Клайд!

Бастер жалобно заскулил и завыл, обиженный резким тоном Кэт. Клайд, который не обладал ни воспитанностью, ни спокойствием Бастера, набросился на чужую лошадь, укусив ее за ногу. И был жестоко наказан за свою неприветливость. Лошадь лягнула пса, и он всю дорогу до прииска скулил от боли.

— Заходите, присядьте, — приветливо сказала девушка шерифу. — Кофе уже на плите.

Не произнеся ни слова, Андерсен соскочил с лошади.

— Я нахожусь здесь по официальному делу.

От недоброго предчувствия у Кэт засосало под ложечкой. Ее охватил страх, что с отцом случилось что-то ужасное.

Над головой низко пролетел кактусовый крапивник, опустился на зеленую ветку дерева и хриплым криком начал призывать свою подружку. Резкий звук, издаваемый маленькой безобидной птичкой, раздражающе подействовал на болезненно натянутые нервы девушки, усугубив ее мрачное настроение.

Шериф, откашлявшись, проговорил:

— Будьте так любезны, расскажите мне подробно, где вы находились последние несколько дней?

— Что? А почему вы об этом спрашиваете?

— Отвечайте на вопрос, мэм, — строго сказал Андерсен.

— И не собираюсь!

Кэт недолюбливала шерифа с того момента, когда прошлой весной он, неожиданно появившись, увел отца.

— Да, да, не собираюсь отвечать на дурацкие вопросы, пока вы не прекратите вести себя, как осел, и не расскажете мне, почему вам необходимо знать это.

В ответ на эту тираду Андерсен произнес:

— Разве ваша мать не обучала вас хорошим манерам?

Терпение шерифа было на пределе: вызывающее поведение Кэт Стюарт всегда раздражало его. Он достал из кармана мундира изящный женский носовой платок с монограммой и протянул девушке.

— Вы это видели раньше?

Кэт взяла платок, покрутила его и нахмурилась.

— Да. Это мой. Где вы его нашли?

— Вы уверены, что платок ваш?

— Да, конечно. Тетя Мадлен вышила для меня дюжину таких платков несколько лет тому назад перед нашим отъездом в Южную Африку. Я брала их с собой в школу в Швейцарию, чтобы не очень тосковать по дому.

— Вот это новость для меня! Так вы совершенно уверены, что он ваш?

— Шериф Андерсен! Я пока еще в состоянии узнать свои вещи. Я никогда не пользовалась этими платками — это памятный подарок. К сожалению, с годами я потеряла несколько. Где вы нашли этот?

Шериф не ответил. Вместо этого он передал девушке конверт.

— А как насчет этого?

Кэт осторожно разгладила складки на бумаге. Конверт был адресован ей. Она с недоумением крутила его в руках, поворачивая то одной, то другой стороной, чувствуя, как беспокойство начинает охватывать ее все сильнее и сильнее.

— Вы видели этот конверт раньше, мисс Стюарт?

— Нет.

— Вы уверены? А то, что находится внутри?