Афанасьев устремил свой вопросительный взгляд на Рудова, как будто тот был ходячим справочником по ТТХ всех образцов вооружения, и тот, поймав на себе немой вопрос, молча и нехотя кивнул, подтверждая правоту слов Саламатина. И хотя Сергей Иванович удостоверил правоту зенитчика, сам же не перестал к нему цепляться.

— И? — выгнул он вопросительно бровь.

— И я отдал приказ на отмену пуска, так как в нем уже не было никакой практической надобности.

— Самолично? — принялся уточнять Рудов, буравя взглядом, взмокшего от пота Саламатина.

Генерал замялся, но промолчал.

Но Рудов уже вцепился в него бульдожьей хваткой.

— В пять часов утра, вы, значит, лично находились на командном пункте? — в каждом зрачке Начальника Главного Оперативного Управления можно было без труда разглядеть по одному капитану СМЕРШа.

— Так точно, — повесил голову главный зенитчик округа.

— Чем вы объясняете запоздалую реакцию системы на массированный прилет вражеских ракет? — начал немного остывать Афанасьев после первого приступа бешенства.

— Несовершенством человеческой составляющей интегрированной в зенитный комплекс, — вскинул голову генерал-майор.

— То есть? — уставился непонимающим взглядом Афанасьев на кругом виноватого генерала.

— На вооружении нашего округа до сих пор стоят ЗРК С-300В4. Комплекс, в целом, неплохой. И по дальности действия и по скорости противоракет. Но он все-таки уступает С-400. Скорость его реагирования по эксплуатационному паспорту составляет тридцать одну с половиной секунду. Судя по данным объективного контроля, мы и так превысили этот норматив на две с половиной секунды. А у С-400 по паспорту скорость реакции — одиннадцать секунд, к тому же он действует в автоматическом режиме. Нам уже два года обещают поставить С-400, но все время откладывают этот процесс, ссылаясь на затыкание брешей с более опасных направлений: то Севастополь, то Сирия, то КНДР.

Последняя фраза была явным вызовом обоим членам Президиума Высшего Военного Совета.

— Все, что удалось выцарапать за все эти годы, так это все тот же всевысотный обнаружитель, да и то, дали «Небо-У», вместо запрашиваемого «Ниобия», — закончил свою оправдательную речь Саламатин.

Афанасьеву нечем было ответить на слова зенитчика, но не таков был въедливый Сергей Иванович.

— Хорошо. Предположим, что все так и было, как вы говорите, — сделал он вид, что соглашается с доводами обороняющейся стороны. — Но тогда объясните, почему в дело не вступили ракетные комплексы ближнего боя, такие, как, например, «Тор-М2» или «Панцирь» в своей последней модификации? Их система обнаружения вполне себе могла обнаружить пуски ракет с такой дистанции. Или скажете, что и этих комплексов у вас не было в наличии? — нехорошо прищурился он, даже не скрывая едкой усмешки.

— Комплексы есть, — не стал отпираться генерал. — Операторов только нет. Вернее, будет сказано, есть, но в количестве почти, что вдвое меньшим, чем положено по нормативу. Люди и так валятся с ног, сидя за пультами по 15–16 часов. Да и время реагирования автоматики у этих установок сопоставимо с той, что обслуживает С-300В4.

— И с чем же связана такая катастрофическая нехватка персонала? — опять вступил в допрос Верховный.

— Известно с чем. С ковидом, будь он неладен, — развел руками допрашиваемый. — Все гарнизонные госпиталя забиты под завязку. И тут не спасают ни маски, ни ограничения в общении. Мы и так уж перевели их на казарменное положение и выселили буквально в поле, огородив со всех сторон, да вот только все без толку. Природу, видать, никаким каком не объедешь, — заключил он, опять беспомощно разводя руки.

— И какие же шаги вы предприняли в целях исправления ситуации? — угрюмо продолжал интересоваться Рудов.

— А какие я должен был предпринять? — ответил вопросом на вопрос генерал. — Я операторов установок не рожаю и не клонирую.

— И все-таки? — настаивал Сергей Иванович.

— Я неоднократно посылал рапорты на имя Командующего войсками ПВО-ПРО Грекова об острой нехватке кадров на наших передовых рубежах.

— А он, что? — вновь включился в карусель Афанасьев.

— Известно, что, — опять пожал плечами Саламатин. — «У всех так» — говорит.

Никто из присутствовавших в этой комнате военных и гражданских чинов не посмели принять участие в этой тягостной дискуссии, старательно делая вид, что крайне заняты выработкой стратегией по спасению населения. Но их напряженные позы говорили том, что свои ушки на макушке они держали четко по направлению. Телефоны не переставали разрываться, и сидящие за ними операторы, то и дело подходили к членам штаба, чтобы доложить об изменениях в обстановке.

— Борис Борисыч! — позвал Афанасьев своего старшего адъютанта. — Свяжись по внутренней связи с Грековым, он, по-моему, все еще в Ситуационном Зале.

— Есть, связаться! — браво козырнул полковник.

Пока Михайлов связывался с Грековым по одному из телефонных аппаратов, расставленных на столе, а обвиняемый, как минимум, в халатности, генерал Саламатин продолжал стоять, исходя потом, Рудов с Афанасьевым, в уме, уже вынесли вердикт по делу, даже не сговариваясь.

— Генерал-лейтенант Греков на проводе! — доложил Михайлов, протягивая беспроводную трубку Верховному.

— Юрий Николаевич, приветствую тебя еще раз, — пророкотал в трубку Афанасьев. — Саламатин обращался к тебе с рапортами об усилении кадрового состава своего округа?

Функция «громкой речи» была включена, поэтому и Рудов, и те, кто стоял от них не так далеко, прекрасно могли слышать все слова диалога.

— Обращался, товарищ Верховный. Было такое. Скрывать не стану.

— И как ты отреагировал на его запросы?

— А как я мог отреагировать? У меня самого, половина штабных по госпиталям валяется.

— Ясно. Ну а почему тогда, вместо полной комплектации Западного округа системами С-400, вы, там, в штабе ограничились только всевысотным обнаружителем?

— Товарищ Верховный, я понимаю, куда вы клоните. Но у меня нет волшебной палочки, чтобы растиражировать поступающие на вооружения новейшие системы. Да. Украинское направление является важным, но там против нас все-таки устаревшие системы воздушного нападения. А у меня со стороны НАТО, что на Севере, что на Балтике, что на Черном море, каждый Божий день не прекращаются провокации и попытки нарушения госграницы. А на Востоке уже и Япония начинает вовсю безобразничать. А ведь и Москву еще надо прикрывать. Я уж молчу про Сирию. Моя бы воля, и я утыкал бы комплексами С-400 каждый километр воздушного пространства над границей. На этот год мы имеем всего 16 полков, вместо положенных 54-х по штату. Но я не виноват, что «Алмаз-Антей» выдает в год всего лишь по два полковых комплекта, да и то в усеченном виде. Комплектуем полки из расчета в три дивизиона, вместо шести.

— Ладно, угомонись, Юрий Николаич, — буркнул в трубку Афанасьев. — Я и так знаю, что опаздываем катастрофически с перевооружением зенитных частей. Всё. Поговорим еще об этом после обеда на заседании Высшего Военного Совета. До встречи.

Вернув трубку, стоявшему подле Михайлову, Афанасьев вновь переглянулся с Рудовым. Тот неопределенно повел плечами, вроде разминая затекшую спину. Афанасьев по-своему воспринял это телодвижение своего соратника.

— Генерал Саламатин, — хмуря брови, обратился он к зенитчику, — вы можете идти. Окончательный вердикт по оценке ваших действий…

— Бездействий, — вставил, кривовато усмехнувшийся Рудов.

— Да. Окончательный вердикт вынесет специальная комиссия. Если она не найдет в вашем поведении каких-либо злоумышленных или некомпетентных действий в данной ситуации, то и у меня к вам больше не будет никаких вопросов. Можете быть свободным.

— Есть, быть свободным! — не стал скрывать своего облегченного вздоха Саламатин, прикладывая ладонь к фуражке, которую уже успел надеть.

Он уже развернулся, чтобы покинуть помещение, как его догнали слова Афанасьева, сказанные ему вдогонку:

— Кстати, результаты объективного контроля у вас при себе?