Это еле скрытое высокомерие белого человека в конец вывело из себя чернокожего громилу и он, даже не взглянув на содержимое бумажника начал орать, страшно вращая белками глаз:

— Вы, белые, — выкрикивал он слова, будто выплевывая, — совсем очумели в своем проклятом расизме! Что ты мне суешь свою мелочевку, словно милостыню нищему? Ты, кусок вонючего дерьма кем себя возомнил?! Или ты считаешь нас папуасами, от которых можно отделаться блестящими побрякушками?! Кровожадные угнетатели моего народа! — орал он все больше и больше распаляясь от собственных криков. — А ну, встать на колени, в знак уважения к движению БЛМ!

Мэтью понял, что разойтись мирно не удастся и его сейчас просто начнут колошматить, возможно, даже и ногами. Он еще раз опасливо оглянулся на тех двоих, что стояли у него за спиной, но они стояли в застывших позах, словно бы все происходящее их не касалось. Скайлз тихонько вздохнул и молча опустился на оба колена, в ожидании, что его сейчас начнут месить. Но никакого избиения не получилось. Один из тех, кто стоял сзади, неуловимым движением достал из-за спины обрезок арматуры и с хаканьем изо всей мочи опустил его на затылок своей жертвы. Череп от такого удара по затылку просто раскололся и крошево от осколков затылочной кости вмялись в кору головного мозга. Смерть наступила мгновенно. Возможно, что он даже не понял, что уже умер, так быстро и сноровисто все было проделано. Видимо тот, кто наносил удар, был специалистом в своем деле. Скайлз, уже мертвый рухнул на асфальт, лицом вниз, заливая фонтанирующей кровью пространство вокруг себя. Громилы еще постояли немного возле него, убеждаясь, что вторичного удара не требуется. Затем, как по команде повернули головы в сторону темного проулка. Оттуда доносились неторопливые шаги уверенного в себе человека. К ним приближался смуглый с аккуратной бородкой араб. То, то это был араб не вызывало никаких сомнений, ибо он был одет в традиционную кандору и накинутую на голову гутру, в просторечии называемую «арафаткой». При виде «араба» главарь шайки расплылся в дружеской улыбке:

— Али, мы свою часть договора выполнили. Вот, можешь полюбоваться на труп своего врага, — сказал он, и члены шайки расступились, давая пройти «арабу» к месту убийства.

— За мной тоже дело не станет, — проговорил спокойным голосом заказчик. — Как и уговаривались, вот стальная часть оплаты.

Он порылся в складках своего балахона и извлек оттуда девять пачек стодолларовых купюр перемотанных изолентой крест-накрест.

— Считай, Джошуа, — протянул он главарю упаковку.

— Я верю тебе, Али, — сказал негр, небрежно принимая деньги. — Мы с тобой уже не первый раз так плодотворно сотрудничаем. Согласись, сто кусков за такое плевое дело — отличный бизнес.

— Спасибо за доверие тебе и твоим парням, Джошуа, — все так же степенно ответил Али.

— Али, после долгого сотрудничества с тобой я имею право задать тебе вопрос? — продолжил Джошуа, не выпуская упаковку из рук.

— Задавай.

— Мы «Черные пантеры» убиваем белых, потому что хотим им отомстить за многовековое рабство наших предков, но что подвигло тебя на этот путь, ведь вы, арабы, насколько я знаю, с белыми в одной упряжке?

— Ты неправ, мой друг, — немного грустным голосом возразил ему Али. — Белые люди посеяли гроздья гнева не только в Африке, но и по всему миру. Аллаху уже давно надоело наблюдать с горних высей за их бесчинствами, и чаша его терпения уже наполнилась до краев.

— А чем конкретно этот, — негр указал в сторону плавающего в своей крови человека, — насолил вам?

— Он занимался в моей стране обычным для белых людей делом — стравливал между собой правоверных, — смиренно, но туманно ответил араб.

— Ясно, — коротко кивнул тот. — Ладно, мы пошли. Если будет нужда, то ты знаешь, где меня найти.

— Храни вас, Аллах, ангелы священной мести! — напутствовал Али удаляющихся с места происшествия бандюганов.

Дождавшись, когда молодчики из левацкого движения «Черные пантеры», скроются за поворотом, Али, озираясь по сторонам, негромко произнес на чистом русском:

— Люська, зараза, ты куда делась?

Из кустов тут же вынырнула Пилар, отряхиваясь на ходу и доставая из сумочки мини-фотоаппарат:

— Я тут, Пал Никитич.

— Че так долго? Я уже все жданки съел, — проворчал он под нос.

— Не ругайтесь, и так тошно, — досадливо бросила она ему, делая снимки убитого с разных ракурсов.

— А что, так? — не унимался лже-араб, ехидно осклабившись в бородку.

— Замудохалась с этим окаянцем проклятым! Всю дорогу приставал. Всю меня обслюнявил, кабель драный. Хоть в хлорке мойся после его потных ручонок.

— Отпечатки свои стерла с руля? — продолжал наставительно допытываться Никитич.

— Первым делом, — буркнула красотка, засовывая фотоаппарат в сумочку.

— Ну, тогда, давай, ходу отсюда. У меня тут машина недалеко стоит.

II.I

Еще два с половиной месяца назад, когда военный атташе при посольстве Соединенных Штатов в Москве провожал в обратный путь своего заместителя, его неприятно резанули слова о том, что и ему самому не худо было бы позаботиться о своей безопасности. Его — пятидесятивосьмилетнего бригадного генерала кинула в дрожь перспектива быть убитым не в бою, как это и полагается воину, а от действия какого-нибудь экзотического инструмента по устранению, включая пресловутый и не в меру распиаренный «Новичок». Он знал, что русские по части ликвидации политических противников, если те достали их до печенок, способны на любые хитрости. Ликвидации Бандеры, Шухевича, Георгиева, Хаттаба, Яндарбиева, Березовского и прочих негативных персонажей советской и российской истории говорили о том, что «девятая» лаборатория КГБ — большая выдумщица по этой части. И в то же время, Гаррик Хармон прекрасно осознавал, что русские, в отличие от представителей его родного государства и его англосаксонских союзников, всегда свято соблюдают международные конвенции, касающиеся неприкосновенности представителей дипломатического корпуса. Максимум, что могло ему угрожать, так это высылка из страны со стандартной формулировкой за «деятельность несовместимую с дипломатическим статусом». В этой связи ему нечего было опасаться, какой бы шпионской деятельностью он не занимался на территории Российской Федерации. Хотя, чего уж там скрывать, деятельность любого военного атташе всегда, так или иначе, подразумевает под собой активную разведывательную работу. Его русский коллега в Вашингтоне, без всяких сомнений, занимается тем же самым. Он уже достаточно привык к своему теплому и сытному месту, резонно рассчитывая уйти на заслуженный отдых прямо с этого поста обласканным наградами и почестями за безупречную службу в интересах своего отечества. И для этого были все основания. Он, на протяжении всей своей командировки в столицу вражеского государства, старался не выходить за рамки служебных инструкций, предписывающих ему только шпионскую деятельность в неких околозаконных рамках, так, чтобы его нельзя было напрямую упрекнуть в нарушении своего статуса. И эта его относительно спокойная жизнь продолжалась в течение длительного срока его пребывания в Москве. Но все течет и все изменяется. Изменилась и жизнь бригадного генерала. Он даже точно помнит, когда это началось. А началось это, когда только-только избрали Трампа в президенты. Его уже избрали, но «старый» президент Обама еще не сложил окончательно свои полномочия. Тут-то и началась основная свистопляска. Уязвленный «непотопляемостью» своего русского визави, он решил напоследок, как следует хлопнуть дверью. И для этого он не смог придумать ничего лучшего, кроме как начать арестовывать российское государственное имущество на территории Штатов, включая генеральные консульства и торговые представительства, купленные в свое время Советским Союзом за немалые деньги. И все бы ничего, но глупый президент решил на этом не останавливаться и продолжил, как мог вредить и без того хлипким отношениям между двумя странами. Все дипломатические войны до ужаса похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Так было и в этот раз. Обвинив русское дипломатическое представительство в шпионской деятельности, причем без каких либо мало-мальски годных доказательств, Обама приказал выдворить из страны перед самым Новым годом, около четырех десятков дипломатов. Причем до этого он уже высылал их ив 2011 и в 2013 годах. Используя практику взаимности, русские не заставили себя долго ждать и немедленно ответили зеркальным методом. Разве что не отняли недвижимость, рассчитывая все же как-то договориться впоследствии. Но зная характер штатовских русофобов, на это не следовало слишком рассчитывать. Удивительно, но русские, четыре года, как-то крепились, и только лишь недавно предъявили претензии послу, после чего он, и так обремененный недугом, вовсе почти слег. Вот после обмена любезностями по высылке работников дипломатических представительств, в посольстве США и начались горячие денечки. Надо сказать, что к концу 2016 года штатная численность посольства и так составляла 70 % от требуемого количества (предыдущие высылки дали о себе знать). А после декабря 2016 вообще настал ужас-ужас. Чтобы работа посольства могла поддерживаться хотя бы на минимально допустимом уровне, многим его сотрудникам пришлось осваивать в срочном порядке смежные профессии. Разумеется, вся эта чехарда не могла не коснуться и военного атташе, с его невеликим штатом сотрудников. По традиции, никем и никогда не писаной, чисто шпионской деятельностью почти во всех посольских представительств обычно занимаются вторые и третьи секретари. Их специально к этому готовят и они, за редким исключением все являются штатными сотрудниками ЦРУ или АНБ. Этим «секретарям» специально не давали высокий дипломатический ранг, чтобы потом, в случае провала, ими можно было пожертвовать без особого ущерба деятельности самого посольства, ну и чтобы не подставлять самого посла с его заместителями. В любой шахматной партии жертвуют, прежде всего, пешками, всячески оберегая более значимые фигуры. Коварный русский президент, знал, что делал, когда в отместку за высылку своих дипломатов, почти досуха вычистил штатовское шпионское гнездо, отправив домой всех, более-менее, опытных разведчиков. С радикальным сокращением штатной численности разведперсонала военному атташе волей-неволей пришлось взваливать на себя и своих сотрудников новые функции. Естественно, что он не был в восторге от своих новых обязанностей. Он, как большинство военных и аристократов, всегда с некоей брезгливостью относился к людям, посвятившим свою жизнь «плащу и кинжалу». И вместе с тем он прекрасно осознавал, что если он не желает портить свой послужной список, то ему придется как-то приспосабливаться к новым реалиям. Правда, и здесь он изо всех сил старался лукавить, сваливая почти всю «грязную» работу шпионажа на своих непосредственных подчиненных. Для себя же он оставлял, как военный, только шпионаж в военно-технической сфере, наблюдая за развитием военно-промышленного комплекса русских. Да и то предпочитал больше пользоваться открытыми источниками информации. Благо, что у глупых русских журналистов (а может и не глупых, но тщательно прикормленных) язык зачастую был не в ладах с головным мозгом. И этим их свойством разбалтывать полученные секреты, он и пользовался на абсолютно легальном основании. Однако объективные обстоятельства заставили и этого генерала пожертвовать своими прежними принципами. При остром дефиците профессионалов ему, скрепя сердцем пришлось-таки несколько раз самолично проводить инструктаж по шпионской и диверсионной деятельности среди завербованных ранее граждан Российской Федерации. Он даже имел несчастье однажды передать агенту Рахлину средство для устранения одного из видных российских ученых, работавших в сфере обороны. Этот досадный эпизод в его жизни не добавлял ему оптимизма. И он не питал иллюзий по поводу того, что об этом теперь, после ареста "засыпавшегося" Рахлина, прекрасно осведомлены в КГБ. Но Хармон, ожидавший рестрикций в отношении себя и не дождавшийся их, в конечном счете успокоился, считая, что агент благоразумно умолчал об этом, дабы не усугублять своего и так незавидного положения. Что же касалось самого, пожалуй, нашумевшего дела о теракте на Красной площади, то он с чистой совестью считал себя никак к этому непричастным. Нет, как глава военной миссии, а также лицо, принявшее на себя бремя разведывательной и диверсионной деятельности, он, конечно, был в общих деталях ознакомлен с предстоящим планом по ликвидации всей российской верхушки. Однако активной деятельности в реализации этого плана не проявлял, ограничиваясь общим рисунком. Всю основную и неблагодарную работу взял на себя Мэт — честь ему за это и хвала. «Не перевелись еще дурни под солнцем» — рассуждал он про себя, самодовольно потирая руки. Да, конечно, все возможные лавры и пенки получит его заместитель, но вместе с этим он получит и несмываемое ничем пятно грязного террориста, а значит, рано или поздно, рука возмездия достанет его, даже если он и будет находиться на другом конце Земли. Тем более, что со слов посла, еле приволочившего ноги домой после той выволочки, что ему устроила эта фурия — Хазарова, у русских в отношении Скайлза были весьма весомые доказательства обвинения. При том, что фамилия самого Хармона там ни разу не упоминалась. Это вселяло некий оптимизм. Пока можно было спать относительно спокойно. Ибо, какими бы коварными и жестокими не слыли русские в глазах мирового сообщества, они еще ни разу не осуществляли насильственных актов против персон находящихся в дипломатическом ранге, за исключением давнишнего и единственного случая, когда в Москве был убит посол Германии Мирбах агентом ЧК Блюмкиным. Но все это было делом давно минувших дней, о котором теперь уже не поминают даже историки. Угрозы же, раздавшиеся из уст Афанасьева в первые часы после совершения теракта Хармон не принял на свой счет, здраво рассуждая, что они, прежде всего, были рассчитаны на местную аудиторию и касались непосредственных исполнителей из числа российских граждан. Но вот с некоторых недавних пор эта его уверенность в своей неприкосновенности была существенно поколеблена. Буквально в течение недели были жестоко и цинично уничтожены очень влиятельные персоны на небосводе американского политикума. И если убийство Помпео можно было как-то связать, с клановыми разборками двух соперничающих предвыборных штабов, а самоубийство Милли с провалом операции на русском Севере (о чем смутно и невнятно шептались в Пентагоне), то жестокое и циничное убийство, хоть и бывшего, но все-таки руководителя ЦРУ, вместе с внуком, ясно указывало на, совсем иной след. А уж убийство Смита, почти никем незамеченное и там и тут, давало четкую наводку на русских. Правда, метод, которым расправились со Смитом, был нехарактерен для русских агентов. Насколько Хармон, был в курсе творящихся дел в российском ВПК, тот был не на том технологическом уровне, чтобы задействовать в такой операции сверхмалые дроны. У русских просто не могло быть ничего подобного, в противном случае, он просто даром ест свой хлеб. Новости об убийстве своего бывшего помощника еще не дошли до его московской штаб-квартиры, иначе бы он еще больше уверился в том, что в сознании русских произошли кардинальные изменения и теперь никаких «красных» линий для них просто не существует. Тело несчастного Скайлза пока еще находилось в одном из районных моргов Нью-Йорка, пока никем неопознанное, так как при нем не было никаких документов, а лицо в результате страшного удара по затылку было изуродовано до неузнаваемости. Результатов теста на ДНК-идентификацию, нужно было ждать еще, как минимум, сутки. Поэтому, не будучи в курсе последних событий, бригадный генерал Гаррик Хармон с чистой совестью и с относительно спокойной душой (кошки все-таки скреблись помаленьку) отправился сегодня в парк Патриот, что находился на 55-м километре минского шоссе.