В первый же день я созвала совещание со всем своим персоналом, ничего не утаивая. Каждый сотрудник, от сопровождающих и танцовщиц до официантов и уборщиков, до работников казино внизу и звукооператоров наверху — все должны были не только отчитываться за каждый момент этой ночи, но и установить на входе для сотрудников систему пропуска с карточками, и это не подлежало обсуждению. В конце смены каждую даму выпроваживали, а охрана удваивалась за кулисами. С приватностью было покончено, извините. Безопасность была важнее. И если по случайности угроза исходила изнутри — от самой мысли об этом у меня побежали мурашки по коже, хотя я не упомянул об этом массам — надеюсь, об этом позаботятся.

На второй день я только и делала, что просматривала записи с камер наблюдения и раздражала ребят, которых Гидеон прислал для моей охраны. Они утверждали, что должны прочесывать территорию и искать аномалии. Однако посланный им «Мускул» с трудом выговаривал слова, так что я была вполне уверена в своей оценке. И раздражена. Что его беспокоило, и почему он избегал меня сейчас? И почему, черт возьми, меня это волнует? Он раздавил меня тогда, когда я этого не ожидала. Почему сейчас все должно быть по-другому? Серьезно, я была идиоткой.

Третий день я провела, злясь на то, что не будет официальных поминок по Джейд. Ее семья не хотела привлекать внимание к тому, чем она занималась в жизни, и не хотели, чтобы кто-то из нас присутствовал при их скорби. Их скорбь. Люди, которые выбросили мою подругу много лет назад, не хотели, чтобы те, кто любил ее, присутствовали там, чтобы не испортить кислород.

Я едва могла дышать на закрытой встрече, которую Джонатан устроил в клубе на следующий день, только для нас и всех остальных, кто захотел прийти. Это было неправильно. Это было несправедливо. Она заслуживала лучшего, и это только сильнее разжигало мой гнев, когда я искала сукиного сына, который разрушил ее мир.

Мы с Вай делились историями и смеялись сквозь слезы над теми, которыми делились другие девушки, и однажды я поймала взгляд Джонатана, когда он кивнул с одобрением, как я догадалась.

Я сблизилась с ними.

Господи, как же это было хреново!

И, несмотря на все его разговоры о том, что она тоже его друг, Гидеон не пришел. Этот засранец не пришел. Не ради Джейд. Ни ради меня. Даже ради себя.

Всё. Я закончила.

Я проснулась на шестой день отсутствия даже писка от мистера — блядь — Кейна и решила, что нужно вернуться к нормальной жизни. Я не была тоскующим подростком. Секс был сексом, бизнес был бизнесом, и все такое. Я оделась по высшему разряду на четырехдюймовых каблуках от Гуччи, отправилась на работу, подготовила вопросы для интервью с новой певицей для «Сиззл» и в одиночку, без Джонатана, выпустила пресс-релиз о том, что клуб вновь откроется в пятницу вечером.

Пошла я.

Через тридцать минут мой телефон зазвонил от звонка из фойе. Поскольку за стойкой никого не было, все, что у меня там было, — это люди Гидеона, и… — Мисс Вон? — спросил хриплый женский голос, когда я ответила. — Я Брейди Роуз, хочу встретиться с вами, это все ещё возможно? — Она понизила голос почти до шепота. — Здесь никого нет, кроме большого татуированного парня в костюме.

— Абсолютно, — сказала я. — Это Джей Ди, один из членов моей команды безопасности. — Я подумала, что это звучит более привлекательно, чем один из мафиозных киллеров, охраняющих место убийства, в котором вы хотите работать. Затем я представила, каким пугающим может быть Джей Ди даже при самых благоприятных обстоятельствах. Он был больше дома, его карие глаза были такими напряженными, словно он мог заглянуть вам прямо в душу; он был покрыт татуировками, и он никогда не произносил ни единого слова в моем присутствии.

Никогда. — Он не очень много говорит, но он безобидный. — Маленькая ложь, но неважно. — Мой помощник внес вас в список одобренных; просто сообщите ему, что вы пришли на собеседование, и он отправит вас наверх.

Через две минуты на пороге появилась не только мисс Роуз, но и Джей Ди, который возвышался над этой миниатюрной, хрупкой женщиной. Она постучала в открытую дверь, оглянувшись на него огромными, выразительными темно-карими глазами и легко улыбнувшись, казалось, не обращая внимания на его жесткий, пугающий язык тела.

— Я в порядке, Джей Ди, — сказала я. — Ты можешь идти.

Он еще раз взглянул на женщину, как будто она его смутила, а затем медленно отступил назад.

— Спасибо, — тихо сказала она ему, и легкий румянец окрасил ее кожу, когда он остановился и наклонил к ней голову, прежде чем уйти.

Она повернула голову, чтобы посмотреть, как он уходит, а затем улыбнулась мне, сложив руки перед собой, глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Чарли Вон, — сказала я, вставая из-за стола и протягивая ей руку.

Ее рукопожатие было крепким и сухим, глаза — добрыми и ясными, с минимальным макияжем, но от нее исходила такая ощутимая стена, что, клянусь, я почувствовала ее кирпичи.

Это было нормально. У каждого из нас была своя версия такой стены.

— Брейди Роуз, — сказала она.

— Красивое имя, мисс Роуз, — сказала я, прислонившись к столу так, чтобы мы были на одном уровне. — Это настоящее или сценическое имя?

Ее губы изогнулись в улыбке, и она вернула руки в сложенное положение.

— Это единственное, которое я использую, — усмехнулась она, и в ее голосе зазвучали сексуальные, дымчатые нотки. — И, пожалуйста, зовите меня Брейди.

От меня не ускользнуло, что она не ответила на вопрос, но это тоже было нормально. Джонатан проверит ее, а приспешники Гидеона проявят должную осмотрительность, так что я не беспокоилась об именах. Меня волновало, почему она все еще хочет приехать сюда после всего, что произошло.

— Обычно собеседование с вами проводит мой менеджер ресторана Бейли, — сказала я, указывая ей на место. — Но ее нет в городе до субботы. — Я сузила глаза. — Вы ведь знаете, что произошло здесь на прошлой неделе?

Брейди кивнула, ее движения были минимальными.

— Я была здесь на следующее утро, — сказала она. — Ваш помощник рассказал мне. Это было ужасно.

В моей голове промелькнуло воспоминание о словах Гидеона после нашего обеда. Женщина, с которой разговаривал Джонатан. У нее была назначена встреча со мной и Бейли, и он перенес ее на сегодня.

— Верно, — сказала я, постукивая ручкой. — Извините. Это была чертовски трудная неделя.

— Могу себе представить, — сказала она, ее глаза стали мягкими. — Я слышала, она была вашим другом, а не просто сотрудником?

Она слышала. Люди говорили.

Я сглотнула боль, которая пыталась задушить меня, когда смех Джейд заполнил мои уши. Я отвела глаза, вежливо улыбнувшись.

— Мне очень жаль, — сказала она, садясь вперед и касаясь стола кончиками пальцев, как будто это была моя рука и она утешала меня. — Это было бездушно с моей стороны. Я не подумала. — Она закрыла глаза и слегка покачала головой. — В последний месяц я и сама была не в своей тарелке.

Одна из первых вещей, которую моя мама искала в сотрудниках, — это проблемы. Секреты. Сокрытие. Работа в стрип-клубе, как правило, не была для кого-то главным выбором карьеры (поднимаю руку), а у певицы в Вегасе было гораздо больше вариантов, чем в нашем ресторане. И она была настойчива.

Даже после убийства.

Я улучила момент, чтобы рассмотреть все детали. Определенно миниатюрная, не выше пяти футов, если это так. Волосы длиной до плеч, цвета виски. Огромные красивые глаза. Спокойствие и безмятежность, которые скрывали силу, которую я отчетливо видела под этой миниатюрной внешностью. Она напоминала мне крутую фею.

— Плохой месяц? — спросила я, скрещивая ноги.

Руки снова сложились.

— Ничего такого, с чем бы я не справилась.

— Есть что-то, что мне нужно знать? — спросила я.

Одна бровь прищурилась.

— Например?

— Например, бежишь ли ты от закона, налоговой инспекции, прошлого работодателя или еще чего-нибудь, о чем кто-нибудь в костюме может мне наплести?