— Я не буду спорить, — сказала она, обхватив меня за шею.

Эмоции снова запылали в моих глазах, когда образы смеющейся Джейд вперемешку с образами ее безжизненного тела пронеслись в моем мозгу. Я вдыхала сладкий запах Ви и молилась, чтобы она осталась в безопасности.

— Будь бдительна, внимательна и… — Я знаю, — сказала она, отстраняясь и отводя глаза. — Никому не доверяй.

— Обещаю. — Она сжала мою руку. — И ты тоже.

Я горько рассмеялась.

— Никогда.

Она ушла, а я стояла и смотрела на мониторы с пультом, переключаясь на более раннее время, которое мы уже дважды проходили.

Ничего. Ничего, блядь.

Я смотрела вокруг себя на фотографии моей семьи, на фотографии бывших сотрудников за все эти годы, когда они улыбались, смеялись и прекрасно существовали под руководством бабушки и моей матери. Почему Джейд? Почему здесь?

Я принялась расхаживать по кабинету, орудуя пультом как оружием, наконец-то позволив ярости, боли и ужасу захлестнуть меня. Какого черта они ушли и оставили все это мне? Гнев вспыхнул во мне, горячий и быстрый, заставив сердце заколотиться с новой силой. Я была чертовым менеджером ресторана, а не владельцем клуба. И уж точно не мадам.

Я не просто так уехала отсюда на все эти годы. Я уехала с разбитым сердцем, не зная, куда идти и надолго ли, но понимая, что мне нужно быть в другом месте. Там, куда не могли добраться ни «Камео», ни Гидеон Кейн.

Моя мать всегда была против того, чтобы я занималась бизнесом, как она, но бабушка всегда понимала мое желание заняться чем-то другим.

«Не место для семьи», сказала она мне однажды, когда я рассказала ей, что мы с Гидеоном строим долгосрочные планы. Мы встречались втайне почти два года, поскольку между нашими семьями были очевидные рабочие ниточки, осложняющие отношения. «Здесь не место для подобных планов». «Я что, щенок?», возразила я. «У тебя была мама. У нее есть я. У нас все хорошо» Мы были единственной семьей, которая у нее была. У нее была сестра-близнец Джорджия, с которой она отдалилась несколько десятилетий назад, и бабушка никогда не говорила о ней. Сама мысль о том, что у нее нет семьи, кроме меня и моей матери, причиняла боль.

Это место — оно разрушит такие связи, говорила она. Если ты этого хочешь, тебе нужно уехать. Это был один из немногих случаев, когда я видела бабушку, выглядящей грустной.

И спустя неделю это уже не имело значения.

Потому что этот урод, который был внизу, называющий меня теперь мисс Вон, в костюме за тысячу долларов и с глазами, достаточно твердыми, чтобы разжижить сталь, еще тогда, в возрасте двадцати одного года, решил, что я не стою его времени.

Может быть, девятнадцать лет и были глупой юностью, но такой страсти, такой любви больше не было. Он что-то сломал во мне. У меня были отношения и любовники на протяжении многих лет, но ни на ничто и никогда не претендовало мое сердце так, как на него. И, как я подозревала, никогда не будет. Я отдала ему все свое сердце, а он ушел и поимел другую.

К черту его.

Я отвернулась от глупых, бесполезных мониторов, которые ничего не показывали, и вдруг профессиональная маска, которую мне пришлось надеть внизу, стала душить меня. Мне хотелось кричать, беситься, разбить что-нибудь и почувствовать, как из него течет кровь.

— Да пошли они все! — сплюнула я, подхватывая стоящую рядом вазу.

Я замахнулась на ближайший монитор, но моя рука остановилась, когда вокруг моего запястья обвилось тепло. Я втянула воздух, страх и ярость боролись в моей груди, и я развернулась. Прямо в мускулистую стену, которая была мистером Кейном.

— Что ты здесь делаешь? — Я зашипела, от его близости все мои нервные окончания пришли в бешеную готовность.

Чужое и знакомое одновременно нахлынуло на меня, когда тело, которое я когда-то так хорошо знала, оказалось так близко. Лицо, которого я касалась, эти невероятно сексуальные губы, которые я целовала.

А вот глаза.

Они уже никогда не будут прежними.

— Похоже, я помешал тебе уничтожить активы, — ответил он, его тон был таким же мрачным, а глаза пылали. — Почему ты все еще здесь?

— Я владелица этого места, — сказала я. — А почему ты здесь?

— Я защищаю его.

Горький смех грозил задушить меня.

— Верно, — вздохнула я. — Где ты был сегодня вечером?

— Это нечестно, Чарли, — сказал он сквозь зубы.

На этот раз смех был настоящим, и я вырвалась из его хватки, мгновенно ощутив потерю и возненавидев себя за это.

— О, теперь я Чарли, да? — сказала я, с ухмылкой ткнув его в грудь и наслаждаясь искрами, промелькнувшими в его глазах. — Ты вспомнил. — Я сменила улыбку на усмешку. — Я чертовски тронута.

— Когда-то она была и моей подругой, — сказал он, грубо схватив меня за руку, когда я снова ткнула его.

— Не надо, — задохнулась я, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. — Ты не можешь так поступать. Ты не имеешь права разыгрывать эту карту.

— Я найду того, кто это сделал, — сказал он, наклоняясь ближе, его голова была в опасной близости от моей.

— Ты знаешь, что она оказалась здесь, в «Камео», из-за меня? — сказала я, чувствуя, как горячие слезы льются ручьем, но мне было все равно. Чувство вины топило меня. — Она пришла со мной после того, как ты меня поимел. — Я прижалась спиной к стене от Гидеона, который не сдвинулся с места. — Она пыталась поступить в колледж, потому что я была там. Она вернулась сюда, потому что Камилла и Шанель Вон были самыми близкими матерями в ее жизни, а мама Вон дала ей почувствовать себя в безопасности. — Я придвинула свое лицо к его лицу так близко, что почувствовала его учащенное дыхание на своей коже, его тепло, разливающееся по мне. — В безопасности, — прошептала я, мой голос срывался, дыхание сбивалось.

— Чарли. — Это слово было предупреждением, тяжелым и жестким. В нем был гнев, страсть и все то, от чего мне следовало бы бежать.

Жаль, что я уже давно перестала бежать.

— Пошел ты, — прошептала я.

Я поднялась на ноги, не успев осознать, что сдвинулась с места.

Глава 4

Гидеон

Я подхватил ее на руки и в два шага прижал спиной к огромному окну, которое было от пола до потолка и из которого открывался вид вниз на ее королевство. Она была пуста и бледна, как и моя жизнь с тех пор, как я отталкивал ее все эти годы.

Ее ногти впились мне в шею, платье задралось на бедрах, ее дыхание обжигало мое горло. Я сильнее прижал ее к стеклу своим телом, затем взял оба ее запястья в одну руку и дернул их над ее головой.

— Нет. Пошла ты, мисс Вон.

Она должна была просто пойти домой, как хорошая девочка, и Джей Ди мог бы убедиться, что она в безопасности, и я был бы в безопасности от этой яростной потребности в ней, которая липнет к моим венам, пожирая меня заживо уже несколько недель. Была причина, по которой я держался в стороне, черт возьми. Нет, вместо этого она настояла на том, чтобы остаться на все время, а это означало, что я тоже не мог выйти за дверь. И вот теперь мы здесь.

Я погрузился в неистовый поцелуй, не утруждая себя никакими любезностями, как когда-то. Я впился в нее зубами и языком, как голодный человек, потому что именно таким я и был. Я был таким с того момента, как она вернулась в мое поле в день смерти ее матери и бабушки.

Она сопротивлялась, вырываясь, как раскаленная адская кошка, и едва не откусила мой язык, но я продолжал наступление, опьяненный ее вкусом после столь долгой разлуки. Я перешел к ее щекам, пробуя на вкус солёность от ее слез. Ее глаза.

Ее челюсть. Ее горло.

Похоть и чисто животная потребность запульсировали во мне, как живые электрические провода. Обычно я гордился тем, что держу себя в руках, являясь сдержанным человеком. С Чарли это было практически невозможно. Так было всегда.

Ее борьба превратилась в извивание. А её проклятия — в стоны, когда мы нашли наш былой ритм. Казалось, мы не теряли времени. Биение наших сердец находил отклик друг у друга.