Когда полковник со штабс-капитаном ушли, и барышни собирались спать, Фаина вдруг достала шкатулку.

— Откуда это у тебя? — спросила Лера.

— В коляске нашла, — ответила Фаина, открывая шкатулку.

Шкатулка была набита ассигнациями сторублевого достоинства.

— Ай да Федор! — воскликнула Лера. — Это сколько же душ он загубил.

— Душегубов мы прикончили, — ответила Фаина, — Федором пусть полиция занимается, а это мы оставим себе, как пострадавшая сторона в качестве компенсации. Или контрибуции… Теперь мы богатые мадамы, но полковнику об этом знать не обязательно.

К обеду следующего дня девушки полностью пришли в себя, и когда появился полковник и объявил, что экипаж готов. Они без ненужных вопросов собрались. Не прошло и часа, как они погрузились в экипаж и отправились в дальнейший путь. Шкатулку Фаина вручила Лидии, тем самым превратив ее в казначея.

Столица

Дальнейший путь до Санкт-Петербурга занял еще неделю. Нельзя сказать, что он был гладким и сладким, но таких страшных приключений уже не было. Полковник, после отъезда из Екатеринбурга, притих. Больше не читал нравоучений, не указывал: в какой одежде им ходить. Оно и понятно, эти барышни, не смотря на свой, почти, детский возраст, уже многое в этой жизни повидали и, он знал, что эта группа может даже изменить ход истории. Главное, чтоб управлял ею человек умный, благородный, но без имперских амбиций. Хотя последнее качество, иногда идет во благо страны.

Полковник, конечно, по ходу пути понял, что барышни опустошают прилавки во встречных городах, явно не на жалованье, выданное им в начале пути. Ясно, что в Екатеринбурге они забрали загашник злодеев, но об этом он предпочитал быть в неведении. Штабс-капитан, ухмыляясь, помогал затаскивать все увеличивающийся багаж в экипаж, а барышни, невинно улыбаясь, объясняли, что им в столице без этих вещей никак нельзя. Они же барышни, конце концов, а монахини… С монашеством покончено, теперь начинается другая жизнь и к ней надо готовиться.

Продолжение в следующем номере.

6

Ну вот, перечитал написанное. Опять получилось не то, что хотел. И что за дела такие, как только начинаю писать, герои выходят из повиновения и начинают жить своей жизнью. Говорят совсем не то, что я для них придумал. Я-то ведь хотел написать нечто лирическо-романтическое. Чтоб появились прекрасные принцы для моих барышень… А получилось опять какое-то зверство, мордобой, даже чуть до насилия дело не дошло… Ну да ладно, как говорил мой дружок Никита: третий сорт — не брак, впереди еще ого-го сколько всего. Героиням-то только пятнадцать лет, рановато еще их отдавать прекрасным принцам. Пусть подрастут годика два хотя бы.

Я собрал и скомпоновал написанное. Показывать Полине или нет? С одной стороны, зачем показывать, если заранее знаю, что скажет. С другой стороны столько трудов потрачено, пусть хотя бы посочувствует. Скажу ей, что я тут не при чем, девки сами творили черте что, а я только записывал… Не поверит. Скажет, что так не бывает. А я вот что сделаю: отнесу ей рукопись, и пусть сама попробует написать продолжение…

Утром следующего дня, выполнив все физические упражнения во дворе, я решил прекратить поездки на озеро. Конец августа, похолодало, ограничился умыванием из бочонка. Ольга лила из ковша на спину, а потом дала свежее полотенце. Позавтракав, я отправился к Прохору выяснять финансовые вопросы. Пора ведь выезжать в город, хотя известий от Марка еще не было, но раз уж я решил доукомплектовать редакцию его журнала своей персоной, то незачем тянуть резину. Хорошо бы еще Полину Елисееву с собой прихватить, но приличия не дозволяют, а крепостную девку Ольгу дозволяют, так-то вот.

Прохор приготовил требуемую сумму и без промедления вручил мне. Осталось собрать вещички и можно отправляться. Только следовало бы дождаться известий от Марка. Я еще пребывал в раздумьях: ждать или не ждать и если ждать, то сколько? А тут к обеду пожаловали Елисеевы: отец со старшей дочкой. Дружеские визиты, без них, тут скука смертная. Чем еще господам помещикам заниматься, правда, уже начался сезон охоты… Слава богу, Елисеев не охотник, а то бы и мне не миновать этого мероприятия.

Обед состоялся, как и положено в барских усадьбах, — я-то уже привык к своему барскому положению, — а после обеда объявил Елисеевым, что сейчас буду читать продолжение своей повести.

— Надеюсь услышать от вас мнение о моем сочинении, — добавил я, перед тем как начать.

Чтец-то я так себе, но читал свое сочинение, поэтому не сбивался и не ошибался. В общем, старался, как мог. Прошло около часа, возможно чуть больше.

— Ну вот, Полина Ильинична, Илья Иванович, — сказал я охрипшим голосом, — сейчас извольте немного подумать и можете сказать мне ваше мнение.

Оставив гостей в задумчивости, я вышел в людскую и приказал Ольге принести наливки и какой-нибудь закуски. Надо было привести голосовой аппарат в порядок. Полтора часа молоть языком для меня непривычно, потому и охрип. Дерябнув наливки, на пару с Ильей Ивановичем, я почувствовал себя вообще неплохо. Теперь был готов выслушать Полину.

— Максим Петрович, — наконец сказала она, — все это настолько ужасно, что у меня просто нет слов. Ну, скажите, пожалуйста, что этого никогда не было.

— Этого никогда не было, — охотно подтвердил я. — Все это выдумано мною сутки назад. Даже нет, не так! Я ничего не выдумывал, я просто записывал то, что видели и слышали мои героини. Ну, не знаю, почему так получается, я-то хотел написать совсем другое.

— Максим Петрович! — возмущенно сказал Полина. — Вы смеетесь надо мной!

— Ничуть не бывало! — горячо возразил я. — Да разве бы я посмел… Ну, вот хотите, давайте попробуйте продолжить повесть…

— Как продолжить, — смешалась Полина.

— Ну, ведь начало вы знаете, теперь продолжайте сюжет, так как, по-вашему, должно быть…

— Я считаю, что у молодых девушек должны появиться романтические отношения… Господи, да ведь у вас даже положительного героя нет, одни злодеи вокруг. Сопровождающие офицеры по возрасту не подходят…

— Это потому, что героини маленькие еще… Пятнадцать лет всего, какие романтические отношения?

— Ага, как со злодеями драться, так не маленькие…

— Ну, будет вам, — сказал вдруг Илья Иванович. — Мне вот, понравилось, и я жду продолжения. Но и у меня есть пожелание: надо увеличить объем текста. Для журнального варианта — слишком короткие фрагменты.

Тут я задумался. «А ведь он прав, — решил я. — Если развернуть даже небольшую повесть, то надо еще десять таких фрагментов, а у меня, небольшая не получается…» Затем вспомнил, что в литературно художественных журналах моего времени, повести с продолжениями умещались в трех-четырех номерах.

— Я, пожалуй, соглашусь с вами, Илья Иванович, — наконец, сказал я. — Пока не могу сказать, какой длины получится моя повесть, но тянуть кота за хвост в течение десяти номеров нельзя. Это может отвратить читателя.

— А меня вы не хотите послушать? — раздраженно заметила Полина.

— Еще как хотим, — горячо возразил я. — А еще я уповаю на то, что вы поможете мне с написанием следующей главы…

В этот момент вошла Ольга и передала мне пакет.

— Из Павловска доставили от Марка Савельевича и велели немедленно передать вам, — сказала она.

Мне пришлось прямо при гостях вскрыть пакет и зачитать послание Марка вслух. Это даже кстати получилось, поскольку Марк живо интересовался делами семьи Елисеевых, особо его интересовала Надежда. Теперь ей сестра сообщит, о том, что она не забыта и не покинута… А меня поразил тот факт, что Марк прямо указывал мне, что текста первых двух глав моей повести «Вьюга над полями» недостаточно и надо срочно дописать еще два раза по столько… Ну надо же. Вдруг все спохватились, а раньше-то чего молчали? Ну ладно, дело поправимое, напишу. А может напишем… Далее Марк писал, что меня ждут в редакции журнала, и недурно бы еще подсочинить кроссвордов или анекдотов. Варвара занята подготовкой рисунков и ждет моего появления.