— Ну, давай, показывай, что там у тебя.

Федор откинул верх коляски и кивнул на двух, лежавших без движения монашек.

— Совсем молоденькие, ваше благородие. Искать их никто не будет, пришлые они, с Белозерска. Так что извольте рассчитаться.

Бледный господин вытащил из кармана несколько ассигнаций и не глядя сунул Федору. Тот тщательно пересчитал деньги и сунул в карман.

— Надо бы добавить, ваше благородие, товар-то первостатейный, — сказал он, раздумчиво глядя на бледного, который засуетился вокруг коляски, разглядывая монашек.

— Жаден ты, братец, — ответил бледный, однако вынул из кармана еще несколько бумажек и, опять не глядя, протянул Федору.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал тот, — сразу бы так. Показывайте куда нести.

Он поднял на руки Лилию и понес в дом, шагая вслед хозяину. В доме была комната без окон, которая освещалась свечами. Вообще, весь дом казался пустым, хотя может и не казался, скорее всего, так и было. Оба злодея вернулись к коляске.

— Эту давай пока в чулан, ею завтра займусь, — сказал бледный.

Федор взял Лену на руки и пошел вслед за своим сообщником в направлении низкого каменного строения в глубине двора. Уложив пленницу на топчан, он вышел из помещения, а бледный закрыл дверь на амбарный замок.

— Вы, вот что, ваше благородие, — сказал Федор, открывая створки ворот дома, — как натешитесь, приберите за собой, чтоб не получилось как в прошлый раз.

— Но, но! Еще учить меня будешь! — прикрикнул бледный.

— Учить не буду, но на каторгу из-за вас не пойду. От всего отопрусь, а свидетелей не сыщут.

— За бабой своей пригляди. Бабам веры нет!

— Вы в мои дела не лезьте… Да вот еще что, в этот раз зелье немного другое, как вы и просили, отпускать их будет постепенно. К полуночи будут уже шевелиться, а к утру совсем отпустит, будут бегать и прыгать.

— До утра дожить надо, — хмыкнул бледный, закрывая за выехавшей коляской створки ворот.

Но в доме «их благородие» был не один и, как только Федор уехал, из недр этого огромного дома вышел еще один персонаж. Назвать его человеком можно было с большой натяжкой, поскольку горб и маленький рост, делал его похожим на гнома, огромные уши и нос крючком завершали картину. Надо еще отметить огромные, непропорциональные руки и широкие ступни. Определить возраст обоих было затруднительно из-за их жутковатого вида, а лысые головы делали их похожими друг на друга, хотя если приглядеться схожести не было никакой.

— Хороша! — прошелестел горбун, глядя на пленницу. — А то, что монашка, так это просто шик!

— Давай подождем до полуночи, когда шевелиться начнет, — сказал бледный, — а то она пока словно кукла… Неинтересно!

В этот день, единственная из девушек, у кого приказ полковника: ходить по городу в монашеской одежде, не вызвал раздражения была Лена Леонова. Разумеется, все уже знали, что она родом из этого города и собиралась навестить знакомые с детства места. Лиля сама себя назначила сопровождающей, ведь разные могли возникнуть ситуации. В их небольшом коллективе все всё друг о дружке знали, ну или почти всё. Они ушли из гостиницы сразу после обеда.

Лера с Фаиной решили в этот день никуда не ходить. «Пусть полковнику станет стыдно, — думала Валерия, — сделал нас затворницами. Когда-то мы еще в столицу попадем. А вдруг и там запрут в монастыре?» От мрачных мыслей отвлекла Фаина, которая предложила устроить физические занятия на заднем дворе. Девушки оделись в неширокие парусиновые штаны, в которых обычно занимались в монастырских гимнастических залах, майки, плотно облегавшие их ладные фигуры, и отправились на задний двор, дабы избежать излишнего внимания.

Они бегали по кругу, выполняли акробатические упражнения, проводили учебные поединки. Скоро, однако, убедились, что избежать внимания не удалось. Собрались не только постояльцы, но и обслуживающий персонал этого постоялого двора отвлекся от выполнения своих обязанностей. Девушек это взбодрило и настроение улучшилось. Фаина вспомнила свои детские выступления, когда они были бродячими артистами. Представление продолжалось довольно долго, и закончилось, когда среди зрителей появился полковник и поманил пальцем одну из артисток.

— Заканчивайте вашу забаву, сударыни, — сказал он, — и попросите Лилию зайти к нам для беседы.

Девушки шутливо поклонились зрителям, и ушли к себе в номер, однако их подруг там не оказалось. Время подходило к ужину и Лилия с Леной уже должны были вернуться или хотя бы дать весть о себе, если собрались остаться в гостях. Валерия встревожилась не на шутку. Она сама пошла в комнату к офицерам, Фаина вошла вслед за ней.

— Они до сих пор не вернулись, — сказала она.

Полковник тоже казался встревоженным.

— Дело в том, — сказал он, в упор глядя на Леру, — что в последнее время тут уже случались исчезновения молоденьких девушек. А потом находили их останки… Не хочу вас пугать, но судя по останкам их долго мучили самым гнусным образом… Конечно, ваших подруг просто так не взять, но монашеская одежда не даст им эффективно противостоять злодеям. Да и городские бандиты, это не лесные разбойники, у них другие методы…

— Мы с Фаиной немедленно отправимся на поиски. Я и так уже чувствую неладное, — сказала Лера.

— Нет, — ответил полковник. — Поисками займемся мы со штабс-капитаном и полицию привлечем. А вы лучше скажите нам, куда они направились.

— Мы не знаем, — ответила Лера, — они уехали на извозчике.

— Номер извозчика…

— Тридцать один…

— Хорошо, — сказал полковник. — Мы сейчас отправимся в полицию, найдем извозчика и попробуем найти ваших подруг. А вы сидите в номере и никуда…

Офицеры ушли, а девушки вернулись в свою комнату. Лера выглянула в окно и воскликнула.

— Чего его искать! Вот он стоит у нашей гостиницы. Я его хорошо запомнила…

— Тогда давай быстрее к нему, — сказала Фаина.

— Сначала возьмем наши ножи, а то полковник нарассказывал страстей, — ответила ей подруга.

— Монашеские балахоны накинем сверху, — добавила Фаина.

Через некоторое время, к извозчику с номером 31 подошли две монахини и попросили его отвести их туда же, куда он не столь давно отвез их подруг. Просьба была обычной и Лера с Фаиной вскоре оказались на той же улице… Только девушки не пошли к тому дому, где Лена спрашивала Леоновых. Они даже не догадывались, где может быть этот дом. Осмотревшись они направились к берегу реки и сами того не зная опустились на берег, где два часа назад сидели их подруги… А дальше…

Федор уже вернулся домой и успел выпрячь кобылу из коляски, а потом не заходя в дом вышел на берег реки поразмыслить о бренности бытия. На душе было неспокойно, но в кармане лежала внушительная сумма ассигнациями. Еще одно такое дело и можно уезжать с этого места подобру-поздорову и начинать новую жизнь, честную и порядочную. И тут он поперхнулся. Неужели бог услышал его мысли? Нет. Не бог конечно, а черт. Ведь бог такими делами не занимается. Короче, на том же самом месте сидели две монашки и смотрели на воду. По виду-то сразу было видно, что не те же самые, а другие, но с одного приходу. Внутри Федора боролись два желания, одно убеждало его потихоньку убраться домой и носа не высовывать, другое говорило прямо противоположное: такую удачу упускать нельзя. Надо прямо сейчас отправить их к этому упырю, забрать у него деньги и прямо завтра с утра бежать с этого места и как можно дальше. Аренда этого дома кончается через неделю, все будет шито-крыто…

— О чем задумался, добрый человек? — спросила его одна из монашек, глядя чистым голубым взглядом.

— Не видел ли здесь двух сестер наших? — спросила вторая, поднимаясь с травы, на которой они сидели перед его приходом.