Я, буквально, с первого дня заметил, что пользуюсь у женского пола популярностью. Сначала отнес это к своему возрасту, девушки любят парней постарше, к своему поколению они относятся с некоторой доле снисходительности. Потом, я понял, что в моей популярности не последнюю роль играет шрам на лице. Это тоже, понятно, придает загадочности. Значит, парень где-то побывал и кое-что повидал. Ну, а потом выяснилось, что пошли слухи о моем загадочном исчезновении, а потом, не менее загадочном, появлении.

Но при этом мои дальнейшие приключения еще не начались. А начались они через две недели учебы, когда в нашей группе появилась еще одна девушка, но на этот раз очень хорошо мне знакомая. Ольга Сосновская, вот так-то!

— Какими судьбами? — спросил я ее при первой встрече.

— Учусь я здесь, Максик! — ответила она, лучезарно улыбаясь и даже язык показала, увидев мою изумленную физиономию.

— Ты же в медицинский поступала! — удивился я. — Неужели провалила? — добавил с некоторым злорадством.

— Не важно, куда я поступала, — насмешливо ответила она, — а вот учусь я здесь!

«Как интересно, — подумал я. — Спустя три недели после начала семестра объявилась девица, которая слишком много обо мне знает. Однако знает далеко не все. И это наводит на размышления. Но неужели полковник Сосновский сделал из своей дочери агента, при этом наплевав на ее медицинскую карьеру? Да нет, такого быть просто не может». И я без труда в этом убедился, узнав у своих товарищей, что Ольга учится в этой группе с первого курса, а опоздала на три недели, поскольку ездила по путевке в какую-то заграницу, а проще говоря, за бугор, для расширения кругозора…

— Ну, передавай Мальвине привет от меня, — сказал я, чтоб закончить беседу.

— Очень нужен ей твой привет! — ответила она. — Теперь моя сестра замужняя дама… Хотя… Если твой привет материальный….

— Нет, виртуальный, — ответил я, ввернув слышанное недавно слово.

Учеба моя продолжалась обычным путем. Хотя в группе ситуация была странная. С одной стороны меня явно не просто так определили туда, где учится Ольга Сосновская. Не верю в такие совпадения. Наверняка теперь под надзором. Но с другой стороны, если я чего и задумаю, то обвести вокруг пальца мою надзирательницу труда не составит.

Но при всем этом Ольга изрядно отравляла мне жизнь. Она бесцеремонно садилась рядом со мной на лекциях и на других занятиях. Могла, ни с того ни с сего, наклонившись ко мне, шептать на ухо какую-то чушь. Короче, демонстрировала окружающим, что имеет некие права на меня. А иногда вдруг демонстративно ходила мимо, не замечая меня, имитируя ссору. Все это отпугивало других девиц от меня, а главное мою тайную мечту: Инну Михайловскую, нашего профорга. Я и намеками и, почти, в открытую, просил Ольгу прекратить эти забавы. Ну, я же видел, что она просто забавляется… Наконец, мне это настолько надоело, что когда она в очередной раз подсела ко мне…

— Ути, ути, ути, ути, — воркующим голосом произнес я, одновременно пальцами показывая утиный нос.

Не понять намек было нельзя, я хорошо изобразил подсадную уточку. Она должна была психануть и, как минимум, набить мне морду. Но этого не произошло. Наоборот, она расхохоталась, как будто я специально рассмешил ее.

— Думаешь, я подсадная утка? — доверительно наклонившись ко мне, проворковала она. — Ты сильно высокого мнения о себе, если вообразил, что для такого дела будут использовать дочь полковника.

— Нет, Максимка, — насмешливо продолжила она. — У папы свои игрушки, у меня — свои. Ты бы лучше подружился со мной, узнал бы много интересного о себе.

— На два фронта работаешь, Мата Хари, — ухмыльнулся я.

— Все может быть, Абель ты наш, — загадочно произнесла она. — И перестал бы ты дурить голову нашему профоргу. Мало тебе одураченной Анны?

Я аж крякнул со злости.

— Да, что ты знаешь про Анну! — разозлился я.

— Ого, сколько страсти! А знаю я про твои дела, гораздо больше, чем ты можешь себе представить! А скажи-ка, Максимка…

— Меня зовут Максим! — раздраженно прервал я ее рассуждения, мала еще так меня называть.

— А скажи-ка Максимка, — насмешливо продолжила настырная девица, — имя, Варвара Денисова, тебе о чем-нибудь говорит?

Тут я просто лишился дара речи. Ольга, конечно, много обо мне знала. Но это имя она знать не могла. Я даже Никите не рассказывал о ней. Я и о Елисеевых ему не рассказывал. Только сообщил, что написал фантастическую повесть в журнал «Русское слово». А Ольга просто сияла. Выражение «попасть в точку» — это про нее.

— Это еще не все, Максим Петрович, — в этот раз голос ее звучал доверительно и без тени насмешки. — Вам знакома повесть Максима Петровича Савельева «Вьюга над полями»?

— Нет… — совершенно растеряно ответил я.

— А зря. Вам нужно непременно с ней ознакомиться, Максим Петрович, а то конфуз может выйти. Правда журнальный вариант достать уже не удастся, поскольку выходил журнал в 1820 году, но через столетие, повесть была издана отдельной книгой вместе с портретом этого безвестного писателя, написанном некой художницей Варварой Денисовой, тоже малоизвестной.

— Книжку эту я могу тебе показать, Максим, — уже совершенно серьезно сказала Ольга, — Но и ты уж просвети меня кое в чем. Договорились?

— Договорились, — совершенно упавшим голосом, сказал я.

Собственно, скрывать что-либо от Ольги — глупо. Она в курсе всех моих прошлых дел и знает даже больше Никиты. Если я затею что-либо в дальнейшем, то тут другой вопрос. А утаивать то, что я уже натворил, нет никакого смысла. Это я сам себя убеждал и убедил, разумеется. Но про рюкзак, который у Витьки хранился, я ни словом не обмолвился. Кстати Витька уже не раз намекал, что пора бы мне забрать свое имущество, поскольку мой мешок всем уже надоел.

Однажды я пришел к нему, достал из рюкзака планшет, зарядил его прямо при нем и показал некоторые игры. После этого Витька больше не заикался о том, что мой рюкзак ему надоел. Правда, потом я узнал, что он пристроил его на балкон, а зимой там минусовая температура и мои игрушки ненароком проходили климатические испытания. К счастью влага туда не попадала, иначе мой бизнес накрылся бы медным тазом.

Ольгу мне, конечно, пришлось просветить, относительного моего пребывания в средневековье, причем просветил весьма подробно, о моем революционном прошлом, рассказал весьма коротенько, упомянул только, что там получил шрам на лицо от бандитов и потерял Анну. Иначе Ольга не показала бы мне мою книгу. Но и для этого мне пришлось идти к ней домой.

— Ну, а как ты думал? — сказала она мне. — Книга очень ценная, да и не моя.

Я, разумеется, понял, что ценная она годом издания, а не моим сочинением. Пришлось идти в гости. Взял коробку конфет и пошел. Встретили меня как старого доброго знакомого. О прошлом инциденте на дороге со стрельбой и бросанием консервной банки вместо гранаты, ни гугу. Будто и не было ничего. И я этому весьма обрадовался. Мальвины с ее мужем дома не было, а может и не жили они уже тут, это тоже радовало. Ольга не стала тянуть кота за хвост, книгу мне показала сразу. Тоненькая книжка, на первой страничке название и фамилия автора с инициалами. На второй странице мой портрет кисти Варвары Денисовой. Портрет я сразу узнал, ну как себя любимого не узнать. Никакого предисловия никто не написал. Это было понятно, об авторе ничего не известно. Короче, ничего интересного я не увидел. Это как раз тот случай, когда овчинка выделки не стоит. Ольга-то много чего обо мне узнала, а я ничего. Вот такая хитрая девица.

— Я ведь это писал, — сказал я Ольге, — в надежде, что золотопромышленники кинуться туда искать золото и в конечном итоге Аляску не продадут.

— Надо было лучше писать, — назидательно ответила Ольга. — Монархи тех времен французским владели лучше, чем русским, вот если бы ты…

— Окстись, красавица, — прервал я ее. — В журнале «Русское слово» печатать повесть на французском?

— Не удалась твоя затея в этот раз, но ведь можно повторить… — продолжила она.