Программист в холодном поту соскочил с кровати, заворачиваясь в первую попавшуюся тряпицу, оказавшуюся платьем супруги фараона. Анхесенпаамон же быстро забилась в угол, прикрываясь простынью.

Сам правитель тоже выглядел неважно, какой-то лохматый, в мятой одежде, без воротника-ожерелья и прочих дурацких прибамбасов типа балда-бейки, только дрожащей рукой сжимает длинную трость. Будто его с сеновала спустили вниз головой и тростью поддали. Однако сена и песка из него не сыпалось.

– Допрос свидетелей, - улыбнувшись во все тридцать два зуба, сказал Иван, заматывая бедра подолом царского платья, - с пристрастием… С их стороны…

'Вот уж попал! Копец мне! Секир башка!' - проносились в голове следователя неутешительные мысли.

Фараон, малость обалдевши от увиденной сцены, квадратными глазами смотрел то на Ивана, то на супругу. Девушка, в свою очередь, словно напакостившая кошка, стреляла глазами в сторону то одного парня, то другого.

– Ты же меня не любишь, Тутанхамон, - грустно сказала она, потупив взгляд.

Программист понял, что теперь ему и его тупому расследованию никто во дворце рад не будет. Даже фараон, у которого, как он разобрался еще при первой встрече, добрая душа и хорошее чувство юмора. Так что, забыв про любимую одежду и про то, сколько метров до земли, он с разбегу выпрыгнул в окно. Благо, был второй этаж. Больновато приземляться, но не смертельно.

– Вот, блин, какова участь любовников из анекдотов, - буркнул себе под нос программист, потирая ушибленную при падении щеку.

Он посмотрел наверх, в окно, из которого совершил 'геройский' прыжок. Слава тебе, Господи, оттуда никто не высовывался. Пока. Значит, надо быстрее сматываться, не то Тутанхамон пошлет за неудачником погони с приказом связать и бальзамировать заживо!

Во дворец очень не хотелось, и Дурак припустил на полной скорости мимо ворот.

– Эй! Вас же велено не впускать! - завопили стражники вслед бегущему по дороге Ивану.

– А выпускать-то не запрещено! - оглянувшись, бросил он, припуская еще быстрее.

Стражники 'зависли' в обдумывании сложившейся ситуации.

А дома его ждала счастливая сестричка с наконец-то получившимся у нее вкусным блюдом - яичница по-кеметски.

– Эх, Машка, - раздосадовано буркнул брат, ввалившись в дом и заперев за собой дверь табуреткой. - Попал я к чёртовой бабушке с этим расследованием! Не умеешь - не берись, как говорится.

Бастет сидела в питейном заведении в центре Москвы и прокручивала записи Себека за последний день. Розовый румянец не сходил с ее щек (боги приняли человеческие облики), когда она, тяжело вздыхая, делала какие-то пометки у себя в дневнике. Стоило покровителю фараонов Себеку вернуться с двумя коктейлями, богиня-кошка посмотрела на него как на врага народа.

– Вот и отпускай тебя в Египет одного, - положила она камеру на стол.

Два бизнесмена за соседним столиком повернулись в их сторону в предвкушении скандала и начали перешептываться.

– Ну чего ты мне заснял, а?

Себек сидел, закрыв рот рукой, и невинно смотрел на стойку бара, где официантка разливала посетителям спиртное.

– Такое можно показывать только после полуночи!

– Не ты ли хотела 'Дом-3' раскрутить. Только ради тебя старался, милая.

– Спасибо, - хихикнула Бастет, - только попутно не забывай снимать, как этот Идиот, ой, Дурак, мир спасает за неделю. А то твои записи мне скоро не по 'Бен-Бен-TV' придется показывать, а отдавать клипмейкерам с M-TV. А насчет спасения мира я ему уже не первую весточку отправила.

– Будем надеяться, что мы не ошиблись с агентом. Кстати, а за кеметского мальчишку я тебе уши надеру!

Бастет скорчила недовольную гримасу, мол, только попробуй, и покинула заведение.

Весь день Иван не выходил из дома. Он сидел у себя на кровати и мрачно разглядывал нарисованную схему. Все! Доигрался! Единственное, что у него есть - несколько наблюдений со вчерашней ночи и путанные показания царицы. Большего ему не достать. Маша крутилась перед зеркалом в платье Анхесенпаамон, которое, как сказал брат, он утащил в лавке одной богатой торговки, чтобы прикрыть срамоту. Как ни странно, но сестренка поверила. К счастью, два дня назад, когда она была во дворце, царица предстала перед ней в полупрозрачном наряде. Это же простенькое, скорее даже, домашнее платье, не составляло труда спутать с нарядом любой зажиточной египтянки.

– Как я тебя люблю, Ваня, - ласково сказала Маша, - ты всегда мне даришь такие замечательные вещи!

Программист покраснел от смущения и попросил сестренку отправиться погулять или найти себе дело по душе. Этого-то ей и надо было. Радостная младшая отправилась на свидание со своим ненаглядным.

'Меритатон мертва, - крутилось в голове Ивана Дурака, - ее младшая сестра слишком искренна в своих чувствах, родственников женского полу нет, кто же эта Ира?!' Нужно идти во дворец дознаваться, выслеживать. Только кто туда его пустит. Фараон, небось, посадил жену под охрану и велел глаз не спускать с ворот: как бы гость-извращенец еще раз не пожаловал за несчастной девушкой поухаживать.

Вообще, Тутанхамон - человек приятный, только что у него с супругой не сложилось, программист не понимал. Нашел, видать, парень себе другую, а законную жену бросил. Во времена Ивана в таких случаях разводились. А что подразумевали в таком случае здешние традиции, он не знал. Только не могла Анхесенпаамон устроить столь жестокую безжалостную игру из-за равнодушия собственного мужа. Да и не Ира она: волосы черные, ростом маленькая. Тьфу, совсем все в голове закружилось.

Счастливая Маша вернулась уже когда солнце садилось. Она что-то лепетала, будто Неб ее ненаглядный восторгался ее новым платьем и говорил, что оно ей очень идет.

– Бабьи разговорчики оставить, - фыркнул программист, поворачиваясь к сестре, - у меня к тебе дело, причем очень серьезное.

Она, вся во внимании, села напротив него.

– Значит так, во дворец мне нельзя.

Девушка рассмеялась. Как же, естественно, нечего было за царскими юбками ухлестывать. Вот узнает Иришка, что Ваня слишком активно успокаивал кеметскую царицу, так и вообще, откажется замуж выходить. Это только дочка начальника его в любом виде и состоянии в мужья возьмет да любить станет.

– Кроме шуточек, Маша, - брат закрывал руками пылающие щеки, - двойник московской проводницы каждую ночь бродит по городу и пытается проникнуть во дворец с целью убить фараона или подготовить это преступление, так?

Сестра кивнула. Хотя, три ночи - это еще не закономерность. Но лучше пресечь все на корню.

– Значит так, мелкая, мы с тобой в это шоу на выживание с одной целью играем - нам помешать ей надобно! Спасти от необдуманного шага! Иначе я просто не представляю, как можно трактовать подсказки затейников реалити-шоу.

– Пусть будет так, - согласилась Маша. - Что от меня требуется?

– Просто покараулить, кто проникает во дворец с южной стены. Там у меня кошка висит, я по ней забирался. Так вот, Ира примерно там же лазит. Посмотри, как она это делает и кто ей помогает. Но ничего не предпринимай.

В глазах сестры читался ужас. Сказать по правде, она несколько боялась встречаться со странной двойницей Ирины. Эта женщина могла, моргнув глазом, обворожить, а уничтожить, она умела летать и безжалостно орудовала серпом. В ее поле зрения попасть мог пожелать только камикадзе.

– А если она фараона убивать будет? - вдруг пришло в голову Маше.

– Нуууу, - вот ответа на этот вопрос Иван Дурак еще не придумал. - Наверное, надо громко визжать и звать на помощь. Какой-нибудь Харин-Хлеб прибежит и прогонит негодницу. Но ты не боись, сегодня она фараона не убьет. Помнишь же пророчество так называемого Анубиса.