Маша кивнула.

– Вот и славненько, удачи, сестренка, а я подумаю пока, что нам дольше делать. Главное, не бойся.

Сказать легко, сложнее не испугаться, набраться мужества и отправиться следить за страшной женщиной, которая и человеком-то вряд ли была. Страхи летали вокруг Маши, когда она шла по темным улицам ночного Уасета. Брат-извращенец, сам вляпался в неприятности, а ей теперь расхлебывать. Как всегда, мужчина создает проблемы, а женщина их расхлебывает.

Ну ничего, подумала Маша, Ваня не говорил о том, что она должна следить за странной женщиной в гордом одиночестве, а значит… Она свернула на улицу Энгельса и смело направилась к дому, где жил Неб. Вот сядут они с любимым и будут всю ночь за происходящим у дворцовой стены наблюдать. Аккурат из окна ее ненаглядкого юго-западный угол был виден.

Три стука в деревянную дверь. Никто не открывал. Нахмурившись, девушка обошла маленький домик своего возлюбленного и заглянула в окно. Пустота, никого нет. Неужели он отправился на прогулку? Когда же спит этот неугомонный!

'Ладно, все в порядке!' - успокоила себя Маша.

Она вошла в дом своего друга и устроилась у окна. Вот сюрприз-то ему будет - он возвращается домой, а его девушка ждет. Приятно. Она отворила дверь и ступила на порог, как вдруг холодная рука крепко зажала ей рот.

Ни заричать, ни вырваться. Вторая рука крепко схватила ее под грудью и прижала к ледяному телу, которое не дышало. Маша и голову повернуть не могла. Она попыталась сопротивляться, приналась, наступала невысокими шпильками своих босоножек на ноги пленившего. Но тот не ослаблял хватки.

– Будь хорошей девочкой, - раздался у нее над ухом грубый женский голос.

Доигралась. Она даже до дворца не успела дойти, открыть себя, как столь глупым образом попалась в лапы… можно догадаться, Ирины.

Странная женщина эта проводница - не дышит, боли не чувствует и все видит, предугадывает каждый следующий шаг Ивана Дурака. Словно некий предатель подглядывает за программистом и его сестрой через стеклянную перегородку, а потом докладывает обо всем увиденном этой неживой особе.

Только Машин брат мог влюбиться в мертвую девицу - подумалось несостоявшейся шпионке, когда Ира оттащила жертву от двери и развернула лицом к себе.

Симпатичные черты, длинный острый нос, раскосые красные глаза с длинными ресницами: а у братца есть вкус, подумалось Маше. Но в следующее мгновение разум ее утонул в лучах красного света. И она уже не чувствовала себя. Тело уснувшей девушки мешком свалилось под ноги пленительницы.

– Почтенная, вы великолепны, - запряженный в телегу осел выруливал из ближайшего проулка.

– Этот Дурак так предсказуем, - ухмыльнулась девушка. - Я так и предполагала, что сегодня он сам не сунется, поэтому и выследила эту наивную душу.

Она с легкостью подняла свою добычу и положила на повозку и сам уселась рядом, доставая из-под холщевого коврика кнут.

– Поехали, спаситель! Отвезем ее на корм шакалам.

Осел сверкнул рубиновыми глазами и медленно поплелся по ночным улицам Уасета, осторожно ступая, чтоб не наделать много шума.

Проницательная и непобедимая, она сделала той ночью одну маленькую ошибку. Отъезжая от дома на улице Энгельса, двойница Иры не обернулась на тихий скрип двери, что доносился от дома, где они только что были.

Неб, закрыв рот рукой, в ужасе смотрел на удаляющуюся повозку. Надо было срочно что-то делать.

– Солнце всем на планете одинаково светит: и царице, и простой проводнице, - напевала двойница Иры, когда осел семенил по улицам ночного Уасета.

– Эй, почтенная, где вы Веерку-то Сердючку слышали?

– А не знаю, - пожала плечами пленительница и закуталась в черный плащ.

На улице становилось прохладно, и даже ее не чувствующее боли тело дрожало, когда свежий ночной ветерок пробирал ее до костей.

– Вот еще вертится… Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовешь пойти с тобой…

– А это уже про вас, почтенная, - зубоскалил ее провожатый в ослином теле. - Скольких вы одурманили а…

Девушка погладила голову лежавшей рядом с ней добычи. Несчастная девушка, поддалась на уговоры брата и впуталась в историю, в которой ей и делать-то нечего. А молоденькая она, эта хеттская женщина: ее золотистые волосики до плеч мягкие словно заморский шелк, и глазюшки как ягодки, живые, радостные. Ей бы да хорошего жениха, булла бы хорошей хозяйкой. Так нет же, связалась с этим соглядатаем паршивым. Двойнице Ирины как-то стало жаль губить эту невинную девичью жизнь.

– Она еще любить могла бы, но все кончено, малышка.

– Почтенная, бросьте сожаление, - фыркнул осел, прибавляя ходу, - к шакалам ее, какие разговоры?

– Но чтобы стать владычицей мира… - прошептала двойница, - я должна принести в дар богам человеческую жертву. У меня нет своей жизни, мне надобна чужая. Ирина, мое воплощение из далекого мира… сильная женщина. Я когда-то была такой же.

Скупая слеза протекла по безжизненной щеке похитительницы, когда она с горечью смотрела на пленницу. А осел не сбавлял хода, он бежал к северным воротам. Два часа бега от города, и все будет кончено, Маша станет жертвой шакалов.

– Если верить ослу, - двойница покосилась на усердного рыжего труженика, - мне нужна еще одна жертва… Из этой эпохи.

– Да-да, почтенная, - кивнул осел, - только можешь не рассуждать вслух.

– А может, я хочу рассказать девице перед смертью, зачем мне ее жизнь? - обиделась мертвая двойница. - Она спит моим сном, но она все слышит и понимает. Она должна узнать все до конца.

– Вот перед смертью и расскажете, - огрызнулось рубиноокое животное, - лучше подумайте, что с ночным караулом делать будем.

Серьезный взгляд похитительницы прошелся вскользь двух стражников, охранявших северные ворота. Рядом с одним из них стояла сонная лошадь. Да и сами охранники, казалось, клевали носом. Не велика проблема - подумала злодейка. Они практически спят, и помочь им уснуть окончательно труда не составит.

– Вперед, дорогой, - ударила она плеткой ослика, и тот бодро помчался к воротам.

Стража среагировала мгновенно. Пусть два высоких плечистых мужчины и скучали откровенно на своем посту, но зслышав топот копыт ни мигом приободрились и направили штыки в морду резко затормозившему перед ними ослу.

– Откройте ворота, - ахнула девица, прижимая к груди плетку, - моя сестра больна, и я везу ее в Асьют к чародейке. Если вы меня не пропустите, она может умереть…

– Что же ты засветло не уехала, прекрасная незнакомка, - галантно улыбался стражник, беря девушку за ледяную руку и целуя тыльную сторону ее ладони.

– Простите, почтенный, - похитительница сверкнула красными глазками, - но я думала, что сестренка дотерпит до утра, а ей стало хуже… Пустите, да возблагодарят вас Боги.

– Шакалов-то не боитесь? - заботливо причитал второй охранник.

– А с ними я, - словно дикая кошка прошипела девица, стреляя алыми молниями из глаз, - как-нибудь справлюсь.

Два безвольных мужика, каждый под пять локтей в росте, покорно подошли к воротам и отодвинули засов. Злорадная ухмылка украсила лицо похитительницы, когда ее осел чинно прошествовал под сводом ворот. И как только повозка выехала за город, оба стражница без чувств свалились на землю. И только одиноко стоящая лошадка спокойно жевала траву.

В черный прямоугольник ворот было видно, как маленькая повозка удаляется на север вдоль реки, безжалостные ночные ветры поднимают песок и уничтожают все следы.

Неб, запыхаясь, стоял и смотрел, как толстый осел бежит прочь из Уасета. Парень ехидно ухмыльнулся, присаживаясь на колени перед одним из стражников. Пара движений, и доспех охранника развязан. Еще пара - и мальчишка затягивает веревки корсета на собственном теле.

– Эх, не мой размерчик, - бросил он.

Кому, как не родившемуся в Кемете было знать, что без такого доспеха в пустыне очень опасно: колючий песок больно ранит тело, а ветром, тем более, ночным, может продуть так, что заболеешь и не встанешь на ноги.