Пока.

И вот, проходя мимо одного из скоплений аэрахов, я невольно подслушал разговор, который мне практически открыл глаза на происходящее.

— Ну а какой он будет? — вопрошал один из аэрахов. — Ну слабый, наверняка.

— Как же слабый Примарха умертвил? Нет, точно не слишком слабый, — возражал второй, переминаясь с лапы на лапу. — Может быть, не сильно умный, раз полез на Примарха, но точно не слишком слабый, раз победил.

— И что мы ему тогда? — поинтересовался третий, переводящий все свои восемь глаз с одного собеседника на другого. — Убить-то не сможем?

— А зачем? — вопрошал первый. — Не надо нам его убивать. Я же про что говорю, что слабый? Про инстинкты его говорю, что наверняка слабый. Он же где вырос? У предательницы Араны он вырос, а какие там могут быть бабы? Говно, а не бабы там могут быть, вот, что я вам скажу.

— Точно-точно, — ещё сильнее стал переминаться второй. — Мне кто-то рассказывал, что толку от них никакого. Они всё бегают, прыгают, а потомство от каких-то человейкиных рожают. Ужас, короче. Так что, да Новый Примарх и бабы не видел нормальной.

— Так давайте ему подарим гарем? — предложил первый. — Да и дело с концом. Не большой, баб на пятьдесят, не больше. Пусть пока забудется.

— А мы чего? — спросил третий. — Мы чего, молчать будем? Смотреть, как он их того, а сами что?

— А сами, дорогой мой, — проговорил первый, понижая голос, — мы миры поделим, в которых ещё осталось, что брать.

— Это же заговор, — обмер второй и перестал перетаптываться.

— Конечно, заговор, — ответил первый. — В смутное время всегда так. Ну что скажете?

— Тс-с, — зашипел третий, — тут этот Аранин брусок на ножках. Вдруг подслушивает.

— Не смеши, — ответил ему первый, но совсем-совсем тихо. — Он всё равно ничего не понимает.

Я сделал вид, что действительно ничего не понимаю, и пошёл гулять дальше.

Так вот ты какое, гостеприимство аэрахово!

Как оказалось, это были не единственные мнения на мой счёт. Вообще предстоящую коронацию и Нового Примарха обсуждали все, кому не лень. От простых особей до самых высокопоставленных.

Происходило это по нескольким причинам. Во-первых, подобного события не было уже давным-давно. Успели родиться и умереть целые поколения простых аэрахов, у которых не было такой длинной жизни, как у императорской семьи и ближайших их родственников.

Во-вторых, битва произошла не тут — в Арахнополисе, а далеко-далеко, в чужом мире, о котором большинство знало только понаслышке. И вот в связи с этим многие просто не верили, что действующего Примарха победили. Они говорили, что это сделано для подъёма цен. Другие считали, что тот умер сам. Третьи, что его победил представитель другого вида.

Но самый нелепый слух расходился по высшим армейским чинам. Хотя по длительному размышлению я решил, что не такой уж он нелепый в свете того, что они видели.

В среде военных муссировалось мнение, что действующего Примарха победил никто иной, как предательница Арана. И она прибыла для того, чтобы заявить права на престол.

Да, везде и всюду бабку называли предательницей. И я не мог понять, почему это происходит. Но больше всего меня, конечно, удивили разговоры, что в случае предъявления Араной прав на престол, её обязательно тут же свергут.

Некоторую ясность внёс разговор, услышанный мною недалеко от дворца.

— А предательница-то всё шастает и шастает, — проговорил один вояка другому. — Как бы и правда не оказалось, что это она братца завалила.

— Да разве такое возможно? — поинтересовался у него второй, слегка раскачиваясь на одном месте. Я так понял, что он другого поколения, более молодой, нежели тот, что завёл с ним разговор про бабку. — Неужели можно его одолеть?

— Если особь — предатель, всё возможно, — ответил первый. — Ты же знаешь, что она учудила?

— Честно говоря, не очень, — признался второй и замер на одном месте. — Я знаю, что её называют предательницей, но что к чему, понятия не имею.

— Так вот, — первый огляделся по сторонам, и мне пришлось спрятаться за выступом огромного крепления площади. — Она выступала не только за то, чтобы мирно жить и общаться с другими видами, но и мимикрировать под них, чтобы вступать в межвидовые союзы.

— Фу, какая гадость, — сморщился молодой и сплюнул на площадь ядом. — Это же как до такого додуматься можно?

— Понятия не имею, — ответил ему первый и снова огляделся. — Но, если бы она обладала императорским Гласом, то это всё могло бы стать правдой.

— Да ладно, я не верю, — старался настоять на своём второй. — Не может здоровый аэрах хотеть с другим видом. Это же ненормально.

— Говорят, что она даже сумела это провернуть, — доверительно проговорил первый. — Да и вообще она с собой видел, что привезла? Фиг пойми что! На двух ножках, как передвигается, непонятно, как видит двумя глазами, неясно. Короче, ужас. Мне теперь эта штука сниться будет в кошмарах. По-любому.

— Надеюсь, она всё-таки не станет Примархом, — с надежной проговорил молодой.

— Даже, если и попробует, ей не дадут, — ответил на это первый весьма уверенно в своих словах.

— Почему ты так в этом уверен? — поинтересовался второй, переняв от старшего по званию манеру оглядываться.

— Потому что у неё нет Гласа, говорю же, — раздражённо проговорил первый. — Её просто никто не признает. Приказы будут манкировать, а потом просто постараются устранить.

— Да уж, попали мы, — ответил молодой. — Лучше уж тот остался бы. Он хоть и дурак был, потому что всех воевать слал, но хоть какая-то стабильность.

— Вот и думай, — ответил ему старший и посеменил по своим делам.

Мне всё это быстро надоело. Хотелось послать к чертям и аэрахов с их Арахнополисом, и вояк, и Примарха, окунувшись обратно в тот мир, где я был нужен и меня ценили.

А потом я подумал, что это главная ловушка. Зона комфорта. Сейчас я из неё вышел и вижу другую жизнь. И мне предначертано изменять всё вокруг себя. Делать мир комфортным не только под себя, но и под других.

Сколько ксеносов истребили аэрахи? А сколько ещё истребят, если я не положу этому конец?

И вот тогда меня прорвало. Захотелось уйти с площади. В город, в глушь, от бабки к обычным аэрахам. Послушать, чем живут те.

Я сообщил Аране, что отлучусь в город. Она утрясала вопросы с наглыми и высокомерными особями, но я не хотел вдаваться в подробности. Мне реально было тошно от их поведения. Судя по всему, они заслуживали то руководство, которое у них было.

Но затем я открыл портал и оказался глубоко в спальном районе, между паучьих многоэтажек, которые мало чем отличались от наших небоскрёбов. Архитектурой — да, но общее назначение всего и вся универсально. В этом самая большая шутка эволюции.

И вот тут царил самый настоящий страх.

Простые аэрахи переговаривались между друг другом не столь часто. Но всё-таки, пробегая по делам, они обменивались своими озабоченностями.

— Слышали?

— А как не слышать-то?

— И что теперь?

— Да что может быть? Как всегда — война.

— А, если война, значит, мобилизация. Опять всю молодёжь заберут, а нам отдувайся.

— Что поделать, мы должны доминировать…

— Кому должны?

— Начальству.

— Страшно, — говорил кто-то в конце другой особи и замирал.

— Страшно, — отвечали ему, и потом все вздыхали и расходились.

И это была не единичная сцена. Кругом все до дрожи боялись новых войн, новых смертей, новых приказов рожать не пойми от кого, лишь бы мясо на убой было.

Жутко. Я сам окунулся в эту атмосферу и практически испытал всё то же самое, что и они. Но теперь я хотя бы понимал, для кого я всё это делаю.

И тут, пробираясь между зданий, я едва не сбил маленького пешехода.

Он был маленький даже по моим меркам, а по меркам аэрахов вообще — кроха.

Но он не понял, что произошло. Посмотрел снизу-вверх, после чего ткнулся мне в ногу.