Опробовать сей девайс удалось сразу. Не успела лодочка алюминиевая, зашуршав пузом по песочку речному, на мелководье пристать к берегу – на меня вылетела псевдоплоть. Глаза свои фасеточные вытаращила, лапки-косы задрала и попыталась с ходу на шару меня одолеть. Завалить я ее сразу не смог, но изрядно напугал, так как ППШ с нажатым курком закинул стволом в небо, огласив округу сухим треском, и помчалась свинка мутированная, как от мясника. Но из этой нелепой ситуации-оплошности было сделано несколько выводов. Первый: держи крепче, второй: экономь патроны, и главный: он стреляет!

Дружков я своих встретил в месте, где у нас полевая резиденция, в деревеньке Ивановке, некогда, видать, очень живописной, стоящей на берегу реки Уж, аккурат напротив местной достопримечательности намбер уан: на другом берегу в нескольких километрах возвышалась громадина Чернобыльской АЭС. И казалось, только руку протяни, и вот он, «Исполнитель желаний», но болт вам от комбайна. Руку протянуть можно, но одно из двух: либо рука короткая окажется, либо ее тебе отрубят. Так как через речку еще и можно было худо-бедно перебраться, при условии что вас дрянь водяная не съест, а вот на том берегу лучше сразу застрелиться. Во-первых, коварных аномалий там, что кольев в заборе: дырки есть, да задница не пролазит; а во-вторых, мутанты, и не такие, как на другом конце Зоны, а исключительно псевдогиганты да кровососы, только вида особенного – огромного, и через аномалии сигают, как девки через костер на Ивана Купалу. Кстати, из-за того, что там сталкеры не ползают, «Монолит» – это сектанты-фанатики, центральные районы Зоны контролирующие и всех без разбору уничтожающие, – появляются очень редко. Ну и военные практически не шастают, ибо хабара мало, ходоков мало, мутантов и того меньше, а значит, обирать некого и бороться не с кем.

Вы спросите, а чего мы там, собственно, делаем? Да живем мы там, хоть аномалий реально мало, но они есть, а коли есть аномалии, значит, и артефакты бывают. Артефакты – это хрен знает что с научной точки зрения. Вроде как продукт жизнедеятельности аномалии, как плод ее, а может, и не плод, а продукт жизнедеятельности, правда, не пахнет. Но если честно, нам фиолетово, что это есть такое. Деньги платят, и немалые. Вот это главное! Поэтому иногда мы их сами и выращиваем: поймаешь псевдоплоть и засунешь ее в «Трамплин», если не хватит – еще притащим. Ну, в общем, бездельники мы и тунеядцы. Единственное, оговорюсь, все мутанты дохлые и в честном бою поверженные! Бывали случаи, мы и на другую сторону Ужа плавали вдвоем. А третий в это время мутантов водоплавающих мясом кормил с берега, отвлекал, значит. Далеко не лазили, по берегу прошвырнешься и обратно, опять же один прикрывает, второй артефакты между аномалиями высматривает. Слышали, небось, легенду про поле артефактов, Поле чудес? Мы знаем, где оно: за стеной аномалий, метрах в пятистах от берега. Спросите, почему мы знаем? Ну сами посудите, аномалий как грязи, пройти нельзя. И вот сколько лет Зона существует, а никто туда залезть не может, а «Воронки» и «Трамплины» с «Электрами» трудятся и трудятся. Хотя всем известно, повторюсь: есть аномалия – будет и артефакт.

Нет, были, конечно, смельчаки, пытавшиеся туда пробиться, только назад они не приходили. Помню, полгода назад сидим на берегу спиртные напитки попиваем, смотрим, идут двое. Сразу понятно, калачи тертые. Держатся свободно, в тонусе, что ли. Вроде расслаблены, но как тетива на арбалете – малейшее движение, и выстрел. Экипировка знатная, но потертая. Комбезы – спецзаказ, высшей степени защиты, сферы на поясах болтаются. Пушки тоже не из дешевых – бельгийские двухсотки. Подваливают и так небрежно интересуются, мол, что мы за люди. Главного сразу видно, он молчит и за базаром следит. Когда все непонятки разрешились, он, как актер Большого театра, выдержав паузу, изрек:

– Бродяги, а как нам на ту сторону перебраться? Поможете – оплатим.

– Зачем? – Франц, как бывший миротворец, иногда подрабатывал спасителем заблудших, тех, кто хотел заблудиться навсегда с той стороны речушки. – Ты, видно, бродяга авторитетный, хоть и не представился. Зачем погибнуть хочешь?

– Джуниор, и только не спрашивай почему.

– Без проблем, просто странно. Седовласый – и Джуниор. Ладно, – осекся Франц, увидев недобрые искорки в глазах сталкера. – А по поводу на ту сторону… Вот моя рекомендация, бесплатная. Советов я не даю, вы взрослые. Оттуда никто не возвращался…

– Любезные! – Второй гость был очень похож на молодого строптивого скакуна. Такие, как правило, никого не слушают. Если рядом не будет опытного вожака, они гибнут быстро и бессмысленно. – Мы же просто помощи просим. Не можете – мы сами.

С этими словами они дружно развернулись и пошли в сторону берега.

– Эй, парни! Постойте. – Пришлось подорваться и догонять, а то обидятся перед смертью. А это нехорошо. Главный остановился, а молодой даже головы не повернул, гордый. – Бродяги, выше есть мелководье. Сигайте там, а мы пошумим, сомиков покормим. Только псевдоплоть или кабанчика притащите сами. А то мы умаялись. Лады?

– Договорились.

Они так же молча удалились, как и появились. Странный народ сталкеры, самовлюбленный, что ли. Им добра желаешь, а они. Вернулись туристы через час. На длинной палке болталась средняя плоть. Потные, пыльные, зачуханные, скинули ее на берегу.

– У вас тут что, проблема с мутными? Запарились искать, а потом загонять.

– Ну да, у нас санитарная зона… – Борюсик с огромным ножом склонился над тушей. Он мастер мяско сковыривать с косточек.

– Курите, парни, я мигом, – сказал он и приступил к препарированию.

Парни скинули рюкзаки. Уселись. Молодой вынул пачку пижонских папирос без фильтра, сначала Джуниору дал сигарету, потом сам. Чиркнув «зиппо», дал подкурить старшему. На нас они ровным счетом никакого внимания не обращали и угощать заморским табачком не спешили. А в Расее как принято? Для начала хорошего разговора угостить надо собеседника, а не рожу второчить. Не поверите, так и просидели до конца расчленения свинки молча. Борюсик мясо стащил все к берегу, а потроха в шкуру завернул. У него это называлось аперитив. Волосатую связку с размаху он зашвыривал на середину и ждал, когда гады водные сплывутся на кровушку, а уж затем ажиотаж устраивал с помощью свежатинки.

– Значит, так, парни. Идите вон к той раките, – Франц указал на гигантское дерево, чьи ветви неспешно полоскались в ленивой воде. – Там брод, воды максимум по колено. Как свистнем, ломитесь, как олени, за которыми тигр несется. И чем быстрее добежите, тем меньше плоти растеряете. Поняли?

И опять! Кроткий кивок и молчаливое дефиле задницами к нам.

– Ну и хрен с ними, – Борюсик в сердцах даже плюнул им вслед.

Рассказывать дальше нет смысла, если бы не финал истории. Переправились они успешно. Встали на противоположном берегу. Проверили амуницию и двинулись вглубь аномального поля. Но, видит Черный сталкер, мы предупреждали. Когда Джуниора «Воронка», поймав за ногу, в мгновение ока превратила в фарш, его напарник так испугался, что ломанулся назад. Но, как известно, в Зоне назад дороги не бывает. Как он несся, так в «Льдинку» и попал. Это очень маленькая, но коварная аномалия. Ее выход на поверхность – точка на земле примерно с миллиметр. Детектор ее не видит. Засечь можно только глазами. Вокруг «Льдинки» всегда немного инея, и срабатывает, падла, как противопехотная мина. Наступил, и бах! Ты стал куском льда. Но самое паскудное – бедолагу ни похоронить, ни с места сдвинуть нельзя. Как настигла его старуха с косой, так и стоит, пока полностью не растает. А когда он растает, только Зона ведает. С тех пор уж месяц минул, а ноги неудачника так и торчат на том берегу в назидание идиотам. Но чаще все-таки людишки залетные не на тот берег стремятся, а на нашем нашкодить желают. Прямо у нас по огороду бродяги шляются, но… А мы их и не трогаем, зачем ссориться? Ведь, напомню, там, где пусто, делать нехрен. Походят, побродят и опять в нормальную Зону. А нам, молодым и спокойным, на жизнь хватало, и водочка с коньячком на столе были часто. Ведь основной наш бизнес был не артефакты, а щупальца кровососов-гигантов, которые, как я уже говорил, водились на другом берегу в избытке, мы научникам за неплохие бабки их сплавляли.