–Аг… – приятель отставил в сторону стакан, нервно дёрнул кадыком, попытался взять себя в руки, – Агнешка…

Я вздохнула – ненавижу истерики, особенно мужские. Это смотрится дико, неестественно и, что греха таить, немного страшно. Истерить можно юным девушкам, а мужчина обязан держать себя в руках. На крайний случай, крушить всё вокруг, а не рыдать, как кисейная барышня.

–Агнешка, – терпеливо повторила я спокойным голосом, – что с ней?

–Она… Пропала, – приятель перевёл дыхание. То ли валериана начала действовать, то ли мой ровный тон. Янек кинул взгляд на стакан, и я без слов снова его наполнила. – Мы вчера вечером должны были встретиться, но она не пришла. Я прождал до полуночи, может, больше. Заснул, даже не помню, как. А во сне… – парень поднял на меня полные отчаяния глаза, – Каролина, я её во сне видел. Она на меня из болота смотрела и… улыбалась. И звала.

–Это просто дурной сон, – я накрыла его руку своей, пытаясь успокоить. Ох, пульс-то какой учащённый. – Наверное, она на тебя опять за что-то обиделась, ты же знаешь Агнешку, и решила проучить. А ты так переживал, что невесть что придумал.

–Так её и дома нет, я спрашивал, – упрямо поджал губы Янек. – Я ж не дурак. Нет, знаю, что-то случилось. Каролина, – голос его стал умоляющим, – сходи со мной на болото, а? Нечисто здесь дело, я уверен.

Я вздохнула.

–Не сходишь – сам пойду, – поджал губы приятель.

–Да схожу, схожу я с тобой, – пришлось согласиться. – Только дай переодеться, ладно?

–Ой, – Янек, видимо, только сейчас понял, в каком я виде. Покраснел смущённо, отвёл глаза.

–Вот тебе и «ой», – передразнила я его, забирая стакан. – Подожди меня, сейчас переоденусь и спущусь. Но без меня ни шагу, понял?

***

–И ты действительно пойдёшь с ним? Одна?

Благо, я уже успела надеть платье и теперь торопливо заплетала косу. Явись Даниэль минут на пять раньше, и я бы за себя не отвечала.

–Во-первых, доброе утро, – недовольно отозвалась я, – во-вторых, стучаться надо. Особенно когда заходите в чужие спальни. Или вас за это пытались убить?

Ничего не могла с собой поделать, очень хотелось сорваться хоть на ком-нибудь. Сам виноват.

–Доброе, – мирно согласился Дэн, словно пропустив колкость мимо ушей. – Нет, не за это. Кстати, с каких пор мы на «вы»?

–С тех, когда вы стали решать за меня, как мне жить и что делать, – я завязала ленту, пригладила волосы.

–Это может быть опасно.

–Послушайте, невозможный вы мужчина! – я сдержалась от соблазна совершенно по-детски топнуть ногой, вместо этого лишь потуже затянула пояс на талии. Прицепила небольшой кинжал в ножнах рядом с маленькой сумкой. – Я – маг, так и дайте мне побыть магом! Не спорю, ваша забота приятна и понятна, но абсолютно не нужна! Лучше займитесь чем-нибудь другим, уверена, за четыре года у вас скопилась масса дел! А меня, ради всех демонов и светлых богов, не трогайте!

В глубине души я понимала, что дель Тейн прав – моя нестабильная магия не была мне защитой, и полагалась я на знания и зелья, а не силу. Но как же устала быть фарфоровой куклой! Единственная дочь, потом открывшийся дар. Чуть легче стало в Академии, пока не началась эта свистопляска с уровнем силы. И теперь, когда выдался шанс наконец по-настоящему применить свои знания и умения, мне снова твердят о рисках. Надоело!

Не дожидаясь ответа, вылетела из комнаты, задев герцога плечом, и, пересчитывая каблуками ступеньки, сбежала вниз, привычным жестом примостила неизменную в походах по лесу корзинку на сгиб руки. Кивнула Янеку на кухне.

Приятелю дважды повторять не надо было – его словно влекла вперёд какая-то сила. Пару раз мне даже пришлось дёрнуть юношу за руку, чтобы он сбавил темп.

Весна в этом году наступила достаточно рано – под жаркими лучами солнца, проникающими сквозь ветви деревьев и юную листву, у самых стойких лесных сугробов, которые в плохой год в чаще можно было найти и летом, сейчас не оставалось ни единого шанса. Зато трава и мелкий кустарник уже вовсю зеленели, яркими пятнами выделяясь среди прелой прошлогодней листвы. То и дело виднелись ярко-жёлтые звёздочки мать-и-мачехи и белые колокольчики распускающихся ландышей. Птицы, то ли уже прилетевшие, то ли и не улетавшие никуда, выводили жизнерадостные трели, особо пугливые замолкали при нашем приближении, чтобы с новыми силами продолжить, стоило нам удалиться на пару шагов. Янек не разбирал дороги – шёл напролом, и мне приходилось следить не только чтобы не потерять из виду парня, но и чтобы не споткнуться об кочку или поваленное дерево.

Смешанный лес заменил невысокий кустарник ольхи, а затем и он кончился, выведя нас к зарослям осоки. Едва заметная в высокой траве тропинка вела дальше, но Янек остановился, как вкопанный.

На тропинке лежала алая лента. Красная лента в тёмных пятнах… крови? Янек громко сглотнул, я же осторожно присела на корточки, разглядывая находку.

–Агнешкина? – подняла я голову на приятеля.

–Похожа… наверное…

Я тяжело вздохнула, вставая.

–Значит, так, – цепко схватить парня за локоть, заглянуть в глаза. – Янек, дальше я пойду одна. Ты ждёшь меня здесь и ни при каких обстоятельствах не делаешь ни шагу на болото, понял?

–Но…

Светлые боги, ну как же с ним тяжко!

–Янек! – я повысила голос, и парень дёрнулся. А, к демону!

Бесчувственное тело неловко свалилось мне под ноги, я устало вздохнула. Подправить кружево немного, чтобы человек заснул – работа тонкая, но быстрая. Подумаешь, замкнуть пару ниточек, дело нескольких секунд, если знать, где их искать.

Я оглянулась, с усилием отломала ветку у сухого дерева, застывшего памятником самому себе неподалёку от тропинки.

Импровизированный посох был толстым, но лёгким. Для пробы потыкала им в землю, да так и пошла дальше: сначала посохом о тропинку, если сухо – шаг. За таким медитативным занятием не заметила, как за очередным поворотом скрылся спящий Янек, а вокруг растеклась тишина. Только плеск воды да шорох моих шагов – вот и все звуки. Я встала поудобнее, огляделась. Со всех сторон ряска, на кочках единичные коряги, у самой тропы – осока, да редкие заросли багульника. И никаких признаков жизни.

–Здравствуй, хозяин болота, – а голос у меня неуверенный, тихий. Так не годится.

Я быстро обернулась по сторонам: нигде ни движения, ни звука. Сняв перчатки, заткнула их за пояс, корзинку поставила на тропинку. Я что сюда, просто так пришла? Вытащила кинжал, приблизилась к краю тропинки, выискивая наименее распустившиеся ветви багульника. Я-то думала, он уже отцвёл… Один, второй, третий – тонкие прутья с зачатками зелёных листочков и бледно-розовых мелких цветов ложились в корзинку. Девять. Достаточно.

Выпрямилась, вновь оглянулась. Тишина.

Место было тихим. Слишком тихим, чтобы я усомнилась в наличии здесь магии. Или том, что Агнешка могла пропасть просто так.

Я переложила кинжал в левую руку и, выдохнув сквозь зубы, провела лезвием по правой ладони. Тут же сжала кулак, позволяя красным каплям сорваться в недолгий полёт до стоячей воды.

Кап. Кап. Кап-кап.

–Чего тебе, ведьмочка? – раздался голос за спиной.

Я развернулась, продолжая сжимать в руке кинжал.

Он сидел на коряге, словно на троне. С виду – молодой мужчина, стройный, даже худощавый, с волосами цвета только начинающей желтеть пшеницы, в старинном красно-коричневом камзоле, как минимум прошлого века, белой рубашке с пышными манжетами, узких чёрных штанах, заправленных в высокие сапоги. Прямой нос, узкие губы, брови и ресницы в цвет волос. Кожа бледная, как цветы багульника. А глаза… я вздрогнула, отводя взгляд – глаза, будто два омута, затягивали, манили, звали. Внешность словно подёрнулась рябью, изменилась, давая мне мгновение узнать – и вновь стала прежней.

– Ну здравствуй, Эриан. Зачем девушку погубил? – я с трудом могла говорить.

Болотник улыбнулся, не скрывая острых зубов.

–Не губил никого, – голос его был тих, ласков, так и хотелось слушать. Болотник легко поднялся с коряги-трона и пошёл ко мне прямо по воде. Мгновенно оказался рядом. Ноздри раздулись, язык провёл по тонким губам – болотник почуял кровь.