– Помню, вы говорили, что обучались в Оксфорде и Сорбонне, мастер, – небрежным тоном подсказал он. – Безусловно, тамошние преподаватели знают своё дело. Наука тоже не стоит на месте.
– Зато мы всё стоим и стоим. – Теперь уже Татьяне поднадоело вести бесполезные разговоры. – Короче, пропустите вы нас всё-таки или нет?
– Я же объясняю вам, миледи, что готов пустить повелителя…
– А я вам не миледи, – обиделась Таня. – Не собираюсь красть подвески и травить несчастную Констанцию Бонасье.
– Бонасье, Бонасье…– задумчиво подхватил доктор JR. – Нет, такой пациентки точно не припомню – ни сейчас, ни раньше.
– Вы что, не знаете роман «Три мушкетёра»? – удивилась Алина.
– Нет, я не читаю современную прозу.
– Современную? – Джоконда удивлялась всё больше, что грозило не на шутку накалить обстановку. – Дюма – давно классика! Я думала, на Земле нет человека, который бы не знал этого писателя и хотя бы самое знаменитое его произведение. – Она повернулась к Косте и яростно зашептала: – Может, тут другие доктора есть, более адекватные? А то у меня этот масон не вызывает доверия.
– Уверяю вас, барышня, я не масон, – продемонстрировал тонкий слух JR. – Конечно, мне целых четыре раза предлагали вступить в орден, но я как-то не чувствовал себя готовым к такой деятельности.
Видя, что переговоры грозят зайти в совсем непроходимый тупик, Костя предложил выход:
– Приказываю пропустить всех, а для соблюдения режима оденьте нас… как хирургов.
Больничный страж поворчал немного, но ослушаться приказа не посмел, и нажал нужные кнопки. Появились бессловесные санитары и мигом упаковали всех в длиннющие и туго завязывающиеся халаты, высокие бахилы на резинках, плотные шапочки и респираторы, напоминающие по форме птичьи клювы. Перед заходом в палату велели вскрыть и надеть стерильные перчатки. Сразу стало жарко и неуютно, но процедуру перенесли стоически. Только тогда заветная дверь открылась, и вскоре друзья зашли в просторную и чистенькую комнату с гигантской кроватью, на которой сидел Кащеик, почти весь замотанный зелёными бинтами. Мальчик радостно улыбнулся, признав в уткоподобных фигурах посетителей своих любимых опекунов, и воскликнул:
– Дядя Костя, я тебя и с клювом узнаю – ты самый большой! У тебя микробы под носом – я их даже под маской вижу! Ха-ха-ха! Обманул, обманул!
Сверчок невольно схватился стерильной перчаткой за респиратор и тут же одумался, засмеявшись вслед за Павликом.
Всем хотелось обнять мальчика, но сразу не решились из-за одеяний и больничной обстановки. Хотя в палате было уютно. Имелись даже игрушки. Куклы вряд ли интересовали Кащеика, зато в конструкторы разнокалиберных домиков он, похоже, играл, потому что на одном из двух столов громоздились недостроенные остовы архитектурных сооружений.
Второй стол поражал обилием фруктов, ягод и открытых баночек с компотами; в некоторые из стеклянных ёмкостей были воткнуты ложечки. Напрашивался вывод, что Павлик не терял времени зря и самостоятельно закусывал между обедами, завтраками и ужинами. Его личико явно изменилось и не выглядело катастрофически худым. Щёки начали выходить из впалого состояния и немного расправились. Даже цвет кожи смотрелся абсолютно нормально.
– Ты молоток, дружок, – похвалил Володя, в то время как Кащеик по очереди сам уткнулся в халаты, стараясь обхватить ручками каждого посетителя. – У тебя тут, смотрю, пир на весь мир!
– Доктор сказал – могу кушать, сколько влезет, – радостно сообщил Павлик. – Быстрее поправлюсь. У меня сейчас этот… сулиновый взрыв.
– Инсулиновый, наверное, – поправила Джоконда. – Тогда не удивляюсь зверскому аппетиту, особенно на сладенькое. А мы-то расстраивались, что никаких угощений не принесли. Врачи сказали, что ты ни в чём не нуждаешься, и нечего сюда таскать что ни попадя. Ты точно хорошо себя чувствуешь?
– Хорошо, Катя-Алина, – отвечал мальчик, никак не забывающий благовещенское имя. – Немножко скучно одному, но зато скоро я смогу бегать и не уставать сильно, так JR обещал. Вот бинты через два дня снимут, и можно выписываться.
– А что ещё тебе доктор обещал? – осторожно спросил Костя, одновременно незаметно подмигивая Кащеику, чтобы не болтал слишком много.
– Ничего, наказывал только…
– Как – наказывал? – одновременно всполошились обе девушки. – В угол ставил, что ли?
– Нет, – засмеялся мальчик, – никуда не ставил. Просто строго так говорил, чтобы я не пугался, когда вдруг что-нибудь необычное увижу. Другие мне не поверят, потому что не видят, а я увижу. Не надо бояться, что со мной что-то не в порядке. Пока я постепенно выздоравливаю, это нормально, а потом само пройдёт. Обследование надо через полгода сделать, тогда будет понятно, здоров я совсем или ещё нет.
– А ты уже что-нибудь такое видел? – снова «забросил удочку» Сверчок. – Может быть, слышал?
– Нет, ничего пока, – помотал головой ребёнок. – А вдруг было бы весело! Я тогда над дядей Костей пошутил, мне про микробов доктор тоже рассказал. Они маленькие очень, их просто так не увидишь, хотя они и в воздухе есть, и у людей тоже. А ещё они бывают и злые, и добрые. Я думаю, что у вас у всех они самые добрые.
Казалось бы, можно лишь посмеяться над таким наивным предположением, но у Алины на глаза отчего-то навернулись слёзы, и она поспешно выскочила из палаты. Остальные пока помогли Кащеику достраивать домики, причём у Кости с Таней всё прошло хорошо, а вот у Володи башенка развалилась. Капитан расстроился и чуть не ругнулся от души, но вовремя спохватился.
– Я с японских времён какой-то косорукий стал, – раздражённо вымолвил он. – Нет, стрелял-то недавно нормально, а вот смастерить ничего путного с тех пор не могу. То журавлики кривые, теперь вот конструктор…
Когда вернулась Джоконда, все обратили внимание, что одеяние на ней изменилось – видимо, медицинский персонал больницы свято соблюдал асептический режим. Все предметы экипировки теперь выглядели ещё более громоздкими и неудобными, а уж в гигантских бахилах девушка вообще грозила запнуться и упасть при любом движении. Впрочем, маленькие злодейства со стороны доктора JR Алина переносила стоически. Её благоразумно оставили наедине с подопечным и подождали на улице с полчаса.
– Нет, я готова смириться с чем угодно, видя, что Павлику намного лучше, – говорила потом по пути Джоконда, раскрасневшаяся не то от возбуждения, не то после счастливого избавления от спецодежды. – Но какая странная у них больница! Представляете, я поговорила по душам с этим доктором JR. Попросила не пугать мальчика всякими микробами, вирусами и видениями. Потом ещё про лечение спрашивала, и как у них вообще всё устроено. Оказывается, они не только не интересуются возрастом пациентов и тем, как их зовут. У них нет ни карточек, ни историй болезни! Им, видите ли, главное – вылечить, а на всякую бюрократию наплевать. Нет никаких проверок, прокуроров, судов и жалобных книг!
– Да красота же, наверное, когда без бюрократии, – решилась возразить Таня. – Люди делом заняты, а не нудной хренотенью.
– Красота, говорите? Я спросила врача, какие интересные случаи из практики может припомнить. А он отвечает, что один из пациентов оказался настолько невезучим, что ему три раза удаляли аппендикс! Костя, ты про такое когда-нибудь слышал?
– Что?
Сверчок думал о Кащеике, его возможной способности видеть паранормальное. Что, если мальчик будет полезен для обнаружения призраков – что-то вроде волшебного фонаря из сказки? Но фонарь – просто предмет, а тут – живой человек, ребёнок, которого опять надо подвергать опасности, таская следом за собой. Нет, Павлика нужно как можно быстрее вернуть Нинушке, так будет лучше и спокойнее для всех.
– Опять где-то в облаках витаешь, выстраиваешь стратегию развития любимого города, повелитель, – сыронизировала Алина. – Не расслышал про три аппендикса?
– Может, по частям удаляли, сразу невозможно было, – вздохнул Костя. Конечно, он понял, что у какого-то сиба в разное время тела дружно грешили воспалением червеобразного отростка.