Когда поддержали они планы Белоснежки-панка, стала она популярной и знаменитой. Начали её везде хвалить. Совсем разозлилась тогда колдунья и наложила страшное проклятье. Откуда ни возьмись, явились призраки, которых никто не видел и не слышал, кроме бедной падчерицы. Взялись бесплотные мучить Белоснежку-панка, спать ей не давали, оскорбляли, песни похабные пели, кривлялись и рожи страшные строили. Измучилась бедная Белоснежка-панк, исхудала и ещё красивее стала. А рассказам о призраках никто не верил, даже отец родной.

Зато инженеры сразу беду Белоснежки-панка с пониманием встретили и стали думать, как проклятие отвести. Семь инженеров были мастера на все руки, и вскоре первый придумал камеру специальную, в ней девушка могла от призраков укрыться на время и хотя бы выспаться. Сбежала тогда Белоснежка-панк из дому, чтобы не нашла её злая мачеха, поселилась там, где семь инженеров камеру защитную соорудили.

Но стоило выйти из неё наружу – ещё хуже донимали проклятые привидения. Дошло до того, что порой не могла Белоснежка-панк слово добрым людям вымолвить, потому что призраки в это время громко орали, дразнились и перебивали её.

Тогда придумал и сделал второй инженер фонарь специальный. Как нацелишь его, замирает призрак и становится тише воды и ниже травы – боится, что увидят его все люди, пока падает на него проявляющий свет. Всё бы хорошо, да много призраков, всех в одно время не высветишь. Пока один молчит и хочет спрятаться, остальные пуще прежнего бесятся.

– Дальше я пока не сочинила. – Джоконда вдруг забеспокоилась, не пора ли выдвигаться и поднялась со скамейки, в то время как Костя словно прирос к ней.

«Слишком актуальными становятся сказки. От простых предчувствий – до явных совпадений. Но ведь Алина не ясновидящая. Будь она провидицей – давно разгадала бы всё враньё и недомолвки. Откуда же теперь вдруг взялись сказочные призраки, столь актуальные после памятного разговора с Селенденом? И семь инженеров, может, лишь иносказание о способах борьбы со страшной угрозой? Можно укрыться в камере? Хорошо бы чувствовать себя в абсолютной безопасности, как за магическим барьером. Стоп, барьеры! По силам создать их сколько угодно, ну, пусть хотя бы несколько – вот если бы точно быть уверенным, что привидения не преодолеют полупрозрачную волшебную ткань. Но сказка опять права: нельзя всё время прятаться в камере, из неё нужно выходить, чтобы жить, как нормальные люди. Скрываясь, не одержишь победу – никто ещё не выигрывал сражений, стыдливо сбегая с поля боя. Второй инженер сделал фонарь, выявляющий призраков. В любом случае, нужен способ, подобный сказочному проектору. Нужен предмет или человек, способный видеть, слышать, чувствовать то, чего, возможно не может больше никто. Где взять, если ты не Белоснежка-панк?»

– Ты как будто под впечатлением, Костян, – посмеялся Володя, поскольку озадаченное лицо приятеля показалось ему забавным. – Алина, тебе точно нужно не только дневники писать, а всерьёз заняться сочинительством и расширять благодарную аудиторию. Сказка классная, за панка – отдельный респект.

Подошёл Стефанио: врачи наказали явиться для контрольного осмотра, а потому он составил компанию друзьям.

В больнице за стойкой привычно царствовал доктор JR, и колпак на этот раз был надет на нём ровно.

– А, пришли, – просто сказал он. – Насколько я помню, Стефанио? Трудно, понимаете, ориентироваться, когда постоянно меняются лица. Э… я хотел сказать, их выражения. Честно говоря, тебя я помню по значку и очкам. А ты теперь, я вижу, советник, и очки почему-то не надел. Так и обознаться недолго.

– Да разбил я любимые очки, а новые пока не достал, – ответил недавно отравленный пациент. – Какой осмотр мне необходим? Я, понимаешь, спешу – у нас сегодня назначен малый Совет на весь день. Боюсь, без повелителя мы будем слишком много дискутировать и задержимся до глубокой ночи.

Доктор JR улыбнулся, пояснив, что хочет всего лишь посмотреть на анализ крови, щёлкнул своей любопытной коробочкой и внимательно изучил проявившиеся на ней разноцветные линии и циферки.

– Вполне удовлетворительно. Все показатели в границах нормы, кроме уровня глюкозы. Знаете, раньше для доказательства сахарного диабета медикам приходилось пробовать на вкус мочу больного. Э… хорошо, что я не застал те времена.

Стефанио не стал слушать дальше и откланялся, а рассеянный врач благодушно посмотрел на оставшуюся четвёрку:

– Полагаю, пришли навестить вашего прекрасного мальчика? Уже можно, можно. Но пропущу одного повелителя, остальным, к сожалению, нельзя. Я объяснял ведь молодому человеку, лишившемуся, как вижу, своего прекрасного шрама, что в этом блоке соблюдается асептический режим.

Разумеется, доктор JR не на тех напал – прежде всего, в лице Джоконды.

– А повелитель, видимо, у вас автоматически считается стерильным? – тут же завелась она. – Если режим строгий – так я думаю, никого вообще пускать нельзя.

– Нет, но… он повелитель, я не могу его не пустить.

– Костя, почему такое безобразие? – Джоконда повернулась к Сверчку за поддержкой. – Раз ты можешь командовать, так прикажи дать нам допуск!

Повелитель прекрасно понимал, что правила больницы не позволяют пускать смертных в отделение, предназначенное для избранных. Допустим, Кащеик ничего о таких нюансах не знает, но там могут встретиться другие пациенты. Скандал, конечно, можно погасить, но лучше бы вообще избегать лишних осложнений.

– Скажите, а в блоке сейчас есть другие больные, которым мы могли бы повредить? – осторожно поинтересовался Костя.

– Есть, хоть и немного. У двоих небольшое душевное расстройство после возвращения из экспедиции – такое иногда встречается с не очень опытными посланниками. А третий неожиданно обнаружил у себя плоскостопие, что кажется ему большой неприятностью. Поскольку ему всего лет тридцать, он не желает избавиться от проблемы э… альтернативным способом, и мы будем улучшать качество его ног.

– «Неожиданно обнаружил плоскостопие» – это супер! – снова влезла Алина. – Наверное, он до тридцати лет не догадался поглядеть на свои ступни? Как вы лечите пациентов, не зная их точный возраст? Вот мне, как вы полагаете, сколько сейчас?

Возможно, Джоконда просто решила «заговорить зубы» эскулапу. Она умудрилась слегка пройти в требуемом направлении и подёргать широченную дверь, чтобы убедиться в её блокировке электронным замком.

– О, вы и ваша подруга, безусловно, прелестные юные девушки. Я бы дал вам лет шестнадцать-семнадцать, хотя может быть и пятнадцать. В любом случае вас уже вполне можно выдавать замуж.

– С брачными вопросами мы сами как-нибудь разберёмся, – отпарировала слегка покрасневшая Алина, в то время как остальные испытали некоторую неловкость от такого заявления. Костя подумал, что доктор просто делал своего рода комплимент или констатировал факт в духе прошедших веков. Джоконда между тем не унималась:

– Судя по всему, остальные пациенты в блоке пока не нуждаются в таком строгом режиме, как в хирургии. А наш мальчик – разве ему делали операции?

– Конечно, в его случае они совершенно необходимы. Сделали, и в лучшем виде. Двадцать две, а может, и двадцать четыре, смотря как считать.

Буднично произнесённые цифры всех потрясли. Никому из друзей пока не приходилось сталкиваться с достижениями кудесников скальпеля. Но детдомовцы дружно полагали, что даже одна операция – процедура тяжёлая, кровавая и связанная с большой опасностью. Алина остановилась в нерешительности. Может, не стоит идти к мальчику, чтобы, не дай бог, чем-нибудь не навредить?

– Разве можно делать сразу столько? – дрожащим голосом произнесла она. – Ужас какой-то, в голове не укладывается! Вы какой университет заканчивали, доктор?

– Да я много чего заканчивал, – рассеянно отозвался доктор. – Э… я хотел сказать, больше одного. Точно, два. Хм…

Костя подумал, что JR судорожно пытается вспомнить, какие из приютивших его в своё время учебных заведений продолжают существовать в настоящее время.