- Мудрость не помогла бы мне примерно наказать Утреда мак Альпина за непочтение к моей королеве, - сказал он, коснувшись серебряного молота Тора на груди, - и не мудростью, но храбростью и делами, достойными конунга, собираюсь я достичь места трона рядом с бретвальдой.
Энгрифледа готовилась ответить какой-то дерзостью, но все же пересилила себя, мило улыбнувшись гостю.
- Я знаю, что морские короли называют свои драккары "конями моря" - сказала она, - но в Британии надо быть обученными не только морскому, но и конному бою. Мой муж это умеет, что не раз доказал в войнах. Сможешь ли ты превзойти его в этом - оседлав хотя бы моего жеребца? Если тебе это удастся - что же, мы вернемся к этому разговору.
Харальд залпом осушил свой кубок и с громким стуком поставил его на стол.
-Если дело только в этом, - сказал он, - считай, что твоя лошадь уже у меня под седлом.
Несколько дней спустя Энгрифледа отправилась объезжать свои владения перед зимой. Первым она посетила Кент - как вдова и наследница старого короля Этельвульфа она уделяла этому королевству особое внимание. Она накрыла пир в старинном замке, основанном еще римлянами, как маяк, и перестроенным под укрепление уже при Энгрифледе. Здесь же, у подножия белых, как мел скал, и состоялось испытание.
Харальд стоял посреди зеленого луга, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он уже сбросил кольчугу, одевшись в короткую тунику до середины бедер, шерстяные штаны и кожаные башмаки. Лишь длинный меч по-прежнему свисал с его пояса, хотя он сейчас и не собирался ни с кем сражаться - разве что с женской неприступностью. Время от времени он бросал насмешливые взгляды и на Энгрифледу, что с каменным лицом подводила могучего черного жеребца с похожей на львиную гривой. Ни седла, ни стремян, ни уздечки на нем не было - еще одно условие, что поставила молодая бретвальда перед норманном. Кроме этих двоих за поединком следили десять самых верных приближенных молодой королевы и трое херсиров с Рогаланда.
- Держи, - она хлопнула коня по крупу и тот сделал несколько шагов, подходя к ярлу, - если ты сумеешь укротить Шака, мы вернемся к этому разговору.
- Уж, наверное, твой жеребец не строптивее моего "морского коня" в шторм, - усмехнулся Харальд и, подойдя к животному, ухватился за его гриву, запрыгивая на лоснящийся круп, покрытый короткой шерстью. Харальд и вправду не был опытным наездником, но не собирался показывать это королеве: дернув коня за гриву, ярл ударил его пятками по бокам, заставляя тронуться с места.
Конь вдруг оглушительно заржал и сорвался с места, пустившись бешеным галопом вверх по склону белой скалы. Харальд пинками и криками пытался остановить животное: бесполезно - конь мчался стрелой, даже не думая сбавлять скорости. Харальд глянул вперед и похолодел - взбесившийся скакун нес его прямо к обрыву, явно намереваясь, разбежавшись, спрыгнуть со скалы. Норманн хотел спрыгнуть, но вдруг осознал, что не может этого сделать - он словно прирос или прилип к могучему телу, внезапно оказавшемуся не гладким и сухим, каким оно было вначале, а липким и скользким, словно тело огромной улитки, покрытым на редкость клейкой слизью. Харальд пытался сорвать с пояса меч, чтобы изрубить на куски "ведьминого коня", но конская грива вдруг обернулась клубком шипящих черных змей. Покрытые мелкими чешуйками кольца намертво оплели его руки, приковав его к жуткому зверю. Конь издевательски заржал, поворачивая голову к незадачливому наезднику и Харальд, будучи далеко не робкого десятка, невольно содрогнулся, ибо чудовище, уставившееся на него алыми, словно пламя Муспельхейма глазами, было кем угодно, но не обычной лошадью. В оскаленной пасти блестели острые, похожие на акульи зубы, меж которых плясал раздвоенный язык, а изо лба торчали два острых прямых рога.
Чудовище меж тем достигло края обрыва и, издав жуткий вой, сделало исполинский прыжок. На миг конь словно завис в воздухе – жуткий черный силуэт на фоне усыпанного звездами неба, потом рухнул в разбушевавшееся море. Харальд уже вручал свою душу Одину, готовясь разбиться об острые скалы, но в следующий момент он с громким плеском погрузился в волны. Вокруг взметнулись пузыри и белая пена, над головой норманна сомкнулась черная вода и он уже снова попрощался с жизнью, когда тварь вдруг вынырнула. Чудовище мчалось вперед так же резво, как и скакало по скалам: то ныряя под воду, то взмывая над волнами, оглашая воздух торжествующим ржанием. Харальд едва успевал задерживать дыхание, прежде чем погрузиться в зелено-черную глубину, но когда его легкие начинали разрываться, конь вновь устремлялся к поверхности, даруя всаднику пару спасительных глотков воздуха.
Харальд не знал, сколько времени продолжалась эта безумная скачка, не видел, как чудовище повернуло к берегу - просто в какой-то миг он осознал, что проклятый конь стоит на той же поляне, откуда он начал свой бег. В тот же миг исчезла неведомая сила, приклеивавшая норманна к чудовищу, оплетшие его руки змеи расплелись прядями обычной гривы и, чувствующий себя почти утопленником, ярл мешком повалился на землю, выплевывая воду и слизь из ноздрей. С трудом разлепив глаза, он увидел, как перед ним прошлись стройные ноги в изящных сапожках. Внезапно они оторвались от земли и, подняв голову, Харальд увидел Энгрифледу, запрыгнувшую на проклятое отродье, - выглядевшее сейчас как обычная лошадь, - поудобнее устраиваясь на нем. Послышался шум крыльев и на плечи королевы с громким карканьем опустились вороны.
- Знаешь, почему Утред мак Альпин ненавидит меня? - негромко сказала Энгрифледа, - потому что он хотел этого коня себе. Когда Серебрянка, моя любимая кобыла, погибла во время битвы с Крутом, я решила найти особенную лошадь. Такую как Морварх, морской конь Мальгвенн, королевы Севера и ее дочери Дахут, королевы погибшего Иса. Атла, колдунья, что воспитывала меня в детстве, рассказала, что и король Утред хочет подобного коня - и ради этого он выбрал лучшую кобылу из своего табуна, чтобы свести ее с келпи - водяным конем из пиктавских озер. Чтобы пленить келпи он призвал Атлу, известную своим умением обращаться с водяными духами. И она сделала это, однако жеребенка, что появился на свет от этого союза, она отдала мне, а не Утреду - впрочем, по ее словам, он бы все равно не удержался на этом звере. А я смогла - и теперь у меня лучший скакун по обе стороны Пролива и самый могущественный король со времен Хлодвига в мужьях. Тебе ли ставить мне условия, бродяга с Севера? За то, что ты осмелился свататься ко мне, я могла вырвать твое сердце и отдать его Богине-Вороне, но ты мой гость и оказал мне услугу - так что я просто изгоняю тебя из Британии.
Она сделала повелительный жест и ее люди, обступившие трех викингов, которым позволили прийти на испытание, дали им пройти к своему ярлу. Подхватив под руки вымотанного, едва держащегося на ногах Харальда норманны увели его с поля. Лишь один взгляд, полный жгучей ненависти, он бросил на молодую королеву, но та, упоенная своим торжеством даже не заметила этого.
-И даже не думай в отместку разорять наши побережья! - крикнула она вслед, - моя золовка - жена датского конунга, побратима Редвальда. Множество данов переселилось в Британию, обязавшись охранять нас с моря. Так что тебя ждет лишь позорная смерть, если ты посмеешь вернуться сюда снова!
Харальд не обернулся, вообще никак не дал понять, что услышал молодую королеву.
