– СИОР. Помнишь, Макс, в прошлом году у нас в хостеле листовки раздавали, второе место по количеству голосов в итоге заняли.

– Мне бы никто не поверил, а он наверняка это просто так не оставил, – Настя становилась эмоциональнее, что играло парням на руку.

– Так бы оно, скорее всего, и произошло.

– Мы не осуждаем тебя и не имеем на это никаких прав.

Это напоминало передачу эстафеты, голоса, вызывающие сомнение, обиду, страх, боль, перескакивали шариком для пинг-понга от одного уха к другому. Однако разговор Настю приятно удивлял: неосознанное прошлое, которое из когда-то тайны превратилось в шутку, вновь становилось важным, и важным не только для неё. Агрессия Артура становилась её агрессией к растлителю, жалость Максима – жалостью к себе.

– Настя, – Максим продолжал, – мы хотим помочь тебе.

– Давя на моё прошлое, вы хотите помочь? – впервые юная женщина подняла голову с начала разговора на больную тему и не отвела глаз.

– У нас есть к тебе одно предложение: мы хотим проучить извращенца, но сделать это гуманно, без насилия и грязи.

– Максим дело говорит. Деньги – меньшее, что можно у него урвать, учитывая его положение.

– Не понимаю, о чём вы.

– Шантаж.

– На месте Артура я бы назвал это само собой вытекающей местью.

– Вы шутите?

– Нет.

– Абсолютно серьёзно.

– Но так же нельзя! Вы слышали, о чём я говорила? Если нас поймают… даже боюсь представить, что с нами будет.

– Не волнуйся, я участвовал в подобных делах, – Артур не совсем врал, один раз он снабжал «мутных дружков» сим-картами для каких-то чёрных схем, – у меня есть связи и нужные источники, которые помогут в этом.

– Настя, дело ведь не только в тебе одной, подумай о других его прошлых жертвах и потенциальных будущих. После нашего шантажа он десять раз задумается, прежде чем снова совершить подобное.

Шутки закончились, места для них не осталось, – доля правды всплывала наверх и жгла. Максим и Артур грамотно выполняли свою «работу». Это было самое обычное соблазнение с преподнесением своих лучших качеств, подмечанием таковых у соблазняемой, нахождением точек пересечения, построением эмоциональной связи и комфорта, только конечными целями являлись возмездие и жажда наживы.

– Можешь не волноваться, тебе ничего не нужно будет делать, только предоставлять нам информацию, а всё остальное мы с Артуром берём на себя.

– И треть от полученной суммы тебе гарантирована, как полноценному участнику.

– Хорошо, думаю, я согласна, – задумавшись, она прикусила нижнюю губу.

– Эй, не грузи себя, мы тебя в обиду не дадим, – с ласковым голосом Максим коснулся руки Насти и увидел слегка прищуренную улыбку в нежно-кремовых глазах.

Через площадь, мост, дороги со светофорами и без, проходили сумерки, наступали на местами влажный асфальт три пары подошв со скрипами и разговорами. Теперь уже Настя не сдерживала себя, без иронии, сарказма и стыда рассказывала всё, что помнила. Что не удалось забыть.

– А номер квартиры помнишь?

– Говорю же, только дом, подъезд и этаж.

– А одного его номера телефона нам мало будет?

– Макс, не тупи! Нам нужно как можно больше информации о нём, любая мелочь в таком деле может сыграть как против нас, так и за, – Артур громко вдохнул и выдохнул. – Ладно, подытожим: Анатолий Владимирович Парфёнов, сорок пять или сорок шесть лет, рост около ста семидесяти, вес около семидесяти, шатен с сединой, глаза светло-серые; есть жена, дочка, которой сейчас примерно двенадцать лет, обе бо́льшую часть времени проживают не в городе, где именно – непонятно; является каким-то заместителем в социал-демократической партии, в прошлом связан с правоохранительными органами; точное название улицы и номер дома сам определю и проверю по Настиной наводке; номер телефона, будем надеяться, мудак не поменял с того времени. Есть ещё что добавить?

– Он иногда делал фотографии на полароид.

– У тебя они есть?

– Нету.

– Чьи-нибудь ещё фотографии видела?

– Нет.

– Помнишь, где он хранил фотографии или сам фотоаппарат? Давал ли кому?

– Не помню.

– Окей, ещё что?

– Кажется, есть ещё кое-что. Думаю, Толя боялся светиться со мной: уже не забирал на машине, мы не ходили по магазинам, как раньше, не сидели в ресторанах. С каждой встречей он становился раздражённее, подозрительнее, расспрашивал, не сболтнула ли я чего лишнего и всё такое. К одному из последних свиданий у него дома я добиралась сама, приехала раньше обговорённого времени. Он не сразу ответил и не сразу открыл калитку во двор. Выходя из лифта, я столкнулась с девушкой, не знаю, двадцати-двадцати пяти лет. Дверь квартиры, справа от лифта, была открыта и оттуда выбежал Толя. Он встретил меня выражением смятения на лице и спросил, не видела ли я выбежавшую рыжеволосую девушку. Боковым зрением я увидела, как та самая рыжеволосая быстро нажимает кнопку лифта, а второй рукой прикладывает указательный палец к губам. Не знаю, о чём думала в тот момент, но я ответила, что она спустилась по лестнице, после чего двери лифта благополучно сомкнулись.

– И ты всё равно вошла?

– Я доверяла ему.

– То есть у нас есть ещё одна предполагаемая жертва?

– Артур, не перебивай!

– Не совсем так. Позже Толя будет называть её Варей, мол она приходится дальней племянницей, которая была вынуждена покинуть родной городок, потому что ей грозила опасность. Варей интересовалась полиция, о ней ходили дурные слухи, а кто-то даже напрямую угрожал. Якобы из-за неё умерло несколько парней, один же чудик прямо на её глазах распорол себе живот и искромсал пах. Варина алкоголичка-мать, можно сказать, отказалась от дочери и пристроила к единственным родственникам, с которыми ещё остались какие-то связи. На следующей нашей встрече я невзначай поинтересовалась о Варваре, на что Толя сказал, что она теперь избегает его, так как в тот самый день украла из квартиры деньги, но он не злится за это.

– Значит, и на нас не будет. А дурочку́ самоубийце я бы посоветовал засунуть голову в микроволновку – эффектнее бы вышло.

– Ты поверила ему? – Максим спрашивал с видимой заинтересованностью и участием, что ещё больше располагало Настю к нему.

– Тогда поверила. Сейчас – не знаю, уже не так уверена в этом. Я бы и не вспомнила об этом происшествии и Варе, если бы несколько недель назад случайно не встретилась с ней. Подруг как-то не осталось – всё чаще гуляю одна, но так даже лучше придумывается материал для выступлений. Так и гуляла я тогда по торговому центру, где увидела её, Варю. Она была в компании дорого одетого, но немного неряшливого, молодого человека. Варвара была в чёрных очках. Мне хватило мимолётной секунды, чтобы узнать и вспомнить её, как будто старого знакомого, единожды увиденного человека. Она прошла мимо без малейшего внимания, что было вполне естественно, учитывая все обстоятельства, однако вечером этого же дня мне на телефон с неизвестного номера приходит такое СМС: «Прости, что не поздоровалась и не поблагодарила». В тот день я больше никого не встречала, а в прошлые из дома не выходила. Не знаю, откуда у неё взялся мой номер и для чего, должно быть, через Толю. Если узнала, зачем вообще писать?

– Написала что-нибудь в ответ?

– Нет. Что я могла ответить? Вообще-то, это довольно странно, а отвечать на это – ещё страннее.

– Номер в телефоне остался?

– Должен быть, – Настя быстрыми пальчиками заколотила по кнопкам и с улыбкой, адресованной Максиму, протянула экранчик с выделенными цифрами. – Нашла.

– Отлично, пускай Макс перепишет, думаю, она нам ещё пригодится.

С противоположной стороны дорожного кольца шёл худощавый парень на вид не старше двадцати пяти (было ему двадцать восемь) с длинным орлиным носом и большими круглыми глазами, которые казались таковыми даже с прищуром, усиливающим впечатление чудаковатости на близком расстоянии из-за того, что одно веко опускалось ниже другого. Неординарную внешность подчёркивали пирсинг брови, партаки и тяга к широким шарфам.