— Молодёжь, чем недовольны? — В открытой двери появилось улыбающееся лицо медсестры.

— Красавица! — ответил ей моряк. — Мы голодные морские волки, нам бы что-нибудь куснуть и пару дамочек для утехи.

Медсестра захихикала и ответила:

— Вам что же, нас не хватает?

— Так вы бегаете в белых халатиках, — ответил моряк. — Нет чтобы зашли, посидели бы, времечко наше болезное скоротали.

— Голодные, значит? — весело спросила сестра.

— Так точно! — жизнерадостно ответил моряк.

— А сосед? — переспросила сестра.

— Матрос — он всегда голодный, — ответил моряк. — У матросов, как сейчас говорят, менталитет такой: голодовать.

— Сейчас организуем вам ужин, — с улыбкой ответила медсестра и исчезла за дверью.

— И дамочек не забудь, красавица! — крикнул ей вдогонку моряк.

Минут через десять медсестра вновь появилась с подносом, на котором под салфетками виднелись две тарелки и чашки. Покачав бёдрами, она поставила поднос на мякинскую тумбу:

— Кушайте на здоровье.

Моряк с любопытством приоткрыл одну из тарелок:

— Чем потчуешь, красавица?

Медсестра, подойдя к двери, ответила:

— Для вас нынче идёт шницель с гарниром.

— А матросу? — переспросил моряк.

— Уж и матроса вашего не забыли! Ему то же, что и вам. Приятного аппетита!

Медсестра удалилась, щёлкнул дверной замок. Моряк расставил тарелки и чашки по тумбочкам.

— Приступай, матрос! Сегодня камбуз мясом нас порадовал. Пожуём.

Мякин с удовольствием разделался с ужином и, допивая чай, спросил:

— Вас всё время так кормят?

— Это ты про камбуз? — уточнил моряк.

— Да, — подтвердил Мякин.

— Камбуз камбузом, а дела надо закончить. — Моряк снова залез под матрац, достал фляжку и произнёс: — Ну что, матрос? Добьём?

Мякин вспомнил предыдущее поглощение спиртного и неожиданно икнул.

— Не икай, матрос! Сейчас добьём горючее — и в дрейф!

Вторую порцию Мякин проглотил залпом. Настроение его значительно улучшилось. Голове стало легко, словно она совсем и не мякинская, а какая-то другая. Он попытался встать, но палата несколько зашаталась под ним, и Мякин, испугавшись волнения под ногами, снова сел и опустил голову, пытаясь осознать своё новое состояние.

— Что, штормит? — спросил моряк.

Мякин с усилием сфокусировал взгляд на моряке и ответил:

— Качает что-то.

— А ты, матрос, ложись в дрейф, — посоветовал моряк. — Да и я, наверное, отобьюсь до утра.

Мякин не раздеваясь ткнулся в кровать, голова на подушке пошла кругом, всё помещение поплыло куда-то вбок. Мякин некоторое время пытался сопротивляться этому движению: то открывал, то закрывал глаза, несколько раз поднимался и сидел на кровати, а потом снова ложился. Моряк сочувственно что-то говорил ему, но Мякин плохо разбирал. Моряк басил про море, про качку и морскую болезнь, а Мякин будто бы проваливался в бездну и проснулся только тогда, когда медсестра зажгла в палате свет.

— Измеряем температуру, — объявила она и, увидев Мякина, лежащего на кровати одетым, спросила: — Опять не спали?

Мякин спросонья замешкался с ответом и сказал:

— Нет… то есть да.

Медсестра подала ему термометр и снова спросила:

— То есть как?

— То есть спал, — ответил Мякин и погладил ладонью свой лоб. Голова не шумела. — Спал хорошо, — добавил Мякин и засунул градусник под мышку.

— Это очень хорошо, — обрадовалась медсестра и подошла к моряку, который что-то пил из кружки и молча слушал их диалог.

— А как у вас дела? — спросила она моряка.

— Полный штиль, — угрюмо ответил моряк. — Движок в норме, на мостике, — он ткнул пальцем в лоб, — полный порядок. Матросы отдыхают.

— Тогда всем подъём! — усмехнувшись, сказала медсестра и подала моряку термометр.

— Свистать всех наверх, — невесело ответил моряк и занялся измерением температуры.

После завтрака в палате появился уже знакомый Мякину доктор с новой помощницей.

— Ну, как наши дела? — обратился доктор к моряку.

Моряк встал и, изобразив стойку смирно, ответил:

— Стою в сухом доке на ремонте.

Доктор похлопал его по плечу, предложил сесть на кровать, а сам расположился на табуретке.

— В сухом ли? — недоверчиво спросил он моряка, рассматривая его зрачки.

— Клянусь Посейдоном: в сухом! — ответил моряк.

Доктор покачал головой и достал стетоскоп.

— А почему не Нептуном? — спросил он, прикладывая к волосатой груди моряка прибор.

— Можно и Нептуном. Кстати, вот и матрос подтвердит. — Моряк повернулся в сторону Мякина. — Подтверждай, матрос!

Мякин поначалу не понял, что ему следует подтверждать, и ответил невпопад:

— Спал хорошо. Тоже клянусь этим…

— Нептуном, — подсказал доктор. — Нукася, приподнимитесь, Адмирал!

Моряк встал.

— Вытяните руки вперёд и закройте глаза, — предложил доктор.

Моряк нехотя повиновался и проворчал:

— Это что, зарядка такая?

— Зарядка, зарядка, — подтвердил доктор.

— Вот видите, коллега, ручонки-то того…

Помощница кивнула.

— Будем чистить организм, — произнёс доктор. — Очистим от скверны — и опять в море, океан. Можете сесть.

Моряк опустился на постель.

— Согласен, — ответил он. — Только чистите как следует. Приборка треба капитальная.

— Сделаем капитальную, — согласился доктор. — И дисциплинку поднимем, — добавил он, лукаво улыбаясь. — Коллега, надо бы контроль усилить, — продолжил доктор и подошёл к Мякину. — Так вы теперь по морям, по волнам?

Мякин разволновался — он испугался того, что доктор догадается о вчерашнем потреблении алкогольной жидкости, и снова ответил не совсем адекватно.

— Меня укачивает. Мне нельзя…

— Что вам нельзя? — спросил доктор и поднёс к кончику мякинского носа блестящий молоточек.

— По морям, по волнам, — ответил Мякин.

— Чудненько, — обрадовался доктор, заставляя Мякина следить за молоточком. — Говорите, что спали?

— Да, спал, — подтвердил Мякин.

— Замечательно, — убирая молоточек в карман, произнёс доктор. — Будем продолжать.

— Что продолжать? — машинально спросил Мякин.

— Процедуры, то есть лечение, — ласково ответил доктор и, весело подмигнув, добавил: — И никаких морей и волн.

Когда доктор с помощницей вышли из палаты, моряк недовольно проворчал:

— Ты, матрос, нервный какой-то. С тобой в поход опасно ходить.

— Почему? — наивно удивился Мякин.

— А потому, матрос, что укачивает тебя, — ответил моряк и угрюмо залёг в постель.

Через полчаса в палату с шумом ворвалась дежурная медсестра и объявила:

— Больной Мякин, вас ждут в клизменной. Быстренько собирайтесь.

Мякин открыл глаза и невнятно ответил:

— Меня?

— Да, вас. Не тяните, быстренько собирайтесь. Вас уже ждут.

— Кто ждёт? — переспросил Мякин.

Моряк недовольно повернулся в койке и пробасил:

— Клизма тебя ждёт, матрос. Свистать всех наверх!

Мякин сел на койке, потряс головой, встал и ещё раз спросил:

— Так мне уже… то есть уже делали. Опять, что ли?

— Больной, не задерживайте меня! — поторопила его медсестра. — Можно чуть поживей? Нечего тут помирать.

— Давай, матрос, — обрадованно произнёс моряк. — Трубы почистить надобно.

Мякин, шаркая по полу тапочками, двинулся в сторону двери. Дежурная проводила его до той заветной комнаты с табличкой «Клизменная» и попыталась открыть дверь.

— Опять заперлась, — недовольно произнесла она и громко постучала в дверь.

За дверью наблюдалась глухая тишина. Дежурная ещё несколько раз поколотила ладонями и кулаком в дверь, но никакой реакции из закрытого помещения не последовало.

— Стойте здесь, никуда не отлучайтесь, — приказала дежурная и быстро прошла по коридору за поворот.

Мякин остался один на один с клизменной.

«Зачем мне столько клизм? — подумал Мякин. — Надо бы спросить доктора».

Он повернулся к двери спиной. Издалека, скорее всего из приёмного покоя, два крепких санитара вели больного, и Мякин сразу почувствовал в крупной фигуре вновь прибывающего что-то знакомое. Процессия приблизилась к нему довольно близко, и Мякин наконец-то узнал в новеньком сбежавшего инструментальщика, небритое лицо которого улыбалось настолько наивно, настолько радостно и как-то по-детски, что Мякин даже несколько растерялся и не сразу сообразил, как ему поздороваться с инструментальщиком.