Расслабился Мякин — отлегло у него, не Казлюк это.

— Ты, Мякиша, чего у начальника-то делал? — услышал он снова и обернулся.

Она с лукавой улыбкой потрепала его по затылку, заглянула в бумаги и спросила:

— Корпишь? Смотрю, отчёт уж почти готов.

— Ага, — втянув голову в плечи, ответил Мякин. Ему совсем не хотелось обсуждать с кем-то тему санатория.

— Чего молчишь, Мякиша, премию, что ли, тебе обещали?

— Не-е… — нехотя произнёс Мякин. — В санаторий меня отправляют.

— Ну ты, Мякин, даёшь! Это ж надо! В санаторий! И ты это скрываешь от коллектива? — затараторила она. — Нехорошо это, Мякиша, — скрывать от коллектива такое событие!

— Я и не скрываю, — пробубнил Мякин. — Вот, отправляют. — Он кивнул в сторону начальственного кабинета. — Даже отчёт не дают доделать.

— Да ну его, этот отчёт, Мякиша! — Она обняла его за плечи. — Отдохнёшь от бумаг наших, от этой пыли вечной. — Она мечтательно зажмурилась. — Будешь в ванне лежать, блаженствовать. Хорошо!

— Буду, — как-то неуверенно ответил Мякин.

— Ах да, забыла сказать тебе, — наклонившись к его уху, прошептала она: — это Казлюк, пока ты у шефа торчал, всё тут распинался — намекал, что скоро повысят его в должности. Противный этот Казлюк, не то что ты, Мякиша! — Она снова потрепала его по затылку, а он, услышав слова про Казлюка, снова втянул голову в плечи, и мысли его опять стали нехорошими.

— Когда едешь-то? — спросила она.

Он вздрогнул от её вопроса, сообразил, что надо как-то ответить, и наконец-то произнёс:

— Вот отчёт передам — и в понедельник меня здесь не будет.

— Да ты что, а банкет?! Отвальная должна быть обязательно! Ты что, Мякин, так без проводов и слиняешь? Сейчас организуемся. — Она повернулась к нему спиной и громко, на всю комнату объявила: — Товарищи, минуточку внимания! Наш Мякиша, то есть товарищ Мякин, убывает в заслуженный отпуск. Отбывает в санаторий. Это дело, товарищи, надо отметить.

— Мякин, ты молодец! В санаторий! Это ж надо! Надо отметить! Надо отметить! — раздались голоса.

— Щас я сбегаю. — Вихрастый молодой парень вскочил из-за стола. — Гроши давайте!

Через полчаса на центральном столе появились закуски в одноразовой посуде и несколько бутылок спиртного. Коллектив радостно шумел в предвкушении небольшого конторского праздника. Когда разлили вино в бумажные стаканчики, дверь начальственного кабинета распахнулась и в проёме образовалась крупная фигура шефа.

— Это что за мероприятие? — хмуро спросил он.

— Герасим Ильич, извините, но наш Мякин, наша гордость и слава, в санаторию отправляется! Без отвальной никак нельзя. — Раиса искренне улыбнулась, подошла к шефу и протянула ему стаканчик с вином.

— Да-да, — прогудел шеф. — Но только аккуратно и недолго.

— Мы тихонечко, — ответила за всех Раиса. — Присоединяйтесь.

— Нет-нет. Я попозже, — ответил Герасим Ильич. — А вы, Раиса, зайдите ко мне. — И шеф, не приняв стаканчик, вернулся к себе.

Раиса тихонечко поставила стаканчик на стол, оглядела притихших сотрудников и негромко произнесла:

— Я сейчас, подождите меня. — И аккуратно прошла в начальственный кабинет.

Коллектив в нерешительности застыл у стола.

— Товарищ Мякин, доложите трудящимся, как вы добились таких успехов? — Вихрастый обратился к Мякину и, не зная, как поступить со стаканчиком, полным вина, хотел было чуточку отхлебнуть содержимое, но не решился и продолжил держать стакан в двух руках.

— Я не знаю, — ответил Мякин.

— Он не знает. — Бородач поддержал Мякина. — У нас санатории выделяют в тайне. Мякину просто повезло — вот и весь ответ.

— А мне что-то не везёт, — заявила нервная, худая женщина. — Сколько лет сижу здесь, а санаторий ни разу не дали!

— Так вам, мадам, — отреагировал бородач, — ещё рано. Мякин-то уж более десяти лет здесь корпит. Вот и повезло.

— Безобразие! — громко заявил Казлюк. — Мы что, так и будем стоять здесь насухую?! Давайте пить! — И он залпом опустошил свой стаканчик.

Остальные молча отпили немного вина. Разговор не клеился. Мякин никак не походил на виновника торжества — угрюмо смотрел на стол с бутербродами и бутылками вина и думал о чём-то своём.

— Ты, дружище Мякин, почему не радуешься? — произнёс Казлюк. — Выпей вина и доложи коллективу, как ты дошёл до такой жизни!

— До какой? — пробубнил Мякин.

Казлюк открыл вторую бутылку, налил себе и весело сказал:

— Ну уж совсем «трагедь» получается! Никто не пьёт. Так, господа и дамы, совсем не годится! Мякина следует в санаторий проводить как положено.

— А как положено? — спросила худая женщина.

Вихрастый отхлебнул немного вина и, покачав головой, заявил:

— Мы что же, Раису ждать не будем? Просила подождать.

— Сколько же ждать? — нетерпеливо произнёс бородач. — Там, — он кивнул в сторону кабинета, — можно надолго задержаться.

— Мякин, ну ты-то что молчишь? Расскажи, как он тебе объявил про санаторий? Нам интересно! — Бородач допил содержимое стаканчика и подхватил со стола бутерброд.

— Да, коллега, разъясните коллективу, как наш Герасим Ильич вручает путёвки! Это ж редкое явление! — Худая женщина понюхала стаканчик и в нерешительности поставила его на краешек стола.

— Не мучайте товарища Мякина, — заявил Казлюк. — Он у нас выдающийся человек. Человек с путёвкой. Мы должны его поздравлять, чествовать и радоваться его успехам. Давайте выпьем за его здоровье.

Дверь кабинета открылась, и весёлая Раиса произнесла:

— Не утерпели, черти! Пьёте без меня. Как же это некультурно!

— Прости, Раечка, не удержались, — ответил за всех бородач. — Такое событие! Мякин в санаторию отбывает! Быстренько к нам! — Он засуетился, налил полный стаканчик и с поклоном подал его Раисе.

— Ну, Мякин, за тебя! — сказала Раиса и сделала несколько глотков. — Там, в санатории, веди себя хорошо. Здоровья набирайся, а мы уж тут… — Она долго выбирала бутерброд, взяла с сыром и добавила: — Сиди там на диете. Питайся рационально. Тебе, Мякиша, надобно отдохнуть от этого. — Она свободной рукой обвела пространство конторы.

Мякин молча кивнул, попробовал вина, поставил недопитый стакан на стол и вздохнул.

— Не вздыхай, Мякиша, не пропадём, дождёмся тебя, — сказала Раиса и приступила к поеданию бутерброда. — Герасим Ильич тобой доволен. Хвалил тебя. Ты, Мякин, незаменимый у нас!

Она замолчала, доела бутерброд и без улыбки, неожиданно грустно произнесла:

— Все мы незаменимые, только не знаем об этом.

— Ты-то, Раечка, у нас точно незаменимая! — пробасил бородач. — Только ты Герасима можешь успокоить. Никто больше.

— Да уж, да уж, — добавила худая женщина и, недобро улыбнувшись, прибавила: — Куда уж нам в незаменимые лезть! Физиономией не вышли.

— А чего это не вышли? — возразил вихрастый. — Все вышли, каждый по-своему.

— Конечно, конечно вышли, — произнёс Казлюк. — Как это поётся: «Не родись красивой, а родись счастливой». Вот наш именинник, Мякин, счастливый! Почти месяц отдыхать будет. Правда, будешь отдыхать, товарищ Мякин?

Мякин пожал плечами и ничего не ответил. Он подумал, как это известие воспримут его домашние.

Вечером, когда супруга Мякина увидела его угрюмое лицо, она всплеснула руками и испуганно спросила:

— Что-то случилось?

— Еду в санаторий, — тихо ответил Мякин.

— Как в санаторий? — настороженно произнесла супруга. — А отчёт?

Вся семья Мякина уже давно знала, что в это время у Мякина отчёт и в доме должна быть тишина и созданы комфортные условия для папы.

Снимая пальто, Мякин буркнул:

— Отчёт велено передать Казлюку. То есть я его уже передал.

Супруга, подхватив пальто, в расстройстве села на стул и минуту, пока Мякин переоблачался в домашнее, не могла произнести ни слова.

— Это что означает? — тихо спросила она.

— Не знаю, — нехотя ответил Мякин и прошёл в ванную.

Супруга встала, повесила пальто и, стараясь не шуметь, осторожно прошла за ним. Под шум воды она, стараясь быть спокойной, произнесла: