Хозяин его нового тела принадлежал к расе горов, насколько разум Мета понял, одной из не слишком технологичных рас этой цивилизации. Скорее всего горы и были теми ракками, которые приходили в пространство цивилизации рогуан. Насколько разум Мета установил: у него была семья, которая, странным образом, принадлежала клану Туранов, но где была эта семья и в каких отношениях она находилась с кланом установить не удалось. Хозяин его тела был пилотом космического корабля — дронта. Насколько разум Мета понял, корабль был не боевой, а скорее всего это был транспорт, хотя и очень быстрый и весьма мощный. В нескольких образах ему удалось увидеть нечто, похожее на зал управления корабля, но его вид был весьма непригляден и был похож на кабину какого-то старого механизма с Земли — транспортёра, а не зал управления космическим кораблём. Насколько ему удалось понять: кораблём управляли двое: он и ещё один человек, непохожий на ракка, а больше на того серокожего, который очень грубо отзывался о нём. Никакой информации о нём разуму Мета найти не удалось. Кроме голографического экрана пространственного обзора, зал управления корабля имел большой иллюминатор, который почему-то в образах был чёрным. С трудом разуму Мета удалось найти имя человека, тело которого он занял: его звали Анр Барр. По крайней мере, он достаточно активно реагировал, если кто-то произносил эти слова. К досаде разума Мета, многие сполохи оказались не только пусты, но и скорее всего, недействующими, как только разум Мета пытался занять их, они буквально рассыпались на сотни крохотных горелых фрагментов.

«Видимо он был серьёзно ранен, — пришёл разум Мета к выводу, — и часть информационного поля была уничтожена. С одной стороны, можно будет на это сослаться, если возникнут какие-то сложности с адаптацией в этом мире; с другой — есть опасность, что можно выглядеть неадекватным с непредсказуемыми последствиями. И не выберешься никогда отсюда. Надежда лишь на то, что со временем, по мере возможного выздоровления, многие чёрные провалы восстановятся и у меня появится больше информации о жизни Анр Барра».

По разуму Мета прокатилась волна, хотя он хотел лишь хмыкнуть и с досадой ткнул иглой своего поля в ближний сполох, который не раскрылся, а рассыпался на мелкие фрагменты. И наступила темнота.

Анр Барр, руководимый разумом Мета, вздрогнул и открыл глаза: он лежал на спине на какой-то твёрдой поверхности, его взгляд упирался в тёмное пространство. Было очень холодно даже для его тела гора. Руководствуясь командами чужого разума, он попытался повернуть голову, но она оказалась будто приклеена к той твёрдой поверхности на которой он лежал. Тогда он попытался повести глазами по сторонам — это удалось, но вокруг него было всё то же чёрное пространство.

Мет почувствовал, что лицо его нового тела будто начало подрагивать, видимо оно принимало какое-то состояние, близкое к естественному. Он осознавал, что спокойное состояние Анр Барра для него оказалось не впустую, а будто он оказался в пространстве, наполненном информацией и что он теперь вполне сносно ориентируется в том мире, куда попал. Он понял, что хозяина его нового тела действительно зовут Анр Барр, что он принадлежит к народу горов цивилизации геронтов. Что он, действительно, пилот транспортного дронта «Радан», а соседнее кресло в зале управления дронта в последней экспедиции в пространство рогуан занимал пространник Слай Тарт, что-то вроде астронавигатора.

«Странное название цивилизации — цивилизация геронтов, — замелькали у Мета мысли, наполненные удивлением. — Это название у землян ассоциируется со старостью. Никакой информации об этом у Анр Барра я не нашёл. Может, действительно, цивилизация геронтов очень стара? Может ей миллиарды лет?»

— Здесь есть кто-либо? — попытался произнести он, (он решил вести себя, когда будет наедине с собой Метом Сориным, а не Анр Барром), на чужом шипящем языке, но вместо шипящих звуков с его губ слетел лишь долгий хрип.

«Проклятье! Где я? Что со мной?» — мелькнули у него тревожные мысли.

Прошло ещё некоторое время. Вокруг была полная тишина. Мет опять попробовал пошевелиться, хотя с трудом, это удалось. Он попытался поднять руку, она шевельнулась и медленно начала подниматься, но была очень тяжёлой, будто к ней был привязан большой груз.

«Может быть корабль куда-то идёт с ускорением и тяжесть от этого? — замелькали у него мысли обеспокоенности. — Неужели ракки опять куда-то вторгаются?»

Поднявшись, рука ткнулась в какую-то твёрдую поверхность. Мет попытался провести по ней рукой — это удалось. С каждым движением тяжесть будто стекала по руке куда-то вниз и движения ею становились легче и отчётливее. Насколько он понимал, рука скользила по какой-то очень гладкой холодной поверхности.

Он опустил руку и попытался ещё раз повернуть голову — это тоже удалось, видимо до селе одеревенелость, скорее всего от долгой неподвижности, начала отступать.

«Если успел одеревенеть, значит долго тут лежу, — всплыла у него тревожная мысль. — Но что это за место? Не похоже на зал управления корабля или каюту».

Он поднял уже две руки и принялся ими скользить по гладкой поверхности над собой — поверхность оказалась не только скользкой и холодной, но и имела закругления.

«Проклятье! Неужели…?»

Тревожная догадка больно кольнула его мозг — он вдруг осознал, что лежит, скорее всего, в барокамере, в которых, в тех цивилизациях, где он был, часто хранили тела умерших.

«Проклятье! Неужели меня посчитали умершим или выполнили совет того, кто рекомендовал меня усыпить? Ну и ну! Я уже однажды был в похожей барокамере, — замелькали у него мысли досады. — Хорошо, что сейчас в одежде. Только где я: на «Радан», или где-то ещё?»

Он поднял руки и постучал ими по поверхности над собой: раздался глухой звук. Прошло долгое время — никаких световых бликов нигде не появилось. Он постучал ещё раз: прошло ещё некоторое время, но никто так и не появился на стук. Тогда Мет высвободил своё поле и попытался разбросить его вокруг себя — это вполне удалось. Вокруг чувствовались лишь несколько слабых энергополей, которые скорее всего принадлежали каким-то работающим аппаратам.

«Видимо это другие барокамеры с умершими, — всплыла у него догадка. — Неужели я не один здесь? Неужели ещё кого-то усыпили или есть погибшие?»

Он направил своё поле вниз и тут же почувствовал слабое энергополе, но было оно какое-то странное, будто было создано не электронами и протонами, а какими-то вихрями.

«Видимо энергополя этой Вселенной, построены несколько иначе, чем энергополя моей Вселенной. Не похоже, что это многомерная Вселенная. Такая же четырёхмерная, только физические процессы здесь протекают несколько иначе, чем в моей Вселенной», — скользнули у него догадки.

Тогда он попытался найти вихревое энергополе запора барокамеры — вскоре оно нашлось. Сконцентрировав своё поле в иглу, он ткнул ею в вихрь запора: раздался негромкий щелчок и поверхность, в которую упирались его руки, дёрнулась. Запахло горелым. Он напряг руки и с силой толкнул поверхность от себя — она начала удаляться и вскоре удалилась настолько, что руки перестали её чувствовать. Опустив руки, Мет ощупал камеру и найдя её края, взялся за них, аккуратно поднялся и закрутил головой, осматриваясь.

За то время, когда он очнулся, глаза его нового тела уже сносно привыкли к темноте и он начал различать окружающие барокамеру предметы и чем дольше всматривался в них, тем выше было его удивление: несомненно, он находился в медлаборатории «Радан», в которой не только никого не было, но совершенно не было никакого освещения, будто энергостанция корабля не работала.

Держась руками за край барокамеры, он перегнулся через неё и увидел несколько бледных индикаторов где-то внизу, которые совершенно не рассеивали свет даже вокруг барокамеры.

Перевалившись через край барокамеры, он попытался стать на пол медлаборатории, сползать пришлось долго, барокамера стояла на высоком постаменте, к тому же что-то тянуло его вверх, будто не давая стать на пол.