Будто красная пелена слетела с глаз Мета и он закрутил головой: он стоял посреди большого светлого зала в середине розового круга. Перед кругом стояли несколько, однозначно, рогуан.

— Я Мет Сорин…

«Мы знаем, кто ты, — тут же вошла ему в мозг чужая, но не колючая мысль. — Стой на месте. Сейчас ты будешь перемещён на территорию роганов. По поступающим оттуда от наблюдателей сообщениям, сражение между местными роганами и ракками ещё продолжается, но роганы отступают и их участь уже предрешена. Остальные инструкции получишь по месту».

Кто прислал ему эти мысленные сообщения Мет не представлял, так как лица всех рогуан были совершенно неподвижны и безэмоциональны. Ему ничего не осталось, как дёрнуть плечами и в тот же миг очередная цветная неконтролируемая пелена вошла ему в мозг.

Ещё одна пелена слетела с глаз Мета и он в очередной раз закрутил головой, осматриваясь.

Он стоял посреди, как он понимал, того луга, неподалёку от виднеющихся конусообразных строений. На краю луга, однозначно, шло сражение между местными аборигенами и темнокожими красноглазыми нападавшими и красноглазые, своими палками, которые держали в руках и из которых периодически вылетали синие сполохи, теснили аборигенов. Аборигенам своими мечами каким-то образом удавалось ловить эти синие сполохи, но часть сполохов всё же впивалась в тело аборигенов и они вскрикивали и изрядно дёргались. Было хорошо видно, что несколько человеческих тел уже лежат неподвижно на лугу, но были ли это лишь аборигены или ракки тоже, понять с такого расстояния было невозможно. И темнокожих ракков было значительно больше, чем местных аборигенов.

«Ведь я же прогнал темнокожих летательным аппаратом, — вдруг вспомнил Мет. — Почему же рогуаны не могут поступать так же? Возможно их можно и уничтожать из траппера. Но ведь то был траппер зоторов, — его лицо исказилось гримасой досады. — Возможно издаваемый летательными аппаратами рогуан звук не вызывает у ракков страх? Странно! Нужно об этом обязательно сообщить Арес Шатту. Возможно они смогут приобрести у зоторов траппер и изучить издаваемые его генератором звуки?»

Он покрутил головой и увидел стоящих неподалеку нескольких рогуан. Возможно это были те рогуаны, которые стояли в последнем зале портации перед розовым кругом.

«Пройди сюда, — вошла в мозг Мета чужая мысль и один из рогуан вытянул руку в сторону и повернув голову, Мет увидел аппарат очень похожий на анабиозную камеру, (видимо технологии анабиоза в тех цивилизациях, в которых он бывал, были очень похожи и потому анабиозные камеры тоже были похожи), — ляг в анабиозную камеру и твой разум должен покинуть свой носитель и попытаться занять один из носителей ракков. Твой носитель будет храниться столько, пока ты не вернёшься».

— А если я не вернусь, — губы Мета вытянулись в широкой усмешке.

«Значит он будет храниться столько, сколько будет существовать цивилизация рогуан», — вошла ему в мозг ещё одна чужая мысль.

— Звучит оптимистично, — Мет развёл руками. — Ели я не вернусь, обещайте, что отправите анабиозную камеру на Землю в Нейрофизиологический институт, где я некогда работал, чтобы мой сын Аттонар и его мать Олига могли приходить туда, смотреть на меня и надеяться, что я когда-либо вернусь к ним.

«Но тогда мы не можем обещать очень долгого хранения твоего носителя».

— Этого и не нужно, — Мет громко хмыкнул. — Земляне не вечны, а я хочу остаться землянином.

«Тогда мы обещаем, что твоё желание будет исполнено. Поторопись!»

— Вы видите ракков? — поинтересовался Мет.

«Самих нет! Лишь их трансформеры».

— Но этого достаточно, чтобы уничтожать их, — возмутился Мет.

«Как только они чувствуют угрозу своей жизни, они снимают трансформер», — в полученных от рогуана мыслях Мет почувствовал такое же возмущение.

Ничего больше не говоря, Мет быстрым шагом подошёл к анабиозной камере, лёг в неё и резким усилием вытолкнул свой разум из своего тела.

Разум Мета уже долго скользил, по его разумению, в примерно верном направлении на сражающихся в противостоянии воинов разных цивилизаций, а никаких их биополей или каких-то других признаков их присутствия не чувствовал. Опасаясь быть опознанным ракками, он выбрасывал своё поле лишь недалеко и лишь на мгновение. Наконец его поле коснулось странного поля, будто какого-то симбионта биополя и энергополя. Разум Мета, стараясь не терять контакта с этим симбионтом, двинулся в его сторону. Странное поле усиливалось. Видимо его обладатель что-то почувствовал, потому что это странное поле всколыхнулось, как-то вяло заметалось по сторонам и вдруг успокоилось. Был ли это ракк или кто-то другой, разум Мета мог лишь гадать. Опасаясь потерять с ним контакт, разум Мета метнулся к нему и через мгновение уже был внутри этого странного симбиотического поля.

Изнутри странное поле состояло будто из сполохов, которые неприятно жалили разум Мета. Он дотронулся своим полем до одного из сполохов, пытаясь раскрыть его и прочитать хранящуюся в нём информацию — тот встрепенулся и ещё более болезненно ужалил разум Мета. Тогда разум Мет выстроил своё поле в иглу и ткнул ею сполох: тот вдруг вспыхнул, будто крошечный факел и рассыпавшись на сотни искр, исчез. Тогда разум Мета ткнул иглой своего поля в следующий сполох и тот тоже исчез. Исчез и следующий сполох и следующий…

«Проклятье! — по разуму Мета скользнула волна досады. — Однозначно, я уничтожаю какую-то информацию, того, в ком нахожусь. Кто это: ракк или абориген? Скорее всего я выбрал неправильную тактику для внедрения. Нужно было вначале воочию приблизиться к нему, а уже затем внедряться наверняка. И что теперь?»

Он принялся хватать сполохи и давя на них своим полем, пытался раскрыть, но сполохи или ускользали из его хвата или рассыпались фейерверками искр.

Вдруг один из сполохов не рассыпался искрами, а будто раскрылся и разум Мета увидел тот луг, на котором шло сражение. Стараясь держать этот сполох под контролем, он принялся хватать другие сполохи и вскоре начал находить те, которые раскрывались, предоставляя ему некоторую информацию. Наконец разум Мета осознал, что те сполохи, которые раскрывались, имели и другую энергетику, и даже другой вид, чем которые рассыпались и он принялся, не уничтожая рассыпающиеся сполохи, собирать воедино те сполохи, которые раскрывались, пытаясь создать из них понятную информационную картину того индивидуума, в который он внедрился.

Наконец, соединив воедино достаточно большое количество сполохов, он увидел высокую траву и что тело, в которое он внедрился, лежит, так как луговая трава виделась совсем близко. Почему тело лежало, было непонятно, так как никаких болевых спазмов тела он не ощущал. Вдали, поверх травы, в его сторону двигалось что-то чёрное. Разум Мета напрягся, но вскоре понял, что это приближаются ракки, имеющие какой-то нечёткий вид и ещё несколько человек с достаточно чёткими очертаниями. Его напряжение усилилось, потому что он совсем не понимал, в носитель какого человека он внедрился.

Вскоре он увидел, что среди ракков, идут аборигены, имеющие чёткие очертания, держа свои руки сзади.

«Сражение закончилось, — замелькали у разума Мета мысли, наполненные досадой. — Ракки победили и взяли в плен аборигенов. Хотя немногих. Пройдут мимо или обратят внимание? Всё же тот, в чьём теле я нахожусь, жив, хотя его состояние достаточно странное. Возможно он без сознания. Ранен и потерял сознание, потому и болевые ощущения не чувствуются», — мелькнули у него догадки.

Наконец идущая толпа приблизилась к его телу вплотную. Напряжение разума Мета достигло апогея и вдруг он будто взлетел и в следующее мгновение, луг и окружающая территория исчезли, исчезли аборигены, а ракки сделались неестественно чёткими. Донеслись странные звуки похожие на шипение и разум Мета почувствовал, что тело, в которое он внедрился, будто волокут.