Блуждание по дому никакой информации ему не принесло — дом был пуст. Пустыми оказались и холодильные шкафы на кухне, откуда Мет хотел взять какую-либо жидкость, так как почувствовал жажду.

С гримасой недоумения на лице, он вернулся в ту комнату, где стояла спальная платформа, на которой он лежал.

Не зная, следуя чьему желанию, он лёг на спальную платформу. Его глаза невольно закрылись.

Мет громко простонал и открыл глаза. Его трясло. Живот горел, будто его жгли калёным железом. Он лежал на спине на какой-то твёрдой холодной поверхности и кто-то тряс его за плечо. Он с трудом оторвал голову от неприятной поверхности и повернул её в сторону трясущегося плеча — наклонившись над ним стояла Олига, а за ней стоял сын.

— Пить! — прохрипел Мет и подняв руку, хотел дотронуться до руки Олиги, но его рука прошла сквозь руку зоторы, будто это была голограмма.

Голова Мета опустилась и он опять ткнулся затылком в твёрдую холодную поверхность. У него в глазах потемнело и он снова провалился в пустоту.

Будто пелена сползла с глаз Мета, проявив сумеречный день. Он попытался покрутить головой: у него тут же сложилось впечатление, что её у него нет, но всё же он видел вокруг себя блестящую стекловидную поверхность. Он опустил взгляд и…

Мет задрожал, будто его пронзил электрический разряд — он опять был колючим многоглазым кактусом, который рос на блестящей стекловидной поверхности.

«Атра!» — отправил Мет мысль в никуда.

Прошло долгое время, никакой ответной мысли ему не пришло.

Тогда он попытался высвободить своё поле и вдруг осознал, что оно настолько слабое, что едва чувствуется.

«Проклятье! Что произошло? Почему его нет?» — отправил он мысленные вопросы в никуда.

И опять прошло долгое время и опять не пришло никакого ответа.

«Чёрт возьми! Может это очередное наваждение? Может и нет в самом деле никакой, ни другой Вселенной, ни других цивилизаций, а есть проблема с моим разумом?» — промелькнули у него тревожные мысли.

Он поднял взгляд и увидел над собой великолепный звёздный купол, усеянный уже узнаваемыми яркими мерцающими звёздами над планетой цивилизации харран.

«Но ведь эти звёзды принадлежат пространству харран. Значит это не наваждение, — он попытался поднять плечи, но по его колючему телу прокатилась лишь странная волна. — Харраны в очередной раз спасли меня от смерти, хотя утверждали, что делать этого больше не будут? Странная у них логика: не всегда исполнять свои обещания. Проклятье! А где Олига и Аттонар? Почему их не было дома? Археи забрали? Но если старший офицер сказал, что Атру захватили в плен археи, то почему харраны не спасли её? А если Атре ещё не угрожает смерть, потому и не спасли? У кого это можно узнать?»

«Мы спасли тебя лишь потому, что считаем, что это наша вина в гибели твоего носителя, произошедшая потому, что мы слишком долго принимали решение по археям, надеясь, что они сами покинут цивилизацию зоторов», — ввернулась в разум Мета чужая колючая мысль.

«Проклятье! Вы не выполнили своё обещание! Это недопустимо для столь развитой цивилизации», — отправил Мет наполненные возмущением мысли в никуда.

«Мы всегда исполняем свои обещания», — ввернувшаяся в разум Мета чужая мысль была столь колючей, что у него потемнело во всех его многих глазах.

«Но этого не произошло!» — отправил Мет ещё одну наполненную возмущением мысль в никуда.

«Произойдёт!»

Прошло долгое время, никаких чужих мыслей больше не ввернулось в его разум.

Он посмотрел своими многими глазами по сторонам. Как и всегда, на некотором удалении от него из блестящей стекловидной поверхности росли причудливые растения.

Он высвободил своё слабое поле и попытался дотянуться им до одного из ближних растений, но его попытка не увенчалась успехом, поле дальше нескольких метров не шло, будто упиралось в непреодолимую стену, хотя разум Мета никакого препятствия вокруг себя не чувствовал.

Мысленно отправив в адрес своей беспомощности нелестный эпитет, он поднял взгляд своих многих глаз и занялся изучением звёздного купола над собой.

На планете харран не было смены дня и ночи: всегда было одно и тоже состояние атмосферы, будто вечные сумерки позднего вечера. Разум Мета прежде не задумывался, есть ли в планетной системе харран звезда, дающая ей хотя бы тепло, так как свет она однозначно планете не давала, а теперь, когда он вдруг будто оказался в одиночном информационном заточении, он, блуждая взглядом среди звёзд, пытался увидеть местную звезду, но все его попытки успеха не возымели, звезда нигде не наблюдалась.

Он пытался несколько раз мысленно задать этот вопрос в никуда, но никакого ответа не получал. Периодически он посылал свои мысли и в адрес Атры, но ответа от неё тоже не получал, что ещё больше добавляло ему уныния.

Разум Мета понимал, что его одиночество длится уже долго. Это можно было судить по тому, что он достаточно хорошо изучил звёздный купол над собой и уже мог без труда ориентироваться среди звёзд и даже нашёл несколько знакомых из них, хотя они здесь выглядели весьма невзрачными. Он уже примерно определился и с направлением на Солнечную систему, но само Солнце ему увидеть не удавалось, скорее всего по той причине, что оно было очень далеко. Утешало одно: цивилизация харран находилась в галактике «Млечный путь», только ближе к ядру галактики, нежели Солнечная система. Он даже начал давать названия самым ярким звёздам, присваивая им имена всевозможных героев из древних мифов и легенд Земли, которые знал.

Вместе с тем, чем дольше разум Мета изучал звёздный купол над собой, тем печальнее становились его мысли, тем всё большее время они занимали его разум думами о сыне и Олиге.

Вдруг в один из дней разум Мета будто почувствовал, как атмосфера вокруг него будто наполнилась какой-то энергией. Он тут же разбросил своё поле по сторонам, которое неожиданно оказалось достаточно сильным, (в своём изучении звёзд он и не заметил, как оно начало восстанавливаться), и без труда коснулся им одного из ближних растений, похожих на какой-то зелёный куст, которого, насколько он помнил, прежде на этом месте не было.

«Кто ты?» — отправил он мысль, адресуя её зелёному кусту.

«Соррант!» — тут же ввернулась ему в разум уже привычным способом чужая неколючая мысль.

«Это имя или что-то ещё», — поинтересовался он.

«Имя!»

«Ты знаешь Атру», — отправил разум Мета в адрес зелёного куста свою следующую мысль.

«Нет!» — тут же ввернулась в его разум обескураживающая мысль.

«Странно! — удивился разум Мета скорее самому себе, нежели зелёному кусту. — Мне казалось, что все харраны знают друг друга».

«Возможно и я через какое-то время буду знать всех харран, но я всего лишь недолгое время здесь и ещё не освоился в полной мере», — ввернулась в разум Мета чужая пространная мысль.

«Возможно его мысли потому и не колючи, что он ещё молод, как харран?» — всплыла у разума Мета догадка.

«Если ты недолгое время здесь, то видимо до этого жил на какой-то другой планете, в каком-то другом облике?» — мысленно задал Мет очередной вопрос зелёному кусту.

«В образе человека я был бешеным. Последнее, что помню — это то, что бежал по зелёному лугу и вдруг передо мной будто из пола галереи вырос столб огня и дальше темнота, — начали вворачиваться в разум Мета чужие мысли. — Очнулся здесь, ничего не понимая. Потом мне кто-то объяснил, что я потомок каких-то харран, и что мой разум был спасён от смерти и перенесён на эту планету, и что теперь я харран и должен созерцать звёзды всю свою оставшуюся жизнь. Я никогда не смотрел на них, даже ради любопытства», — по разуму Мета прошла какая-то непонятная волна энергии, однозначно, сгенерированная разумом Сорранта. — И с удовольствием опять влез бы в свою шкуру бешеного и занялся разборками с аборигенами, а не созерцанием. Там слава, престиж. А здесь…» — по разуму Мета опять скользнула непонятная волна энергии.