– Не, это скучно… – поморщился Джекканти. – А игры у тебя есть? И сериалы? Про Капитана-Солнце?

Феечка только выразительно фыркнула и превратилась в электронный каталог.

– И кстати, – сообщила она по динамикам, – ты больше не заперт.

Замок щелкнул, дверь открылась сама.

Джекканти сразу забыл про игры, соскочил со своего места и выглянул в гостиную. Амега, задумавшись, стоял у панели галапроектора. В руках тускло шевелилась змейка.

– Входящий сигнал по закрытой линии с неопознанного номера, – совсем другим тоном оповестила система.

Амега встретился глазами с Джекканти. Мальчишка выразительно вздохнул и закрыл дверь обратно. Прислушался, но характерного щелчка замка не последовало. Тогда он лег возле двери на пол и осторожно потянул пальцами створку. Та легко поддалась, образуя щель.

Вместо изображения ролкера над панелью крутился желтый ромб.

***

Собеседник ещё не заговорил, а Амега уже догадался от кого поступил звонок.

– Ну привет-привет, дальнобойщик, – заскрипел в динамиках знакомый, как свой собственный, голос.

Хасан Калеченый. Собственной персоной. Какое, однако, внимание…

– В общем так, дальнобойщик, – голос у Хасана был настолько довольный, что у Синего мгновенно испортилось настроение. – Твой вопрос я порешал, там все пучком, никакого мальчика отрадясь не было, он им приснился…

Калеченый заперхал-засмеялся, на что Амега ответил почтительным молчанием. Некоторые свои фразочки Хасан почему-то считал исключительно смешными, но какие именно и почему, знали только его замы – Полтергейст и Сепсис. Ну, или по крайней мере, делали вид, что знают. Амега не обладал талантом так искренно и заливисто гоготать в нужных местах, отчего оба зама считали его угрюмым тугодумом. Что по этому поводу думал Хасан, знал только Хасан.

– Ну чё помог я тебе, а? – судя по интонации Калеченый прям-таки лучился счастьем. – Че б вы без папки делали…

– Твоими заботами, Хасан, – осторожно согласился Амега.

– Ну вот и лады. Я тебе помог? Уважил твою просьбу? Вот и ты меня уваж, – мирно проговорил Калеченый, а потом добавил совершенно иным, безапелляционным тоном: – Заберешь двух ребятишечек вот в это время вот в этом месте и отвезешь, куда скажут.

Звякнул входящий файл с координатами.

– Ну бывай, дальнобойщик. Не подведи меня…

Амега отключил связь и выругался сквозь сжатые зубы. Связался со старпомом:

– Чача, найди любую оказию под эти координаты, но чтобы мы там были минута в минуту, и чтоб это не выглядело, как сортир на астероиде…

Постоял пару секунд над пустой панелью галапроектора, уперевшись в нее кулаками, потом бросил взгляд на дверь в спальню, шагнул к ней и одним движением отодвинул в сторону.

Мальчишка испуганно вытаращился на него снизу вверх. Глаза – по блюдечку каждое.

Ну вот что с ним делать? Бить?

Судя по изменившейся физиономии, пацан очень хорошо прочёл оба вопроса в глазах отца.

Амега встал в проёме, взялся руками за притолку:

– Уговор помнишь? Что происходит в каюте – остаётся в каюте.

Мальчишка торопливо кивнул.

– Ну так сделай рожу попроще.

Амега прошёл в спальню мимо обескураженного (не уж-то пронесло?) пацана, лёг навзничь на постель, подложив под голову руки. Малец тоже забрался на свою койку, лёг на живот, головой к отцу, обнял подушку, изредка поглядывая на Амега черными блестящими глазами.

А ни че так, симпатичный, пожалуй, получился у него змеёныш.

«Скучно тебе, капитан, – всплыли в голове слова старпома. – Да как бы потом веселиться не пришлось…» Накаркал, чёрт. Уже веселье подкатило.

Амега прикрыл глаза. Оксана считала характерную капитанскую позу и притушила свет.

***

Джекканти немного повозился, позвал тихонько:

– Пап?

Амега не ответил, и Джекканти, прислушавшись к его дыханию, понял, что он уже крепко спит и что лучше его не будить.

Джекканти вздохнул, отвернулся к стене и тоже попытался уснуть, но не тут-то было.

Все вокруг было другим, непривычным. Во-первых, он впервые в своей жизни спал в комнате без окна. Из-за этого ночное освещение каюты сильно отличалось от естественного света в спальне мальчиков или в его комнате в доме Уилкерсов. Во-вторых, было очень тихо, гораздо тише, чем он привык. Запах отцовских сигарет, которым пропахло в каюте все, мешался с непривычными запахами постельного белья из автоклава и материала, которым была отделана койка. В голове сами собой проносились картинки – вот он с Росси на байке, вот с отцом на катере, а вот он уже в прачечной с боцманом… Картинки будоражили, вытесняли друг друга, не давали уснуть. Такое впечатление, что прошли не сутки, а целый месяц.

Приют казался совсем далеким, словно из другой жизни. Жаль, что там остался видеофон вместе с номерами Уилкерсов. Можно было бы им позвонить и рассказать им, что отец вернулся и его забрал. Они бы обязательно за него порадовались и простили, Джекканти был в этом уверен. Джек вспомнил, как на море он засыпал между Дженни и Питером, и Дженни гладила его по голове, и понял, что скучает по ним. Нет, менять отца на Дженни и Питера он не стал бы ни за что, но… все-таки жаль, что эта поездка больше никогда не повторится.

И не будет прогулок в парке, уютных кафе с ламповым светом, и настоящего Рождества, как в кино – с электрическим камином, ёлкой и подарками под ней. Снежков на улице с Питсом, Пасхального фестиваля, Дня всех святых, воскресных служб, песнопений, причастия…

Не будет. Никогда.

Только сейчас Джекканти осознал это настолько ясно, что стало не по себе. Мальчишка шмыгнул носом, свернулся калачиком под курткой, укрылся с головой. Потрогал на запястье тяжёлый металлический передатчик. Настоящий. Весомый. Зримый. Неснимаемый. Неразбиваемый. Надёжный.

Как Амега.

Мальчишка обнял рукав капитанской куртки и наконец уснул.

Старший аналитик отдела по борьбе с межгалактической контрабандой Гелиопейского отделения Федеральной полиции на Эшете – Бруно Ингибаро был занят чрезвычайно трудным делом.

Он складывал башню из прозрачных стеклянных брусочков. Они были очень гладкие, толщиной не больше мизинца и все время норовили выскользнуть из пальцев. Приходилось прикладывать немало усилий и аккуратности, чтобы с каждой добавляемой деталью не обрушить всю башню. Этой игре Бруно обучили его коллеги-люди. Она была попроще, чем складывание пирамидок из стеклянных шариков в храме Маташати-на-Семи-Водопадах, где в прошлом проходил обучение юный послушник Ингибаро, но вполне позволяла сосредоточиться на решении насущных задач.

Компанию Ингибаро составлял «старший агент Чен» – забавная мягкая игрушка-треугольник с пятью разноцветными ногами и шестью глазами-пуговицами. Когда-то один из агентов заказал игрушку по рисунку своей маленькой дочери, и в отделе появился сначала «стажер Чен», который постепенно дорос до «агента», а затем и до «старшего агента Чена». Правда, потом его «тормознули» по службе – «из-за вздорного характера и привычку спорить с начальством», но старший агент Чен по праву считался самым опытным и уважаемым сотрудником в отделе. За что был неоднократно любовно выстиран и подшит.

Только такому сотруднику можно было доверить важный и серьёзный разговор.

– «Господин Ингибаро!» – басом проговорил Ингибаро, водружая на верхушку стеклянной башни ещё один брусок. – «Мы ознакомились с вашим отчётом. Это блестяще проведённая работа! Вы лучший аналитик отдела, Ингибаро!»

Один из брусочков опасно заскользил в сторону и Бруно аккуратно придержал его пальцем. Конструкция чуть качнулась, но устояла.

– «Благодаря вашему отчёту, Ингибаро, нам теперь доподлинно известно, что нелегальный завод по производству военной техники в Гелиопее – действительно существует!»

В пуговичных глазах старшего агента Чена заблестела усмешка.

– «Вы кладезь премудрости, Ингибаро! Вы лучший представитель вашей расы! Другие эделгийцы пыль на ваших ботинках! А люди просто мечтают быть похожими на вас, господин Ингибаро! Без вашего аналитического ума, без ваших вычислений, мы бы никогда сами не допёрли о существовании нелегального военного завода в пространстве Гелиопеи! О, это бесценная информация! Браво, господа! За это однозначно стоит выпить!»