Дженни и Питер Уилкерсы понравились ему с первого взгляда. Дженни –маленькая, кругленькая, сияющая, чрезвычайно застенчивая и совершенно домашняя – смотрела на Джека с ласковой нежностью и иногда очень осторожно гладила его по голове. Питер – невысокий, полноватый мужчина с добродушным круглым лицом, короткой бородкой и электронной курительной трубкой, изо всех сил старался скрыть волнение и казаться строже, чем он есть.

Джек потянулся к ним всей истосковавшейся по любви и ласке душой. Нет, он совсем ничего не имел против воспитателей, они были хорошие и добрые, но он мечтал о настоящей семье – такой, какими он видел семьи в Городском парке – свободной, весёлой и беззаботной.

Уилкерсы стали навещать Джека, а однажды взяли его с собой в отпуск. Месяц, проведённый на море, стал самым счастливым в его жизни. Они жили в палатке на берегу, варили по утрам кофе и жарили тосты на переносной плитке. Собирали разноцветные камни и ракушки с Дженни, а Питер учил Джека плавать. Джек бегал в разноцветных рубашках по берегу, дурачился с другими детьми и ничем не отличался от других мальчишек и девчонок на пляже. Уилкерсы осторожно называли его между собой «наш Джек», а Джекканти внутри себя пробовал на вкус слова «мама» и «папа» и думал, что, пожалуй, сможет когда-нибудь назвать так Дженни и Питера. Нет, не сейчас, но потом… потом обязательно. Вечером они втроём размещались в спальных мешках рядом друг с другом – Джек непременно посередине – рассказывали разные истории, а когда Джек засыпал, то чувствовал, как Дженни тихонько гладит его по волосам, и от этого становилось так хорошо, что почти больно.

Обо всем об этом и вспоминал Джек, пока они Питсом сидели, обнявшись, на его кровати.

– Питс, я думаю – сейчас! – шепнул он другу, и тот с готовностью кивнул и полез в личный ящик. Вынул оттуда украденный утром из кухни маленький столовый нож, завёрнутый для конспирации в бумажное полотенце.

По герою нашумевшего сериала – легендарному Капитану-Солнце – с ума сходил весь приют. Благородный и бесстрашный Капитан-Солнце, в прошлом пират, отбывавший срок на Дейсе, ныне – защитник слабых и угнетенных, был личным кумиром Джекканти и Питса. В одной из серий Капитан-Солнце прощался со своим другом – Серебряным Барсом. Герои братались – делали надрез на правой ладони и крепко пожимали руки. Кровь смешивалась, превращая друзей в братьев. Этот эпизод произвёл очень сильное впечатление на Джека и Питса. Чтобы пропажа ножа из кухни и порезы на руках не привлекли ничье внимание, мальчишки решили побрататься тайно в день отъезда Джека. Это было символично и правильно. Да и какой смысл брататься, если они и так каждый день видели друг друга? А расставание – совсем другое дело!

И вот настал момент истины.

– Ты готов? – строго спросил его Питс. По тому, как он стискивал рукоятку, Джек догадался, что он тоже волнуется.

– Всегда! – Джек бесстрашно подставил открытую ладонь, но в этот момент в спальню неожиданно заглянула фрау Данэ. Питс еле успел спрятать ножик за спину, но воспитатель была чем-то расстроена и ничего не заметила.

– Джек, малыш, давай поднимемся на второй этаж, – вид у фрау Данэ был смущенный. – Нет, вещи пока не бери… Ты их заберёшь немножко попозже, хорошо?

Фрау Данэ почему-то отвела глаза.

Джек поднялся с воспитательницей в заветную комнату на втором этаже. Комната была круглая и чрезвычайно уютная – с большим овальным окном, с мягким диванчиком темно-серой обивки и двумя таким же креслами. На чёрной стеклянной столешнице всегда стояла ваза с живыми цветами.

Но вот только…

Все собравшиеся выглядели смущёнными и как будто виноватыми. Мистер Одри, сидя в кресле, сосредоточено перекладывал в папке какие-то бумаги. Фрау Аллама, как всегда сдержанная и строгая, заняла позицию у окна, где хмурилась и смахивала несуществующие пылинки со своего безупречно чистого костюма. Питер Уилкерс сидел во втором кресле, потупив взгляд. Перед ним столике дымилась чашка чая, и он рассеянно крутил чашку перед собой. Не было при нем его замечательной трубки, за которой он обычно прятал собственную улыбку, если смущался. И ещё почему-то не было Дженни.

Джекканти молча пристроился на диване напротив Питера. Тот улыбнулся Джеку, но как-то невесело и растеряно.

– Здравствуй, Джек.

– Здравствуй. А где Дженни?

– Дженни не смогла сегодня приехать, – объяснил Питер, вынул носовой платок и промокнул вспотевший лоб, – она слишком взволнована и расстроена. Понимаешь, Джек…

Уилкерс глубоко вздохнул и потом быстро-быстро произнёс самую тяжёлую для себя фразу, которую готовил весь вечер:

– Мы с Дженни тебя очень-очень любим. И мы очень-очень хотим, чтобы ты стал нашим сыном. Но сейчас мы не можем этого сделать, потому что… потому что у тебя, Джек, уже есть семья.

После этой фразы Джек просто пророс на месте. Его мама умерла от генетического заболевания. Об отце он ничего не знал.

– У тебя есть родной отец, – продолжал Питер Уилкерс. – Он, к сожалению, не мог все это время поддерживать с тобой отношения… в силу… гм… некоторых обстоятельств своей жизни и …

– О Господи, – фрау Аллама на секунду прижала кончики пальцев к переносице, потом убрала руку и произнесла быстро и чётко: – Джек, твой отец уже шесть лет в тюрьме. И не просто в тюрьме, а на Дейсе. И как выяснилось, – фрау Аллама быстро сцепила и расцепила между собой пальцы рук, – он вовсе не намерен от тебя отказываться. Мы дважды посылали запрос об отказе от отцовства, и дважды получили отрицательный ответ.

В комнате повисла гробовая тишина.

– Значит, сегодня я не смогу поехать с тобой, Питер? – медленно спросил мальчишка.

– Сегодня нет, – Питер Уилкерс дрожащей рукой ещё раз промокнул платком мокрый лоб. – Но, если ты все-таки пожелаешь остаться с нами, мы можем подать ходатайство и оспорить отказ. Это, конечно, займет какое-то время…

– Но самое главное, Джек, – подвела черту фрау Аллама. – Мы можем подать ходатайство только в случае твоего официального согласия.

В комнате снова повисла тишина.

– Тебе вовсе не обязательно принимать решение прямо сейчас, Джек, – очень мягко и тихо подсказал мистер Одри.

Мальчишка нахмурился и сосредоточенно потёр лоб рукой.

– Значит, у меня тоже «особая отметка», как у Питса?

– Все верно, Джек, – фрау Аллама взяла на себя ответы на самые неприятные вопросы.

– Поэтому меня никто не хотел усыновлять? Из-за того, что мой отец в тюрьме?

– Как видишь, миссис и мистер Уилкерсы по-прежнему этого хотят, – дипломатично возразила воспитательница.

– Почему вы никогда не говорили мне про отца?

– Не хотели тебя напрасно обнадёживать. За все эти годы твой отец ни разу… не проявил своей заинтересованности.

– А у вас есть его фотография?

– Да, конечно, – мистер Одри зашелестел бумагами. – Вот, возьми.

Джекканти принял из рук учителя небольшой снимок. На снимке был изображён темноволосый мужчина средних лет. Чётко очерченные скулы, взгляд отрешённо-недружелюбный. Самым примечательным было то, что правую бровь рассекал надвое маленький шрам – в точности как у Джека. Словно шрам появился у Джека не в силу неудачного прыжка со своей тумбочки на кровать Питса, а просто передался по наследству.

– А как его зовут?

Мистер Одри вздохнул:

– Его зовут Амега Синий.

– Значит, у меня папина фамилия?

– Можно и так сказать, – мистер Одри сконфуженно улыбнулся. – Это скорее его прозвище, которое впоследствии стало… фамилией.

– Значит, чтобы Дженни и Питер меня усыновили, мне нужно от него отказаться? И фамилия у меня тоже будет другая?

– Ты можешь оставить свою фамилию или взять нашу – как захочешь, – поспешил заверить его Уилкерс. – Для нас с Дженни это не имеет никакого значения.

– Если я прямо сейчас скажу, что от него отказываюсь, – мальчишка поднял на Питера глаза и спросил тихо-тихо, – ты заберёшь меня сегодня к Дженни?

Уилкерс несколько растерянно обернулся к фрау Алламе, и та быстро закивала в знак согласия. Однако учитель, мистер Одри, нахмурился и, выразительно глядя в глаза фрау Аламме, согнутым пальцем постучал по папке с документами. Фрау Аллама ответила не менее выразительным взглядом и чуть заметно помотала головой: «Не сейчас!»