– Йеруш Найло, – представился-выплюнул тот, дёрнув щеками и носом в каком-то полуоскале, словно собственное имя вызывало в нем душевные корчи.
Нет, тут же понял Ндар, не имя. Необходимость следовать этикету. Разумеется, этикет совсем никак не вяжется с этим нервным и странным существом, однако, возразил себе Ндар, эльф ему следует. Не так уж важно почему: то ли в него годами вколачивали привычку вести себя как следует, то ли он просто действует как должно, чтобы получить от гномов какой-то свой интерес (а скорее всего – и первое, и второе). Так вот, важно не это, а другое: если умалишенный с виду эльф способен следовать этикету, то такой ли он умалишенный, каким выглядит? Впрочем, Ндар лучше многих знал, что определенная логика поведения есть у всякого существа, даже бесповоротно безумного.
Да, стоящим у двери стражникам нынче предстоит то еще испытание. Как бы не снесли голову этому ценному источнику информации, приняв его нервические подергивания за попытку укусить советника.
Ндар поднялся навстречу гостю, вежливо указал на кресло, стоящее полубоком к его столу, и, с любопытством ожидая действий эльфа, решил, что, пожалуй, ничему не удивится: может быть, Найло останется стоять или прыгнет животом на подлокотник, или рухнет на пол, а может быть, попытается устроиться за столом на месте самого Ндара.
Йеруш подошел и опустил зад в кресло с изяществом придворного эльфского короля. Ндар уверил себя, что вовсе даже не удивлен.
– Итак, – проговорил он, усаживаясь за свой стол и для вида перебирая записки, которые Йеруш передавал через стражей с поверхности. Для виду – потому что все их он внимательнейше изучил за последние два дня. – Вы просили дать вам возможность войти в Гимбл, чтобы приблизиться к месту нынешнего обитания золотого дракона. Обещая не причинять ему вреда и даже оказать посильную помощь в его изысканиях, которые плотным образом связаны с изысканиями в пользу Гимбла.
– Взамен на возможность сломать ему нос, – пробормотал эльф и тихонько рассмеялся, опустив голову. – Я хотел так написать, но нет, не написал – знаете почему?
– Потому что это не согласуется с обещанием не вредить дракону, конечно, – ответил Ндар, ощущая себя немного донкернасским эльфом – таким же всетерпеливым и снисходительным.
– Нет же, – Найло подался вперед, поставил локти на колени и сложил пальцы шалашиком. – Потому что Илидор не позволит сломать ему нос.
Ндар вдруг почувствовал, что ворот рубашки стал ему тесноват.
– Паршивая привычка: считать себя очень могучим или слишком умным, – доверительно сказал ему Йеруш. – Из-за этого рано или поздно обязательно начинаешь недооценивать тех, с кем приходится иметь дело. Теряешь осторожность, теряешь хватку.
И он мотнул головой так неожиданно и резко, словно его дернули за ухо. Неровно остриженные волосы взметнулись и встопорщились еще больше, придавая эльфу сходство с взъерошенной птицей.
– Хорошо, – Ндар решительно придвинул к себе стопку пергаментов, хотя в этом не было никакой необходимости, и изрёк: – У нас есть основания думать, что дракон, уйдя в глубины подземий, начал каким-то образом влиять на них, а подземья начали влиять на него…
Эльф пожал плечами. Он не разбирался в подземьях и не понимал, зачем ему нужно это выслушивать.
– Мы пытаемся хотя бы предположить, какие качества и стремления может пробудить в Илидоре такая близость.
– Близость камня Такарона, – пробормотал Найло, вытянул ноги, вытянул сцепленные в замок руки и уставился в потолок, сложив губы трубочкой. – Близость первородной стихии.
Стражники у дверей искоса переглядывались.
– Вы его знали, – Ндар ткнул пальцем в одну из записок Йеруша. – Вы уверяете, что знали его. Вы можете предположить…
– …что Такарон, к примеру, усилит эту его задорную безрассудность? Возможно. Что Илидор будет носиться по подземьям без устали, сна и еды, исследовать каждый закуток, махать крылами, распевать, хохотать и кувыркаться под потолком, если найдется достаточно большая пещера? Легко. Я много чего могу предположить. К примеру – что его голос станет еще сильнее и всё там раздолбает. Запросто. И отдачей завалит Гимбл по самый привратный рынок и еще чуть дальше, почему нет? Что Илидор всё это затеял, лишь бы найти своих дальних родичей, угольных драконов, а без вас он бы не прошел по подземьям – но это я и так знаю. Можете не делать вид, будто не понимаете меня – да зачем бы еще Илидора понесло в Такарон и Гимбл! Могу предположить, могу!
Ндар медленно отодвинул стопку пергаментов. Ладони его взмокли. Этот эльф походя вываливал на советника столько поводов для размышления, сколько гномы бы за год не набрали, даже пытая предыдущих донкернасских эльфов. Или всё-таки нужно было их попытать?
Тем временем Найло, хотя ему явно было что еще сказать, замолчал, выпятив нижнюю губу и уставившись в потолок. Руки-ноги так и торчали вперед, и целиком он теперь походил на какую-нибудь странную загогулину вроде высоких пюпитров, которые продавали эльфы. Ндар понятия не имел, для чего нужны пюпитры, но как выглядит подставка – знал, поскольку при последнем обновлении дворца пару таких ногасто-изломанных конструкций поставили у окон в одной из приемных.
– Очень смело с его стороны, – глухо проговорил Йеруш, медленно подтянул длинные ноги к креслу, так же медленно обхватил руками свои плечи, сгорбился.
Отчего-то Ндар подумал о движении большой змеи. Прежде в саду у короля Югрунна жила змея. Привычные мысли в голове советника медленно заменяла какая-то кислая каша, невыносимо захотелось покрепче зажмуриться и помотать головой, делая ртом «бры-бры-бры», но Ндар, разумеется, ничего такого себе не позволил, только несколько раз поджал и растопырил пальцы ног в широких башмаках. Полегчало.
– Что именно смелого сделал Илидор? – спросил он.
Найло несколько мгновений молчал, не то делая вид, что не слышал вопроса, не то собирая слова для ответа, потом вдруг дернул шеей так, словно собирался клюнуть свои колени. Двое стражей с громким «гуп-гуп» подошли ближе. Эльф не обратил на них никакого внимания.
– Пришел сюда, разумеется, – он проговорил эти слова словно во сне, и вдруг совершенно осмысленным, внимательным взглядом с легким прищуром уставился в стену. Ндар посмотрел туда же и не увидел ровно ничего, что бы стоило внимания.
– Дал слово Югрунну Слышателю, – голос Найло стал звучным, словно он репетировал выступление с Громкого Камня ко дню очередной всегимблской пьянки. – Ввязался пропасть знает во что ради полного ничего! И-и-илидор, одно слово!
– Почему ради ничего? – с вежливым удивлением спросил советник. – Как вы и сказали, Илидор дал Слово в обмен на помощь, в глубоких подземьях он хочет выяснить, куда ушли угольные драконы, а потом – чтобы мы посильно помогли ему добраться до тех мест…
Йеруш Найло, до сих пор избегавший смотреть в глаза Ндару, сидевший полубоком, вдруг обернулся к нему так резко, что все четверо стражей торопливо гуп-гупнули. А советник, глядя в сине-зеленые глаза эльфа, с тревогой понял, что они не только исступленные, но еще и очень умные.
– Илидору повезёт, если он не сумеет отыскать угольных драконов и останется сам по себе, – проговорил Найло очень четко, тоном «почему-я-должен-объяснять-очевидное?», и Ндар мгновенно поверил, что этот эльф был весьма успешен в Донкернасе. – Угольные драконы не примут Илидора, его голос слишком силён, он опасен для них, особенно теперь, когда рядом его первородная стихия. Ха! Да они оставят от него обугленную головешку, если он приблизится на расстояние плевка огнём! Возможно, тогда я тоже приду плюнуть на него. Или сломаю этой головешке нос.
– Голос? – повторил Ндар, ощущая, что еще немного – и он тоже тронется умом. Просто для облегчения диалога.
Найло долго смотрел на него, слегка покачивая головой, долго-долго не моргая, и сходство с безумной птицей было невероятным.
– Я не могу поверить, что подобные объяснения требуются гномам. Магия драконов заключена в их голосах, потому-то данное драконом Слово нерушимо – или дракон выполнит обещание, или утратит голос вместе с магией. А у Илидора очень сильный голос. Золотой, понимаете? Из-за этого его сторонились другие драконы в Донкернасе, только старуха Хшссторга считала, что он безобиден… не потому что слабее, чем считают его другие драконы, а потому что не способен причинять зло ради зла. Якобы его сущности это противоречит. Ну и, – Найло вдруг замотал головой, сильно-сильно, так что волосы стали хлестать его по щекам, так же внезапно замер, растер свои плечи пальцами и влез в кресло с ногами. – Теперь, когда Илидор пришел к первозданной стихии, от его голоса должны трескаться сердца и стекло. Другие драконы будут либо бежать от него в ужасе либо бить первыми. Ведь они решат, будто он может… изменить их намерения, просто спев песенку, вы понимаете? Драконы не дадут ему рта раскрыть, сразу сбросят в пропасть. Я бы тоже сбросил. Нельзя так сильно отличаться от других и быть одним из них, вы понимаете?
