Потом он с удивлением увидел, что машина и в самом деле парит над землей – колеса оторвались от дороги на добрых три фута. Он не успел даже моргнуть, как машина перевернулась, он ударился головой о косяк обзорного стекла и потерял сознание.

Когда он очнулся, то увидел, что по-прежнему сидит за рулем, а машина вроде в нормальном состоянии на всех четырех колесах. Он поднес к голове руку и вздрогнул, нащупав шишку. Затем огляделся вокруг и ничего не смог различить; плотный слой снега покрывал все окна, не пропускавшие свет.

Он выбрался из машины, совершенно обалдевший. Сначала он не мог понять, куда его занесло, и только когда он это понял, то не сразу поверил. Неожиданно он почувствовал спазмы, оперся о машину, и его вырвало.

Придя в себя, он осмотрелся снова. Тумана почти не было, и теперь он мог видеть даже Ущелье на другой стороне реки. На другой стороне. Он облизал пересохшие губы.

– Через реку! – прошептал он. – Меня перенесло прямо через эту чертову реку!

Он перевел взгляд на ту сторону, туда, где должен был находиться город Хукахоронуи. Кроме снежных холмов, там ничего не было.

Позднее он измерил расстояние, на которое его протащил обвал. Его машину несло горизонтально почти три четверти мили, перекинуло через реку и подняло почти на триста футов вверх, занеся в итоге на восточный склон. Двигатель заглох, но, как только он включил зажигание, завелся так же плавно, как обычно.

Доктор Роберт Скотт был застигнут лавиной и чудом выжил. Ему повезло.

Ральф У. Ньюмен был американским туристом. Его второе имя было Уилберфорс, о чем он предпочитал умалчивать. Он приехал в Хукахоронуи покататься на лыжах, последовав совету человека, которого встретил в Крайстчерче, что склоны здесь просто замечательные. Они могли бы устроить там прекрасный лыжный курорт, однако одного снега на склонах для этого явно недостаточно, а самых элементарных удобств в Хукахоронуи не было. Не было подъемника, сервиса и тех маленьких удовольствий, что так ценишь после лыжных прогулок. Танцевальные вечера в отеле по субботам не могли их восполнить.

Встреченный им в Крайстчерче человек, рассказывавший о прелестях Хукахоронуи, был Чарли Петерсен. Теперь Ньюмен считал его просто жуликом.

Он приехал в Хукахоронуи покататься на лыжах. И уж, конечно, не ожидал оказаться в середине строя из двадцати мужчин, держащих длинные алюминиевые пруты, сделанные из телеантенн, и методично втыкающих их в снег носком своих сапог под резкие команды канадского ученого. Все это было слишком невероятным.

Стоящий рядом человек подтолкнул его и кивнул на Макгилла.

– Из этого шутника вышел бы крутой старшина.

– Верно замечено, – ответил Ньюмен. Он почувствовал, как щуп коснулся дна, и принялся его вытаскивать.

– Думаешь, он правду говорит насчет обвалов?

– Похоже, он знает, что делает. Я как-то встретил его на склоне – у него были с собой какие-то научные штуковины. Сказал, что делает пробы снега.

Его собеседник оперся на щуп.

– Да, похоже, он и здесь знает, что надо делать. Я никогда не думал, что можно искать и так. Честно говоря, полчаса назад это мне и в голову не приходило.

Строй продвинулся на один фут вперед и Ньюмен приставил носки сапог к натянувшемуся шнуру. Шнур ослаб, и он ввел щуп в снег еще раз.

– Меня зовут Джек Хэслем, – сказал его сосед. – Работаю на шахте. Я – стопер.

Ньюмен не знал, кто такой стопер. Он сказал:

– А меня зовут Ньюмен.

– Где же твой друг?

– Миллер? Не знаю. Он ушел рано утром. Что такое стопер?

Хэслем усмехнулся.

– Это шахтерская элита. Я достаю золото.

Они потянули щупы вверх. Ньюмен вздохнул.

– Я устал.

– Послушай! – воскликнул Хэслем. – По-моему, я слышу самолет.

Они остановились и прислушались к гулу над головой. Вскоре остановился весь строй – все уставились в серое небо.

– Да вы что! – воскликнул руководитель. – Самолета никогда не слышали?

Строй двинулся вперед еще на один фут и двадцать щупов одновременно вонзились в снег.

Ньюмен методично трудился. Ввести щуп слева... вытащить... ввести щуп справа... вытащить... вперед на один фут... ввести щуп слева... вытащить... ввести щуп...

Его остановил истошный крик Макгилла. От этого крика волосы Ньюмена встали дыбом, и в животе возникла неожиданная пустота.

– Прячьтесь! – закричал Макгилл. – Немедленно прячьтесь! У вас осталось меньше тридцати секунд.

Ньюмен устремился к месту, которое было обозначено на случай тревоги. Его сапоги с хрустом ступали по скалистой заснеженной земле; он видел бежавшего рядом Хэслема. Когда они подбегали к скалам, Макгилл все еще продолжал хрипло кричать.

Хэслем схватил Ньюмена за руку.

– Сюда.

Он втолкнул Ньюмена в расселину не больше двух футов в ширину и трех – в вышину.

– Вот сюда.

Ньюмен вполз внутрь и очутился в крошечной пещере. Хэслем тяжело дышал, втиснувшись вслед за ним. Он произнес:

– Я тут играл еще ребенком.

Ньюмен хмыкнул.

– Вы, шахтеры, все под землей родились. – Он был не в себе.

Через узкую дыру лезли другие, пока в маленькой пещерке не оказалось семь человек. Было очень тесно. Один из них, Брюер, руководитель группы, сказал.

– А ну-ка потише!

Они услышали вдали крик, который неожиданно оборвался, и постепенно стихающий далекий шум. Ньюмен посмотрел на часы. В пещере было темно, но он наблюдал за светящейся секундной стрелкой, размеренно двигавшейся по циферблату.

– Должно быть, больше тридцати секунд.

Воздух чуть заметно дрожал, и шум стал немного громче. Неожиданно послышался ужасный рев, и весь воздух был выкачан из пещеры. Ньюмен задохнулся, пытаясь перевести дыхание, и мысленно поблагодарил Бога, что всасывающая воронка исчезла так же внезапно, как и появилась.

Небольшая скала под ним задрожала, и оглушительный, как гроза грохот, раздался над их головами. Вся пещера стала наполняться снежинками. Снега прибывало все больше и больше, и он плотным слоем начал оседать на клубке съежившихся тел. Грохот становился все сильнее, и Ньюмен подумал, что его барабанные перепонки сейчас разорвутся.

Кто-то громко кричал. Он не мог разобрать слов, но, как только грохот стал чуть тише, он узнал голос Брюера.