Он стал загибать пальцы на руке.

– Твой дядя Эдвард, твой кузен Фрэнк, лорд Брокхурст, сэр Уильям Бенделл и я. Я – председатель совета попечителей фонда Бэллардов.

– Удивительно, что среди них – двое из нашей семьи. Насколько я понял, Бен был невысокого о них мнения.

– Бен сделал их попечителями из тактических соображений. Ты поймешь, что я имею в виду, когда я перейду к сути дела. Ты правильно, разумеется, оценил отношение Бена к семейству. У него – четверо сыновей, один из которых погиб здесь, в Новой Зеландии, а то, как действовали трое других, вызывало у него негодование. О своих внуках он тоже был невысокого мнения, за исключением одного.

Стеннинг вытянул худой указательный палец.

– Тебя.

– Он очень забавно это демонстрировал, – осторожно сказал Бэллард.

– Он видел, что случилось с его сыновьями, и знал, что хорошим отцом он не был. Поэтому он позаботился о твоем образовании и предоставил тебя самому себе. Он наблюдал за тобой, конечно, и был вполне доволен. Теперь посуди сам – как мог поступить Бен несколько лет назад, когда решал, что делать со своим состоянием? Он не завещал бы его своему семейству, которое недолюбливал, не так ли?

– Ни в коем случае.

– Вот так, – согласился Стеннинг. – Во всяком случае, считал Бен, у них и так денег достаточно. И, положа руку на сердце, мог ли он передать их тебе? Сколько тебе тогда исполнилось?

– Семь лет назад? Двадцать восемь. Стеннинг откинулся назад.

– Мне все-таки кажется, что когда Бен впервые заговорил со мной на эту тему, тебе было двадцать шесть. Ты был просто неопытным юнцом, Йен. Беи и думать не мог, как можно вручить столько денег и власти, а деньги – это власть, в руки такого юнца. Кроме того, он не слишком был уверен в тебе. Он считал тебя недостаточно взрослым для твоих лет. Также ему казалось, что ты пляшешь под дудку матери.

– Я знаю. Он всячески это подчеркивал, когда заходил ко мне.

– Итак, он основал фонд Бэллардов. И ему пришлось позаботиться о двух вещах: ему надо было быть уверенным, что он контролирует его деятельность, и ему надо было прожить семь лет. Он справился и с тем, и с другим. И наблюдал за тобой как ястреб, потому что хотел увидеть, в кого ты превратишься.

Бэллард скорчил гримасу.

– Я оправдал ожидания?

– Ему не суждено было узнать обо всем, – ответил Стеннинг. – Он умер прежде, чем эксперимент с Хукохоронуи был закончен.

Бэллард уставился на него.

– Эксперимент! Какой эксперимент?

– Тебя проверяли, – сказал Стеннинг. – И вот как это было. Теперь тебе исполнилось тридцать пять; ты был более чем компетентен в любой специальности, которую тебе могли предложить, и ты знал, как управлять людьми. Но у Бена было такое чувство, что у тебя слишком мягкий характер, и он решил проверить, так ли это на самом деле.

Он помолчал.

– Полагаю, что ты и семья Петерсенов не слишком ладили между собой.

– Это еще мягко сказано, – заметил Бэллард.

Лицо Стеннинга было строгим.

– Бен сказал мне, что Петерсены из тебя веревки вили, когда ты был мальчиком. Он послал тебя в Хукахоронуи, чтобы проверить, не произойдет ли то же самое.

– Да будь я проклят! – неожиданно разозлился Бэллард. – Кем он себя возомнил, черт побери? Богом? И на какой хрен все это было нужно?

– Не будь таким наивным, – сказал Стеннинг. – Посмотри на состав совета попечителей.

– Хорошо; давай посмотрим. Двое Бэллардов, Вы сами и двое других. И что из этого?

– То и получается. Старый Брокхурст, Билли Бенделл и я – все старые друзья Бена. Нам пришлось ввести в состав совета двух родственников, чтобы семейство ничего не заподозрило. Если бы они о чем-нибудь пронюхали, то быстренько нашли бы возможность вмешаться и нарушить все планы Бена. Любой хваткий полулегальный юрист смог бы потопить Фонд, прежде чем Бен умер. Но в течение этих семи лет все трое из нас пытались не ссориться с Бэллардами, чтобы не подставить дело под удар. Нам приходилось играть с двумя Бэллардами – членами совета, проявляя инициативу только там, где это не затрагивало их интересов. Они думают, что так будет продолжаться и дальше, но ошибаются.

– Я не вижу, какое это имеет ко мне отношение.

Стеннинг ответил просто:

– Бен хотел ввести тебя в состав совета попечителей.

Бэллард уставился на него.

– Как?

– Решено было поступить следующим образом. Совет – организация самообновляющаяся. Если член совета уходит в отставку, принято голосовать за кандидатуру, его замещающую, и – что важно – сам уходящий имеет право голоса. Брокхурсту – почти восемьдесят, и он не уходил только по просьбе Бена. Сейчас он уйдет в отставку и отдаст тебе свой голос, Билли Бенделл проголосует за тебя, я сделаю то же самое – и ты наберешь большинство, с которым Бэлларды ничего не смогут поделать.

Бэллард долго молчал. Наконец произнес:

– Все это очень хорошо, но я вовсе не администратор и уж, во всяком случае, не попечитель. Я полагаю, что это весьма почетно, но мне нужно зарабатывать на жизнь. Вы предлагаете мне работу для бизнесмена на пенсии. Я не хочу управлять благотворительным фондом, каким бы он ни был.

Стеннинг печально покачал головой.

– Ты все еще не понимаешь меня. Бен основал этот фонд с единственной целью, и цель эта – не допустить распыления его состояния и сохранить единство концерна Бэллардов, но уже без его сыновей.

Он достал из кармана конверт.

– Здесь у меня список акций, которыми владели компании концерна Бэлларда в середине прошлой недели.

Из конверта он достал листок.

– Удивительно, сколько можно уместить на таком крошечном листочке.

Он наклонил голову.

– Общая стоимость всех акций – двести тридцать два миллиона фунтов. Доля акций семейства Бэллардов – то есть твоих дядюшек и кузенов – равна четырнадцати миллионам фунтов. Доля фонда Бэллардов – сорок один миллион фунтов, и пока что фонд – крупнейший держатель акций.

Он убрал листочек обратно в конверт.

– Йен, тот, кто может влиять на голоса совета попечителей, контролирует и фонд Бэллардов, а тот, кто контролирует фонд, управляет всеми компаниями концерна Бэллардов. Семь лет мы ждали, когда ты сможешь вступить в права наследника.