Он посмотрел на Юлия.

- Наш долг — обеспечить, чтобы он не попал в руки варваров и доставить его в легион, или спрятать в безопасное место, чтобы они его не нашли, если мы не сможем пробиться к своим. Учитывая отчет декуриона, последнее  кажется мне более вероятным.

Сил прискакал сюда  с остатками отряда рейдеров полчаса назад, как раз в тот момент, когда когорта в изнеможении выходила из восточной части леса, и если их сердца на некоторое время воодушевились благополучным возвращением к своим измученным, но торжествующим товарищам, новости, которые он привез с юга, в одно мгновение разбили их надежды. Юлий мрачно кивнул, сплюнув на землю у своих ног.

- Гарнизоны крепостей  на стене уйдут по дороге на юг, даже не подумав о нас, и линия горящих фортов  приманит к себе  этих раскрашенных обезьян. Нам повезло, что Силу удалось обойти их и предупредить нас.

Скавр положил Орла на землю рядом с собой и снова повернулся к своему примипилу.

- Согласен?  И что теперь нам делать, как ты думаешь?  Если бежать отсюда, то, вероятнее всего мы лишь ненадолго оттянем неизбежное, а если останемся, то, в конечном итоге, превратимся в гору трупов?

Юлий покачал головой.

- Бежать? А куда мы можем убежать?  На юге находится военный отряд, на западе - выжженный лес,  на востоке - непроходимое болото, и если мы побежим на север, вениконы достаточно быстро нас выследят, учитывая, что у нас закончились припасы с едой  и мы довольно сильно измотаны.  Мы не успеем добраться даже до Клыка раньше них, и поверьте мне, я очень серьезно обдумал эту идею. Нам остается просто постоять, подождать  и дать им сражение, хотя при их численности оно закончится довольно быстро… Он нахмурился, увидев фигуру центуриона, решительной походкой идущую к ним по колонне. – О,Коцидис, пощади меня от этого человека, это все, что мне нужно.

Скавр повернулся, чтобы посмотреть, на что он смотрит, и кривая улыбка исказила его усталое лицо.

- Есть что-то в походке этого человека, что напоминает мне офицера, которого он сменил на посту командира Десятого легиона. Я уверен, пройдет совсем немного времени, и он начнет называть нас всех «младшими братьями» и отращивать бороду…  если, конечно,  мы проживем так долго.

Юлий ждал, положив руки на бедра, пока Дубн не дошел до них, кивнув в ответ на приветствие офицера.

- Ты слышал новость, и теперь пришел принести своих ребятишек в жертву, чтобы задержать вениконов, пока остальные будут  убегать сверкая пятками верно?

Его собрат-офицер покачал головой, отказываясь клюнуть на наживку.

- Бежать бесполезно, надо драться. Но не здесь.

Трибун вопросительно поднял бровь.

- Если не здесь, центурион, то где именно, по твоему мнению, мы можем  принять бой, имея хоть какой-то шанс на успех?

Здоровяк указал пальцем на лес.

- Надо вернуться  туда, господин.

Юлий покачал головой.

- Нет, уж… нам лучше здесь. По крайней мере, здесь мы можем построить своего рода боевую линию, а там нас окружат со всех сторон и кончат на месте, как волчья стая  оленя.

Он хотел было отвернуться, но обнаружил на своей руке руку Дубна.

- Ты ошибаешься, Юлий. Ты забываешь, что у нас есть центурия очень разозленных солдат с топорами, или, по крайней мере, большинство из них, и все они ищут способ отомстить вениконам.

- И?

- И я знаю, как мы можем получить это в шанс дать отпор этим ублюдкам.

Примипил повернулся к нему, пристально посмотрел в лицо офицера.

- Ты серьезно думаешь, что мы сможем сдержать такое количество разгневанных голов без построения в боевую линию?

Дубн ухмыльнулся ему в ответ.

- Дай мне час, и я создам  тебе боевую линию посреди леса, которая будет сдерживать этих ублюдков  намного дольше, чем все, что мы можем сделать здесь.

Юлий медленно кивнул, повернувшись обратно к своему трибуну.

- Вы были правы, господин, он на наших глазах превращается в Тита.  Очень хорошо, центурион, что бы ты ни задумал, иди,  займись этим. Нам повезет, если у тебя будет час, чтобы поработать над любым трюком, который ты придумал.

Кальг смотрел на горящий форт, который, как сообщил ему воин внезапно ставший услужливым телохранителем Брема, был назван римлянами латинским эквивалентом слова Ленивый Холм, со смесью гордости и новой надежды. Гордость исходила из того факта, что его предсказание было точным в отношении долгосрочной способности захватчиков устоять на самом краю их Империи, а надежды,  включали в себя малейший проблеск веры в то, что он все еще может осуществить свою  мечту о выселении римлян из провинции.  Он снова посоветует Брему,  размышлял он,   объединить силы с племенами к северу от его земли, пообещав им огромные богатства, если только они присоединят свои  войска к недавно набравшим силу вениконам, племени, которое заставило римлян бежать и смогло забрать земли своих соплеменников к югу от стены, даже не прибегая к сражениям.  Каледонии, теперь это был народом, жаждущим мести, все еще страдающий от поражения от римского  императора Агриколы сто с лишним лет назад и готовый затопить своим огромным количеством, если к нему будет применен правильный рычаг. Рычага, такого как захваченный и оскверненный Орел римского легиона, могло быть достаточно, чтобы соблазнить их выйти на поле боя с подавляющей силой и пробить южную стену, как это сделал его собственный народ два года назад, подняв людей бригантов, которые жили в римском плену а потом  снова восстали. Поскольку весь север пылает, римляне отступят обратно в крепости своих легионов, если, конечно, его войскам — ибо к тому времени армия повстанцев наверняка снова станет его — не удастся изолировать, разбить их по частям и захватить огромные богатства незащищенного юга, открытого для его грабежей…

Что-то ударило его по руке, сильнее, чем ему того хотелось бы, и бывший повелитель северных племен непроизвольно вздрогнул, вернув свои мысли в настоящее. Телохранитель короля остановил свою лошадь рядом с кобылой, которую дал Кальгу, и молча указал на короля, который, глядя на него глазами, которые, казалось, горели гневом, глядя на человека, стоящего возле его лошади, того самого. сурового разведчика, посланного накануне вечером устроить засаду на тунгрийских всадников.

- Время созерцать горящий римский форт и мечтать о славе прошло, советник, и пришло время сразиться!  Мой сын мертв! Мои разведчики нашли Шрама и его Лисиц к северу отсюда, и они тоже  все были мертвы, кроме моего предводителя охотниц, который беспомощно лежал со сломанным позвоночником. Прежде чем они даровали ему чистую и милосердную смерть, он рассказал им, что римляне совершили набег на Клык, и украли Орла, а мой сын найден мертвым у подножия холма! Ты, меня слышишь..  мой сын найден мертвым..!