Кальг почувствовал, как его настроение упало, закрыл глаза и рухнул обратно в седло кобылы.
- Они забрали Орла?
Брем яростно фыркнул.
- Ненадолго! Я догоню этих ублюдков и проткну их копьями! Все, кто выживет, будут брошены волкам со вспоротыми животами! Мои воины кипят от гнева, обезумевшие от желания отомстить людям, которые сожгли их братьев в лесу, и я отправлю их на север, как свору собак, почуявших запах крови!
Кальг с трудом сдерживал себя при упоминании о засаде, которую он предложил устроить вдоль дороги, проходящей через западный конец чаши холмов. Люди все еще выходили оттуда на опушки леса, но их было крайне мало, и на каждого воина, более-менее готового к бою, появлявшегося из-за деревьев, шатаясь, выбирались еще двое с такими серьезными ожогами, что многие из них, казалось, вряд ли смогут выжить, а тем более принять участие в каких-либо боевых действиях. Немногим мужчинам удалось избежать пекла, не потеряв волосы и бороды, и те воины, которые казались готовыми принять участие в схватке, стояли вместе, где по двое, а где по трое, и их пустые глаза молчаливо свидетельствовали о потрясении, которое они пережили, когда, как стало ясно из их рассказов, окруженные римляне подожгли лес и выкарабкались из ловушки, устроенной для них, перебив при этом несколько кланов племени. Он заставил себя сосредоточиться на том, что говорил король, хотя крошечная часть его разума все еще размышляла о возможности осуществления его мечты возглавить коалицию племен для освобождения провинции, с самим собой во главе и с ролью Брема не более чем как со строкой в великих песнях, которые будут петь в честь Кальга Рыжего, освободителя бриттов, будущие поколения.
Король сжал кулак, бросая вызов собравшимся вокруг него людям.
- Мы должны найти этих людей и уничтожить их, прежде чем они смогут сбежать в лес, и мы потеряем шанс им отомстить!
Сельгов нахмурился.
- Мой король, неужели мы не сможем заставить их вариться в их же котле? У них, должно быть, к настоящему времени исчерпаны все запасы продуктов, которые они взяли с собой, и им пришлось пережить то же самое испытание огнем, который так ужасно обошелся с нашими людьми . Почему бы просто не запереть их и не дождаться, пока они сдадутся? В конце концов, все шансы на то, что их спасут люди, стоявшие лагерем вдоль стены, и которые только что ушли на юг…
Он замолчал, когда король покачал головой, его лицо стало суровым. Когда он заговорил, его голос напоминал резкий лай человека, жаждущего крови.
- Возможно, ты можешь игнорировать боль, которую причинили мне эти захватчики, Кальг, но я не могу ! Они убили моего сына, зарубили его и сбросили с горы, когда он защищал нашу крепость! Нет, их нужно заставить заплатить за ту разруху, которую они причинили моей семье и моему народу! Я обязан привести своих воинов к победе над ними, вдавить в грязь последние остатки их сопротивления и отнесу их головы к своим стенам. Я докажу, что достоин стать королем, отомстив этим захватчикам! - Мужчины вокруг него согласно закивали, а Брем с ехидной усмешкой покачал головой своему советнику. – И, кроме того, не в обычае моего племени уклоняться от боя, когда враг щеголяет своим присутствием на нашей земле! Он пристально посмотрел на него. - Может быть, у сельговов по-другому?
Кальг горько рассмеялся.
- Никакой разницы, мой король, никакой разницы. Менее двух лет назад я стоял на поле битвы и слушал человека, который играл для меня почти ту же роль, которую я играю для вас, и сейчас вы говорите мне те же самые слова . «Мой народ не потерпит, чтобы на поле боя, залитом кровью полу-легиона, осталась живой хотя бы одна когорта вспомогательных сил», — сказал он мне. Мои воины думали бы обо мне хуже, если бы я поступил разумно и оставил их стоять и смотреть, пока мы покидаем поле с Орлом легиона и отрубленной головой их полководца. И поэтому я послал своих людей на холм, чтобы победно закончить битву, и увидел, как их атака накатилась на боевую линию этой когорты, как кровавые волны на берег. И как раз в тот момент, когда мои люди, наконец, почти разгромили эту жалкую, оборванную последнюю когорту, на их фланги прибыли два свежих легиона и в одно мгновение обратили нас в бегство. Принятие этого совета стоило мне жизней тысяч воинов, убитых и растоптанных, когда они бежали от кровавой мести легиона, и я усвоил горький урок: никогда не нападать на римлян, когда у них есть время подготовить свою защиту. И, мой король Брем, на тот случай, если вы сомневаетесь в моей истории, возможно, будет полезно добавить еще одну небольшую деталь.
Он сделал паузу, покачав головой от иронии ситуации.
- А, та когорта, которой удалось сдержать атаку моего племени, пока легионы не собрались в кулак, чтобы применить свою ужасную силу? Не что иное, как та же самая когорта, которая окажется в вашей власти, если только у вас хватит терпения дождаться, пока они либо сдадутся, либо предпримут последнюю тщетную попытку прорваться на юг. Та самая когорта, которая наверняка перебьет ваших воинов в большом количестве, если вы попытаетесь атаковать их на выбранном ими участке земли.
Брем снова покачал головой, пренебрежительно махнув рукой, отклоняя доводы сельгова.
- Ты плохо меня слушал, Кальг? Я все еще могу собрать более двух тысяч копейщиков, даже несмотря на те потери, которые мы понесли в лесу, и у меня достаточно людей, чтобы перебить несколько сотен усталых и голодных солдат. - Он повысил голос, бросая вызов вождям кланов, собравшимся вокруг него. - Мы идем сражаться, братья мои! Мы пойдем вперед, пока не найдем нашего врага, используя нашу численность, чтобы сковать их со всех сторон, а затем разорвем его на куски. Наши мечи и копья покажут этим захватчикам, что значит привести в ярость народ вениконов! – Обратившись к телохранителю он сказал - Принеси мне мою корону!
Собравшаяся знать разразилась бурными аплодисментами и ударила кулаками в воздух, когда Брем надел золотой круг короны на свою голову и выкрикнул приказ своим людям следовать за ним, кивнув на своего советника, скривив губы и моргнув своему телохранителю. Ухмыляющийся воин взял уздечку кобылы в руку, а затем пнул свою лошадь вперед, чтобы присоединиться к Брему, потянув за собой лошадь Кальга, в то время как оставшиеся конные телохранители сомкнулись вокруг них, привязав поводья кобылы к седлу массивного боевого коня короля. Во главе с королем военный отряд сформировался в одну плотную массу и пошел по дороге, запевая старинные песни о битвах и победах, и выкрикивая проклятия в небо, доводя тем самым себя до буйного безумия.
Внимательно наблюдая за землей перед собой, когда он ехал позади Брема, Кальг первым заметил всадников, галопом направляющихся к ним, когда они были еще в тысяче шагов или около того от боевого отряда. За пятисот шагов, вражеские всадники резко остановились и каждый из них сбросил по человеку со спины своей лошади. Спешившиеся люди поспешили выйти вперед еще на несколько шагов, выстроившись в стройную линию и на мгновение застыв неподвижно, пока команда, почти не слышная на расстоянии, не привела их в действие. Подняв руки, они послали высоко в воздух мерцающую массу стрел, железные наконечники которых блеснули в солнечном свете, они не надолго зависли в самой высокой точке своей траектории, прежде чем упасть на землю. Врезавшись в скопление воинов, их приземление вызвало рев гнева и страха, помимо нескольких нанесенных увечий, и король повернулся в седле, чтобы прокричать приказ поднять щиты, а люди по обе стороны от него уже наклонились из седел, чтобы поставить щиты между ним и угрозой попадания стрел.
