Данжур знал, что его в любом случае убьют, но надеялся, что не тронут хотя бы Ниту и её родственников. Если он сделает всё, что от него требуют, никакого резона мстить им у бандитов не будет, а убивать деревенских просто так, без видимых причин — это навлекать на себя ненужные проблемы. Поэтому Данжур, стиснув зубы, вел группу через Каинову чащу, стараясь выполнять свою работу как можно лучше. Может быть, именно благодаря этому отряд всё еще не потерял ни одного человека, чего нельзя сказать об их конкурентах. Отдаленная стрельба в чаще могла означать только одно — кто-то нарвался на большие проблемы, причем, скорее всего, несовместимые с жизнью.

Данжур уже очень устал и понимал, что вот-вот начнет совершать ошибки. Бандиты тоже выглядели не лучшим образом и вели себя всё более нервно, хотя все они были достаточно опытными бойцами и старались держать себя в руках. Пока к Данжуру претензий никто не предъявлял — даже эти отморозки видели, что он добросовестно делает свою работу, но во взглядах лихих людей охотник всё чаще замечал кипящую агрессию, ждущую лишь повода, чтобы вырваться наружу.

В освобождении Данжура кибы мне помощь всё-таки предложили, но я, вежливо поблагодарив, ответил, что справлюсь сам. Не вижу смысла плодить лишние долги там, где этого можно не делать. Впрочем, против висящего в сотне метров надо мной дрона-разведчика я ничего не имею, пусть себе наблюдают. Где-то рядом, кстати, болтается в воздухе и летающий голем Тапара, благо теперь тайкун может не опасаться атаки со стороны кибов. Просто не операция по освобождению заложника, а цирк какой-то. Ну, и ладно. Наверное, это даже к лучшему. Нужно ведь продемонстрировать новым партнерам, что я не с протянутой рукой к ним пришел, а как вполне самодостаточный субъект, способный самостоятельно решать свои проблемы.

Полноценно встроить в общую сеть выданный мне Тапаром артефакт у меня так и не получилось. Конструкт школы Шторма оказался высокоранговым, и с изделиями школы Тетфи нормально сопрягаться отказался. Зато с моим амулетом низкого ранга он взаимодействие установил без проблем, так что, пусть и с некоторыми неудобствами, теперь я могу мысленно управлять и новым конструктом, создающим совершенно непробиваемый по здешним меркам полог скрытности.

Какое-то время я ничего не предпринимаю, ограничиваясь наблюдением за Данжуром и четырьмя лихими людьми. Опасный рейд явно вымотал их до последнего предела. Сегодня неожиданно тепло, и я вижу, как бандиты периодически смахивают с лиц стекающие из-под шлемов струйки пота. Распределение ролей в отряде выясняется довольно быстро. Командиром оказывается не морф, несущий в руках конструкт кубической формы, а звероватого вида разбойник, вооруженный здоровенным револьвером весьма экзотической конструкции. Где он добыл такое чудо, совершенно непонятно, но оружие это однозначно довоенного производства.

Собственно, живым из бандитов мне нужен только командир. Именно он сможет поведать о том, каким образом лихим людям удалось так прищемить хвост Данжуру, чтобы он добросовестно и с полной самоотдачей вел их группу через Каинову чащу. «Вал» — не лучшее средство для захвата пленного, поэтому я предпочитаю использовать для этого старое проверенное средство — стальной шарик. Честно признаюсь, на это решение повлияло и то, что за моими действиями пристально наблюдают чужие. Думаю, такой способ нейтрализации противника должен произвести на них неизгладимое впечатление. Вот только применению моего любимого метательного оружия сильно мешает кевларовый шлем, защищающий почти все удобные точки на голове противника, попав в которые можно надежно вырубить его с первого броска.

Впрочем, проблема вскоре решается сама собой. Накопившаяся усталость дает о себе знать, и командир бандитов решает устроить короткий привал. Данжур и второй морф тщательно проверяют окрестности и вскоре находят относительно безопасное место на склоне небольшого пологого холма.

Данжур делает несколько шагов к вершине возвышенности и продолжает наблюдать за местностью, а бандиты опускаются прямо на землю, приваливаясь спинами к стволам деревьев. Своего вынужденного проводника они при этом из виду не теряют. На самом деле, это неплохо, поскольку отвлекает внимание противников и дает мне возможность спокойно занять выгодную исходную позицию.

Первым снимает шлем морф. На его коротко подстриженных волосах блестят мелкие капельки пота. Глядя на блаженное выражение лица товарища, его примеру следуют и остальные разбойники, однако меня интересует только их командир. Он какое-то время демонстрирует выдержку, но потом всё же стаскивает с головы шлем. Стальной шарик бьет его точно в лоб. Это оружие я применяю далеко не впервые, так что точное дозирование усилия не вызывает у меня никаких проблем. Вожак отряда отключается мгновенно, а уже в следующую секунду в дело вступает «Вал».

Что-то предпринять успевает только морф. Впрочем, возможно, дело не в его феноменальной реакции, а в том, что висящий у него на груди амулет сам реагирует на угрозу жизни хозяина. Девятимиллиметровая пуля вязнет в соткавшемся из воздуха едва видимом силовом щите. Защита явно слабая. Под ударом пули она вся идет волнами, но тем не менее выдерживает.

Оба подельника морфа уже вне игры, командир тоже в отключке, но оставшийся противник всё ещё жив и даже пытается прыжком уйти с линии огня. Выстрел! Мои таланты в стрельбе навскидку по быстро движущейся мишени оставляют желать лучшего, но по касательной пуля в щит всё-таки попадает. Увы, этого оказывается недостаточно. Бандит пока даже не ранен и, что весьма неприятно, демонстрирует просто чудеса ловкости. Винтовка уже у него в руках, вот только меня он по-прежнему не видит. Два наших выстрела сливаются в один. Примерное направление, откуда летят пули, враг определил достаточно верно, и сейчас он делает единственное, что дает ему хоть какой-то шанс — вслепую стреляет куда-то в мою сторону.

На этот раз я не промахиваюсь. Силовой щит, последним усилием снижает энергию моей пули и, неярко вспыхнув, исчезает. Пуля бьет врага в грудь, но лишь бросает его на спину, застряв в керамической пластине бронежилета. Следующий выстрел должен стать для противника последним и, похоже, он это отлично понимает. Скорости реакции морфа можно только позавидовать. Он успевает отбросить винтовку в сторону и, не вставая с земли поднять руки в верх с криком: «Сдаюсь!».

Стрелять в безоружного противника, признавшего свое поражение, я не готов. Пленный морф с не до конца понятными способностями мне совершенно не нужен, но палец отказывается сгибаться на спусковом крючке. Хрен с ним, пусть живет.

Перевожу взгляд на застывшего столбом Данжура, совершенно обалдевшего от всего произошедшего. Оружия у него нет, и спасаться бегством он тоже не пытается. Видимо, глядя на судьбу бандитов, Данжур решает, что лучше не дергаться. Его растерянный взгляд внезапно цепляется за что-то, лежащее в редкой пожухлой траве, и неожиданно на лице моего приятеля появляется недоверчивая улыбка. Он делает пару шагов в сторону валяющегося в отключке вожака лихих людей, наклоняется, и поднимает с земли блестящий металлический шарик. Данжур хорошо помнит, кто из его знакомых любит удивлять нехороших бармалеев прилетами в лоб подобных предметов.

Группа Юрьева продолжала упорно продвигаться на юго-восток, обходя укрепрайоны чужих, стационарные огневые точки и хаотически разбросанные по местности минные поля. Лучший морф барона чувствовал, что цель уже близко, но продолжал вести себя максимально осторожно. Он знал, что обязательно обнаружит любую смертельную угрозу в радиусе двух-трех сотен метров, однако здесь, в Каиновой чаще, опасность могла таиться и на гораздо большей дистанции. И всё же потенциальная добыча стоила риска.

Юрьеву давно не давала покоя мысль, что с управлением всеми окрестными землями он справился бы намного лучше, чем их нынешний владелец барон Самаров, и Каинова чаща могла стать ключом к изменению ситуации, причем не только в этом баронстве. Соседние правители в последнее время что-то слишком обнаглели, и им явно пора ответить за недружественные действия. Ответить своими территориями, естественно, а заодно, скорее всего, и жизнями.