Птер доживал последние минуты, если, конечно, его существование можно было назвать жизнью. Летающий голем получил слишком большие повреждения, и немногих оставшихся у него сил хватило лишь на то, чтобы слегка смягчить удар о поверхность планеты. Все четыре демона, до последних секунд управлявших действиями птера, потеряли стабильность и развоплотились, превратившись в быстро рассеивающиеся эманации скрытой силы, а без них голем стал бесполезной грудой инертной материи. Его остов ещё мог служить какой-то защитой и укрытием, но, увы, не слишком долго.

Книжник Тапа́р, с трудом преодолев охвативший его страх, осторожно выбрался из внутренней полости голема и обвел настороженным взглядом место падения птера. Перед ним лежала выжженная и продолжающая дымиться проплешина в густом лесу. К просеке, проделанной упавшим големом, добавились черные пятна, оставленные огненной магией. Все трое уцелевших при крушении кейров из отряда Саддала встретили здесь свою смерть в схватке с древним, но очень мощным конструктом, отказавшимся признать их новыми хозяевами.

Те, кто готовил группу к операции, предупреждали, что многие из старых конструктов времен войны с варварами из-за барьера будут проявлять агрессию и не станут никому подчиняться. Их потому и не удалось вывезти с планеты, что внешний контроль над ними был полностью снят. Только так удалось защититься от нового оружия кибов, заставлявшего големов атаковать своих же хозяев. Чуть позже были найдены более эффективные способы защиты, но обширные пространства на поверхности планеты к тому времени уже оказались под контролем никем не управляемых стай големов и стационарных боевых конструктов, которым противостояли такие же никому не подчиняющиеся группы боевых механизмов варваров.

Глядя вокруг, Тапар всё больше погружался в черное отчаяние. Все, кто должен был его защищать на этой дикой планете, погибли. В своем последнем бою кейры всё-таки смогли добить атаковавший их конструкт, но и сами попали под мощнейший удар редкой и сложной в применении стихии вакуума, очень неудобной для бойцов школы огня.

Тапар остался один. Да, далеко не с пустыми руками, но в полном одиночестве и во враждебном окружении. Книжник очень хорошо понимал, что, несмотря на пройденную подготовку, настоящим бойцом он так и не стал, и выжить в одиночку на варварской планете ему будет очень непросто. А главное, Тапар совершенно не представлял, что ему делать дальше. Дорога назад для него со всей очевидностью закрыта. Голем безнадежно мертв. Создать нового с теми средствами, которые есть в его распоряжении, однозначно не получится, а рассчитывать на то, что его прилетят спасать, просто глупо.

После воздушного боя с варварами из-за барьера, полностью разрушившего изначальный план, Визирь сделает всё возможное, чтобы замять этот инцидент и не допустить его перерастания в новую масштабную войну. А значит, их всех просто спишут в потери и постараются как можно быстрее забыть о том, что здесь произошло. Предсказать реакцию варваров, конечно, сложнее, но, судя по тому, что знал о них Тапар, возобновлять активные боевые действия они в последние десятилетия тоже совершенно не стремились, так что, скорее всего, эскалации конфликта удастся избежать, но лично для него это означает только одно — он застрял здесь очень надолго, если не навсегда.

Из оврага бандиты предпочитают не высовываться. Я бы на их месте тоже поостерегся выходить на открытую местность. Правда, теперь они движутся к тракту, а мне туда совсем не нужно. С другой стороны, никаких конкретных сроков мне не поставлено, да и не собираюсь я посвящать свою жизнь службе барону, так что сворачиваю на северо-восток и осторожно следую за лихими людьми, пробирающимися вдоль ручья.

Вообще-то, гоняться за бандой в мои планы не входит. Мне выпал неплохой шанс первым добраться до мест, где упали летательные аппараты кибов и тайкунов, и упускать его я не хочу. Однако и оставлять за спиной не закрытую до конца проблему мне тоже кажется неправильным. Поэтому решаю пока продолжить преследование и посмотреть, как на это отреагируют бандиты.

Периодически главарь отправляет своих людей посмотреть, что творится справа и слева от оврага. На мой взгляд, это больше всего похоже на провокацию. Если разведчики будут обстреляны, значит, я всё ещё здесь. Впрочем, скрывать свое присутствие поблизости я и не собираюсь, так что один из пары лихих людей, в очередной раз посланной подставлять головы под мои пули, получает ранение в ногу и долго кричит, прося о помощи. Я его не добиваю, и, в конце концов, раненого всё-таки стаскивают в овраг.

Теперь бандиты знают, что я прочно вцепился им в хвост и не отстану, пока не добьюсь какой-то непонятной для них цели. Расклад, когда одиночка заставляет бежать и прятаться три десятка хорошо вооруженных головорезов, для них явно непривычен, но рядовым лихим людям ситуация наверняка представляется очень скверной. Убивающие их пули прилетают откуда-то из пустоты, а единственный морф, способный обнаружить врага, то ли уже мертв, то ли наглухо выведен из строя. Впрочем, возможно, морф у них и не один, но пока никаких указывающих на это признаков я не вижу. Главарь банды запросто может быть и обычным человеком, пусть и обладающим в этой стае шакалов большим авторитетом. Правда, сейчас его авторитету предстоят серьезные испытания. Желание бандитов подчиняться вожаку, который не может найти простой и понятный выход из критической ситуации, способно очень быстро улетучиться. Примерно через час, когда банда уже приближается к тракту, я получаю возможность в этом убедиться.

Очередная пара разведчиков, отправленная оценить обстановку, вместо выполнения полученного приказа просто ударяется в бега. Судя по всему, идти дальше вместе с подельниками кажется им намного более опасным занятием, чем попытка тихо раствориться в ближайших лесах. По дезертирам я не стреляю, косвенно посылая сигнал оставшимся, что путь к бегству для них открыт.

На труп Гарпуна я натыкаюсь минут через сорок. Не заметить его сложно, бандиты специально выбрали место так, чтобы я точно не прошел мимо. Из груди мертвого лазутчика торчит рукоять ножа, а из кармана его куртки выглядывает сложенный в четверо желтоватый лист бумаги. Поблизости никого нет, и я осторожно подхожу к неподвижному телу. Чувство опасности молчит, но я всё равно очень внимательно осматриваю всё вокруг. Идея подложить под мертвеца гранату или заминировать подходы вполне могла прийти в головы моих врагов. Но нет, судя по всему, мне всего лишь хотят передать некое послание. Хотя, не только его. На груди Гарпуна лежит затейливо украшенный амулет, а его рука сжимает короткий жезл с тремя небольшими прозрачными камнями в вершине. Когда-то их было четыре, но сейчас один из кристаллов отсутствует, а место, где он крепился к жезлу, выглядит так, будто в него по касательной попала пуля. Впрочем, вероятно, так оно и было.

Аккуратно извлекаю из кармана мертвеца письмо. Текста в нем немного, и написано оно в явной спешке.

Вот так. Местный авторитет уже предлагает мне мир и даже готов откупиться, лишь бы я не продолжал преследование банды. Это, конечно, вынужденный шаг, и верить ни одному слову Скрома нельзя, но, в целом, предложенные условия меня устраивают. Желание свернуть мне шею у вожака бандитов за последние часы, пожалуй, только усилилось, но вот намерения делать это прямо сейчас у него явно нет. Ему нужна пауза, причем довольно длительная, чтобы восстановить численность банды и найти нового морфа на замену Гарпуну. Без этого он со мной связываться не станет. Злобу Скром, несомненно, затаит и от мести не откажется, это понятно. И всё же сейчас мне его предложение на руку. Пусть уходит, у меня действительно нет времени его преследовать, да и численный перевес противника изрядно напрягает, честно говоря.