В таверне воцарилась тишина.

Серторий умолк, напрягся и склонил голову.

Марий глубоко вдохнул и откинулся на спинку кресла. Цезарь и Лабиен замерли.

– Серторий, ты – мой самый надежный воин. – Марий положил ладони на стол и медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Затем снова заговорил, не поворачиваясь к Серторию: – Не стоило повышать на тебя голос. Сообщение важное, и ты обязан его передать. К тебе вопросов нет. Но я должен закончить рассказ. Затем мы отведем племянника домой и отправимся на Форум. Пусть Сенат подождет своего единственного шестикратного консула. Пока что шестикратного. – Марий наконец повернулся к трибуну. – Я им нужен. Им неприятно это сознавать, но я им нужен, как в ту пору, когда тевтоны двигались с севера на Рим, а мы остановили их при Аквах Секстиевых.

– Да, славнейший муж, – согласился Серторий. – Конечно, они подождут.

– Хорошо. Итак… на чем я остановился? – Марий нахмурился и снова посмотрел на мальчиков, затем на пустой кубок.

– Консульское войско нагнало тевтонов, – быстро напомнил Цезарь.

– Точно, мальчик, именно так, – кивнул дядя. – Очень хорошо. Ты слушаешь внимательно. Действительно: мы обогнали огромную колонну тевтонов и амбронов. Одним богам известно, сколько тысяч их было…

Легионеры, десятки тысяч легионеров. Со вспомогательными войсками численность римских сил достигала тридцати тысяч. И все же это было гораздо меньше огромного тевтонского полчища, наступавшего на Рим. Несмотря на потери, понесенные во время нападения Тевтобода на крепость у «канавы Мария», варвары троекратно превосходили римлян числом.

Вечером на вершине холма, где было приказано разбить лагерь, стоял, окруженный десятками, сотнями легионеров, тащивших бревна для строительства нового частокола, Гай Марий: он наблюдал за гигантским скоплением варваров, которые также разбивали палатки, чтобы устроиться на ночлег. Судя по всему, тевтоны не собирались возводить защитные сооружения, будучи уверены в своем численном превосходстве и в том, что он, Марий, не распорядится наступать.

Консул вздохнул. У тевтонов имелись все основания чувствовать себя в безопасности: ночной приступ, пусть и внезапный, вылился бы для тех и других в борьбу на истощение, которую скорее выиграл бы неприятель. Тевтонский царь позволил себе роскошь потерять тысячу или две тысячи воинов при попытке взять римский лагерь в устье Родана. Он мог потерять еще тысячу, две или три тысячи воинов в ночном бою, который ничего не решил бы. А для Мария потеря трех тысяч легионеров была недопустима; на такие потери он мог бы пойти, только если бой обещал стать судьбоносным. Только в этом случае.

– Воды! – воскликнул консул.

Один из колонов поднес ему кубок с водой, налитой из полупустой фляги. Отсутствие во фляге воды не ускользнуло от внимания предводителя римлян. Возвращая кубок, он перехватил мрачный взгляд Сертория.

– Я знаю, – сказал Марий. – Мы далеко от реки, воды осталось совсем немного. Нужно послать в долину водоносов. Пусть наполнят водой все меха, что есть у нас, и принесут сюда. Прикажи им немедленно трогаться в путь.

Серторий отправился к центурионам и передал приказ консула, затем вернулся к полководцу и чуть слышно задал вопрос. В голосе его звучало смирение с примесью тревоги, которую мигом уловил опытный Гай Марий:

– Все наши начальники и солдаты… удивляются, почему мы встали так далеко от воды, славнейший муж.

Консул ответил, не повернувшись. Он не отводил взгляда от тевтонского лагеря.

– Какое зрелище! – пробормотал он. – С вершины холма все просматривается особенно хорошо.

Тевтоны расположились посреди равнины, у русла реки, протекавшей через долину. Колония Аквы Секстиевы находилась всего в нескольких милях от этого места. Тевтобод собирался разрушить ее, однако мысли его были заняты нападением в устье Родана: он потерял воинов, не сумев уничтожить врага – римского консула. Это озадачило царя, и, хотя предприятие укрепило боевой дух его подданных, тевтонский вождь решил больше не допускать потерь в боях, не ведущих к конечной цели: он хотел войти в Италию, привести с собой большую часть своих людей, живых и невредимых, и там, на Италийском полуострове, заняться грабежом и насилием в неслыханных масштабах, громя по пути все города и селения, чтобы нагоняемый ими ужас достиг самого Рима.

Однако в это мгновение Тевтобод был озабочен другим. Он оглядел римский лагерь на вершине холма и наморщил лоб.

– Почему именно там? – спросил он окружавших его советников и военачальников. – Почему он разместил войско так далеко от воды?

Никто не знал, какой ответ дать царю.

Все обратили взоры на римский лагерь. Вскоре показалась вереница водоносов, покидавших холм и направлявшихся в долину, к реке.

– Они идут за водой, мой царь, – сказал один из начальников, хотя это было очевидно для всех.

Тевтобод шмыгнул носом. Проклятая погода сбивала его с толку: днем – жара, от которой промокаешь до нитки, по ночам прохладно. Его мучили бесконечные простуды. Мелочь, конечно. Но эта вечная струйка из носа…

– Неплохо бы помешать римлянам набрать воду, – заметил другой тевтонский начальник.

Тевтобод кивнул. Хорошая мысль. Но он не хотел посылать своих воинов. Царь повернулся к боковому крылу лагеря, расположенному на некотором расстоянии от главного стана тевтонов: там разместился один из народов, присоединившихся к ним во время похода на Италию, – мужчины, женщины и дети.

– Пусть идут амброны, – приказал он. – На Родане они не слишком нам помогали. Пора им заняться чем-нибудь еще, кроме еды, питья и совокупления.

Затем Тевтобод проследил, как его начальники направляются к лагерю амбронов.

– Да, пусть римляне посидят без воды, – добавил он с широкой улыбкой.

Римские водоносы набирали речную воду в сотни мехов. Это была лишь первая ходка – им предстояло наполнить все емкости, имевшиеся в лагере. Было решено запасти достаточное количество чистой и свежей воды, которой хватило бы на несколько дней: если начнется битва, доставлять воду на вершину холма будет невозможно. Тевтонам было лучше – они расположились у широкого ручья. Водоносы, как и прочие легионеры, не понимали, почему консул выбрал для лагеря именно этот холм. Может, с него удобно наблюдать за долиной? Нет, этого маловато.

Вот о чем они размышляли, увидев колонну вражеских воинов, двигавшуюся на них с другого конца долины, не оттуда, где стояли тевтоны. Большой отряд варваров, примкнувших к тевтонам в поисках новых земель.

– Амброны, – проговорил один из римских водников.

– Нужно вызвать подкрепление, – заметил другой.

Они спешно отправили гонцов в лагерь на вершине проклятого холма, где их разместил консул.

Они шли медленно. Недавно они устроили настоящий пир, чтобы прийти в себя после многодневного похода, – и вдруг оказалось, что царь тевтонов по пути в Рим желает отдохнуть пару дней в этой уютной долине, изобилующей пресной водой.

Амброны не только как следует набили брюхо, но и немало выпили. Близость робких римлян, окопавшихся неподалеку, нисколько не смущала их. Они уже убедились, что римские солдаты способны лишь прятаться за валом, в лагере, дни, недели, месяцы напролет. Когда тевтонский царь велел им напасть на водоносов, посланных этими трусами, амброны, недолго думая, с набитыми животами и хмельными головами, бросились к реке, похватав мечи, щиты и копья. Несомненно, римляне проявили кое-какую стойкость, защищая свой проклятый лагерь на Родане, но в открытом поле они ни на что не годились. Предстоящий бой казался увлекательной прогулкой.