Через мгновенье старший вахты и капитан рейдера были оповещены о появлении врага. Да еще какого врага! Всем бы адептам Кривого Когтя таких врагов побольше на тысячи лет вперед!

Дюзы маневровых двигателей полыхнули багровыми выбросами — рейдер хищно метнулся на перехват цели.

«Плохо!» — звенело в голове Лугина. — «Очень плохо!» — хотя мичману действительно пришлось не слишком хорошо от тяжести, расплющившей его возле стены, он знал, что это вовсе не его мысли, не его слова, а речь длинношерстого существа — оно лежало на боку, вытянув передние лапы. Если этой зверюге так же хреново, как ему, Ирине и Черноволу, то явно не она сотворила эту байду. Тут же Сергею вспомнилось: нечто подобное происходило вскоре после отлета с Земли, когда он с госпожой Лисичкиной вернулся из биотронов. Сидели тихо-мирно прежней компанией за первым ужином по-кафравски, с брезгливостью пробовали чешуйчатый огурец, еще какие-то неаппетитные овощи. Тогда тоже вдруг навалилась, придушила тяжесть, разливаясь ртутными волнами, за ней всех крепко потрепал страх. Те же перегрузки, грудь сдавливало до хрипоты, дикий пульс в голове и тяжесть, тяжесть… но не такая беспощадная как в этот раз. В тот день хоть кишки наружу не просились, и не хрустели жалобно кости.

Вроде отпустило. Легче стало, много легче. Беспричинный ужас убирался трусцой в тайную норку сознания. Лугин подтянул козлобой, чтобы стволом точно на рыжевато-серое существо, глянул на Ирину, Тараса. Друзья как бы в норме, слава тебе Кахор Нэ Роош — не расплющило! Красина даже изобразила подобие улыбки на припухших губах. Сладкие у нее губы, и она молодец, совсем не та, которой представлялась в первый день знакомства: надменной, капризной дамочкой, белоручкой склонной к слезной меланхолии.

«Спасибо тебе, Ирочка, что ты есть. Спасибо, что ты такая и рядом со мной, — хотелось сказать Лугину в ответ на ее улыбку, но сейчас вовсе не до сентиментов. Может, когда-нибудь и на них будет время. Ведь все не так плохо: живы, нет над ними власти перцовской банды, рядом в достатке пища и вода».

— Что плохо? — спросил Сергей, переключая внимание на инопланетянина. Поймет ли длинношерстый вполне русскую речь? И действительно ли его жалобные возгласы слышал Лугин в собственной голове?

— Было больно, — ответил чужак, слова-мысли появлялись так же в черепушке, хитро минуя уши. — Вышли в регулярное пространство. На корабле, неполадки. Сильная гравитационная встряска. Так не должно быть.

— Ишь как лопочет по-нашему. Все слышали? — мичман переглянулся с Черноволом — тот неуверенно кивнул.

— Слышь, а что такое «рисиан»? — полюбопытствовал Сергей у инопланетника. Вспомнилось, это странное слово, тот произносил перед болтанкой.

— Это ты, — существо шевельнулось, стараясь отползти в угол, и приподняв конечность, указало на Черновола с Красиной. — Ты и ты.

— Ну скотина, — беззлобно усмехнулся Тарас. — Я, меж прочим, Тарас Андреевич для тебя и прочих обезьян. И не дури, лапы опусти, а то дырку замастырю в аккурат между смотрелок.

— Не стреляй. Мы не враги, — длинношерстый перестал шевелиться, так и застыл, облокотившись на пенолитовый выступ. Розовые дырочки над его широченной пастью увлажнились.

Красина неожиданно для себя открыла, что не испытывает страха или отвращения к незнакомому существу. В том, что оно разумно сомнений не водилось, даже если бы Ирина не слышала его мыслей, необъяснимо проникавших в сознание. И не потому, что грудь чужака, живот и часть спины прикрывало подобие комбинезона из мягкого синего пластика, ткани или кожи — чего точно, не разберешь. Взгляд мохнатого казался столь осмысленным, что отлетало всякое желание назвать его зверем.

— Значит, мы рисиане? — Ирина подалась вперед, подминая ладонями мягкий мох, и устроилась рядом с Черноволом. — А кеброа кто? Ты?

— Вы не рисиане… нет. Думаю… — он ткнул себя пальцем в голову, и выглядело это так забавно, по-земному. Затем настороженно спросил: — Можно сесть? — взгляд круглых внимательных глаз он задержал на Тарасе и, не ухватив в его мыслях возражений, сел, сложив передние длиннющие лапы на животе. — Похожи на рисиан, но нет. Кто вы, не пойму. Всех знать нельзя. Звезд и планет много — много разумных и неразумных на них. Кеброа — я. Из расы кеброа. Имя мне — Керан Жоут Эмати.

— Твою мать! — рассмеялся мичман. — Звучит почти по-французски. Ну точно иностранец.

В ответ в голове Лугина, Черновола и Красиной проплыли чужие образы, словно туманные кусочки сна, и исчезли так быстро, что никто из землян не успел схватиться за смысл.

— Нет… опять нет… — беззвучно произнес Керан Эмати. — Трудно объяснить. И пока не надо… Я вам не враг. Верьте, похожие на рисиан. Это точно — не враг. Кафравцы делают плохо, я — нет.

— А что делает хороший кеброа среди кафравцев на их корабле, — не убирая пальцы со спусковых пластин, спросил Сергей.

— Живет много времени. Много… Меня и пятьсот сорок шесть других кеброа захватили. Давно было… При перелете к Эриехеа. Все мои мертвы, Керан Жоут Эмати мудро спрятался здесь. Мудро, но трусливо. Лучше было погибнуть ему вместе с моими. Аризаии Ганка, Проитуи Ранран, Лушаак Готии — сколько много их… Один кеброа из пятисот сорока шести живет, вспоминает и думает… Четыре долгих цикла я один. Я и еще мое горе.

Ирине показалось, что на его физиономии, вовсе непохожей на человеческую или даже обезьянью проступила скорбь. Неужели эмоции, их отражение схожи для многих разумных существ вселенной, разделенных бесконечными парсеками пустого космоса? Или такая необъяснимая схожесть свойственна лишь окологуманоидным существам? Но кеброа, пусть и с большой натяжкой, нельзя причислить к гуманоидам. Дело, наверное, не в мимике: его скорбь передавалась взглядом — взглядом больших круглых глаз, в них словно черные слезинки застыли зрачки. Что он знает о Кахор Нэ Роош? Что он пережил здесь за свои четыре цикла — время, после гибели более полутысячи его сородичей?

— Ваше оружие — кафравское, — телепатически произнес Керан. — Думал, меня нашли и хотят убить. Смотрю, рисиане. Рисиане не должны убивать кеброа. Это не правильно. Но вы не рисиане. Нет…

— Тебе знакомы слова Кахор Нэ Роош? — поинтересовалась у инопланетянина Ирина. Вспомнив о пакете с едой, она повернулась, подтащила его ближе, вопросительно глянула на Лугина.

— Можно и перекусить, — согласился Сергей. — С Тарасом Андреевичем покушайте. Может, товарищ Эмати нашими продуктами не побрезгует, а я пока типа в карауле.

Жрать мичману тоже хотелось. Хотелось так, что мерещилось, будто какой-то колючий зверек шалит в желудке. Что поделаешь: придется немного потерпеть. Ведь оружие в сторону при незнакомце не положишь. Как знать, что на уме у длинношерстого чудища с французским именем. И какие у него способности еще, кроме как говорить беззвучно, ясными на всех языках понятиями? Ведь может он обладает чем-то вроде гипноза, внушит нехорошую дурь. Или бросится неожиданно и кому-нибудь зубками в горло. Вместо того чтобы обедали мы, будет закусывать он нами. Вполне возможно, что за свои четыре цикла он истосковался по свежему мясу. И рассказы его о несчастных пятистах кеброа, выдумка, приманка для доверчивого ума.

— Кахор Нэ Роош… — неожиданно произнес вслух Керан с сердитым рычанием, дальше в сознании землян начала проступать его телепатическая речь: — Посол Смысла Живого… Старое название. Когда кафравцы начали расселяться по другим звездным системам, их экспансией управляла организация с таким названием: Орден Кахор Нэ Роош. У нее было много ресурсов. И власти много. Колониальные корабли, способные перенести миллионы жителей и образцы полезных растений и животных стоят дорого. Их трудно построить: нужно много ресурсов, труда и времени. Кафравцам в чем-то повезло. На третьей планете их материнской системы, целиком покрытой океаном, обитали гигантские титинуи… — он замолчал, подбирая подходящее понятие и наблюдая, как Ирина и Тарас раскладывали на ровном слое мха припасы из сумки. Втянул ноздрями воздух полный незнакомого запаха и продолжил: — …не могу объяснить. Попробую показать.