Вот к этой эфемерной сути, по-простому названной астральным разумом, я и обратился. Она содержала саму суть человека, и то, что Сергей не был магом, в этот момент было даже лучше. Если бы он открыл магический источник, то, скорее всего, после моего, выполненного не самым мастерским способом вторжения в астральный разум, просто сошёл бы с ума, а так я имел возможность выставить рамки того, что ему видеть, не встречая сопротивления. Но как на это реагировать и реагировать ли вообще, мог решить лишь он сам.
Катализатором я выбрал видение нападения тварей на Рудольфа, меня и его самого. К сожалению, я не знал ни его любимой, ни других его друзей или близких ему людей, так что оставалось надеяться, что глава Кровавых Панд и я для него ценны.
Воплотив иллюзию в виде намерения прямо внутри его сути, мне оставалось лишь поддерживать её, параллельно выставив необходимые параметры расширения меридианов и укрепления астрального тела. Провернуть нечто подобное в обычной ситуации невозможно, так как пусть у человека и будет крепкая воля, но банально не хватит строительного материала для преображения. А вот благодаря первозданному хаосу, у энергии, которая может превратить что угодно во что угодно, был шанс на успех, пусть и крохотный.
И он осуществился.
Из-за недостатка ментальных навыков я не мог видеть всё, что воспринимал разум Сергея, а поддержание иллюзии постепенно переросло в подпитывание её энергией Янтарной Плоти. Первозданный хаос хоть и являлся отличным строительным материалом, но, невзирая на то, что он уже был в теле Сергея, управлять им так просто человек не способен. Поэтому мне приходилось создавать некий коктейль из Янтарной Плоти и чистого хаоса, после чего передавать его под влияния воли, вверившего мне свою жизнь человека.
Завершилось всё резко. В какой-то момент внутри кокона произошёл самый настоящий взрыв, да такой силы, что откинул моё нематериальное «я» от себя. И теперь я мог любоваться слегка потрескавшимся коконом из энергии Янтарной Плоти с Сергеем внутри.
Просканировав его, я убедился, что он здоров, хаос перестал преобразовывать его тело, меридианы и астральное тело укрепились. Теперь оставалось лишь ждать, пока его сознание окончательно пробудится и адаптируется. После этого он сможет вернуться к жизни и стать для меня очень полезным.
О последнем мне хоть и не хотелось задумываться в этот момент, ведь я затеял этот эксперимент не ради себя, а ради жизни Сергея, но в текущем положении, когда в стране повсюду возникают прорывы хаоса, не думать о приобретении сильного подчинённого я просто не мог себе позволить.
Я уже собирался перенести кокон в материальный мир, но интуиция меня остановила. Замерев, я обратился к ней и осознал, что меня подталкивают к тому, чтобы на время оставить кокон внутри перстня.
Разум кольнула игла, состоящая из сомнения и подозрения, действительно ли это моя интуиция или так пытается воздействовать на меня глубина. Через несколько секунд я принял решение оставить Сергея внутри этого странного свёрнутого пространства. За пределами перстня в реальном мире сейчас опасно, и я не могу себе позволить отвлекаться на охрану кокона, когда могу избежать подобной временной обузы.
На самом деле факт того, что внутри всё ещё безымянного перстня находилась складка реальности, позволяющая помещать в неё живых существ, был удивительным. Конечно, в своём прежнем мире я встречался с подобными артефактами, но они были неимоверно редкими и баснословно дорогими. Никак не то, что может получить обычный внешний член хоть и древней, но довольно посредственной в рамках целого мира секты Спящего Камня. Да тот же пояс вора, который я в своё время передал Сергею, являлся очень ценным и уникальным артефактом, но он не был способен хранить в себе живых существ.
Разумеется, я помнил, что гигантский чёрный змей, чей дух сейчас блуждает в глубине, попал туда посредством перстня, но не мог назвать его живым и поэтому не придал тому случаю большого значения. Сейчас понял, что зря.
Тем не менее прямо сейчас ослаблять себя из-за мимолётного подозрения я не мог, а если бы захотел полностью защититься от влияния глубины, то мне бы потребовалось отказаться и от Моны, и от энергии из сердца голема, не говоря уже о возможности узнать о метках судьбы. Бросив последний взгляд на кокон и убедившись, что трещины на нём не увеличиваются, я начал процесс возвращения в реальный мир. Сначала перестал воспринимать клочок пространства, в котором нахожусь, а потом послал сигнал, обращаясь к перстню, с желанием вернуться.
Сколько на это ушло времени, сложно сказать, но мне показалось, что прошёл лишь миг, и вот я уже вернулся в своё тело.
Однако сразу приступить к активным действиям у меня не получилось. Первым делом мне пришлось окружать себя слабым барьером, нацеленным на приглушение звуков, и активировать плетение сканирования. Вокруг кричали люди, происходили разряды молний, громовые раскаты и ещё много разнообразных звуков. Помимо этого, за время моего отсутствия изменилось и место, в котором я находился. Во всяком случае внешне.
Сейчас я стоял не в палатке, а внутри ямы, под открытым небом, которое практически полностью было перекрыто огромным смерчем хаоса. Сканирование быстро сообщило мне, что я всё ещё внутри базы Кровавых Панд и окружающий её барьер пока справляется со своей задачей.
Но смущали две вещи – Рудольф, находящийся в нескольких метрах за моей спиной, и то, что раскаты грома проникли внутрь базы. А ведь совсем недавно их хоть и не полностью, но приглушал барьер. Это был плохой признак.
Мне надо было срочно добраться до Арога, дабы прояснить текущую ситуацию, но перед этим следовало разобраться с Рудольфом и его странным мечом.
Я резко развернулся и встретился взглядом с главой Кровавых Панд. Он был простым человеком, без открытого магического источника, но, как ни странно, именно около него было меньше всего последствий произошедшего совсем недавно взрыва.
Старик стоял на одном колене, руками обхватив рукоять двуручного меча, воткнутого перед собой в землю. Присмотревшись, я осознал, что меч защитил Рудольфа. Странный, без капли маны двуручник смог блокировать магию – очень любопытно.
Впрочем, по его взгляду я понял, что прямо сейчас старинного друга Сергея Волкова никоим образом не заботит этот факт, а больше беспокоит совершенно другое, и я был с ним солидарен. Поэтому, оставив разбирательства с мечом на потом, я обратился к нему:
– Сергей жив, я поместил его в скрытое пространство, очень схожее с тем поясом, который ты должен был видеть у него. Сможет ли он пробудиться, сказать не могу, но прямо сейчас он жив.
Это был максимум, который я мог сказать Рудольфу, но ему хватило и этого. И если обычного человека подобные известия привели бы в состояние расслабленности и покоя, то старик был другим. Опёршись на воткнутый в землю меч, он рывком поднялся, его лицо стало сосредоточенным, и он обратился ко мне полностью официальным тоном:
– Какие будут приказы, господин?
При этом в нём не чувствовалось ни капли негатива, лишь понимание того, что я сделал всё, что мог, и теперь уже нам всем нужно попытаться не потерять свои жизни и дожить до момента возвращения Сергея в этот мир. А то как-то нехорошо получится, если мы умрём, и он после этого возродится. При этой мысли, возникшей из-за реакции Рудольфа, я улыбнулся и ответил уже взявшему себя в руки главе Кровавых Панд:
– Быстро к Арогу. Забираешь контроль над своими людьми и держишься рядом с магом.
Мы и так потратили слишком много времени на сентиментальные разговоры, поэтому следовало спешить. Уже двигаясь в направлении Арога, местоположение которого узнал благодаря заклинанию сканирования, ведь мы не просто стояли в яме, а нас окружала завеса грязного тумана, я решил сказать несколько слов Рудольфу.
– Меч держи при себе. Сегодня он поможет тебе больше, чем любое другое оружие.
Поймав непонимающий взгляд старика, не стал ничего объяснять. Впрочем, я и сам знал довольно мало. Какой-нибудь неопытный маг захотел бы забрать столь странный, но в то же время сильный артефакт, но это было бы глупым решением. Если я даже при использовании усиленного родовым даром магического зрения не способен найти в артефакте энергию и магические руны, то пользоваться настолько непредсказуемым инструментом без предварительного его изучения было верхом безрассудства.