Если все сообщения от «Сердец и умов» генерируются и рассылаются одной и той же программой, то, может быть, существует способ автоматически выяснить, пользуется ли автор «Сердцами и умами». Какой-нибудь след, метка, значок. Я встрепенулся, в голове стал созревать план программы, которая будет анализировать все сообщения от «Сердец и умов» и искать между ними связь, и в этот миг на меня наконец-то снизошел сон. Шарахнул по голове, как кувалдой, сбросив в глубокую темную бездну, где нет сновидений. И всего лишь через несколько коротких часов меня оттуда вытащил будильник.

В середине рабочего дня к моему столу подошел Лиам, до сих пор немного обиженный, но в глазах опять светилось благоговение, от которого мне всегда хотелось провалиться сквозь землю.

— Гм, — заговорил он. — Скоро пойдешь обедать?

Я кивнул. Утром я, с трудом разлепив глаза, упаковал себе сэндвич с джемом и арахисовым маслом и щедро присыпал его зернами шоколадного эспрессо. Спозаранку это казалось неплохой идеей, но потом я понял, что горько пожалею об этом.

— Собираюсь сходить в Сивик-сентер, там будут протесты.

— Что, опять что-то затевается?

Новые протесты нынче вспыхивали чуть ли не каждый месяц. Похоже, их участники считали, что, ставя палатки на какой-либо городской площади, они по умолчанию проявляют свою общественную активность. Иногда выходило много народу, иногда — лишь горстка самых упертых, но, по-моему, мы все постепенно приближались к рубежу, за которым новостная картинка с копами в костюмах Дарта Вейдера, которые поливают ядовитыми химикатами толпу активистов, захлебывающихся слезами и блевотиной, перестанет нас шокировать. Нет, я, конечно, сочувствую жертвам, сам однажды испробовал на себе порцию слезоточивого газа, но уже не взвинчиваюсь так же сильно, как пару лет назад, когда все это начиналось.

Лиам выпучил глаза, словно ему не верилось, что такой крутыш, как я, может чего-то не знать обо всех событиях, происходящих в любом уголке света. Лично меня всегда раздражали люди, которые по любому поводу говорят: «Да, знаю, слышал», даже если вам прекрасно известно, что они врут. Люди, для которых ничто не случается впервые. Но, общаясь с Лиамом, я рискую сам превратиться в одного из таких. Надо будет за собой следить.

— Грандиозные, слушай! Целые толпы разных анонов возмущены этими даркнетовскими материалами и хотят добраться до «ЗИЗ». — Он заговорил грозным механическим голосом: — Мы Анонимус. Имя нам легион. Мы ничего не забываем. Ничего не прощаем. Ждите нас. — Меня передернуло. Наверняка вы тоже много слышали об «Анонимусе», интернет-движении, сторонники которого совершают дерзкие хакерские атаки и полностью блокируют программное обеспечение неугодных им сайтов. Но затем цена на ботнеты резко пошла вниз и сетевым террористом мог стать каждый, кому не лень. К тому же Голливуд наштамповал прорву дурацких фильмов, в которых герои, а чаще злодеи, серийные убийцы или просто укурки, бегают в масках Гая Фокса, и вся идея стала выглядеть жалко и наигранно. Нет, где-то, конечно, водились настоящие анонимусы, они собирались на площадках вроде 4chan, были тронутыми на всю голову и дерзили так, как не снилось ни одному голливудскому фильму, однако имидж «Анонимуса» стал еще более мультяшным, чем был вначале. А их знаменитый лозунг «Имя нам легион» столько раз повторялся в хоре веселых летних песенок, что вы охотно отрезали бы себе уши, лишь бы не слышать его. Былое зловещее звучание изрядно поистерлось, и нынче эта мелодия стояла в одном ряду с «макареной» и танцем маленьких утят.

— Значит, там будут анонимусы в палатках?

— Нет, старик. Верно, затеяли это все анонимусы, но придет еще куча народу. Я же говорю — грандиозно! Студенты со всего города, старшеклассники присоединятся. И учителя! И даже родители!

Я выудил из рюкзака сэндвич и сунул в карман куртки.

— Ну ладно, убедил.

Правду сказать, он меня действительно убедил. Пусть наши даркнетовские документы и не заполнили первые полосы газет, но тем не менее из-за них множество народу готово выйти на протесты. Если это единственный отклик, какого мне удастся добиться, что ж, так тому и быть. Хоть что-то.

— Надеюсь, маски нам не понадобятся?

Эти пластиковые маски из фильма «В — значит вендетта» стали еще более заезженным атрибутом, чем анонимусовский девиз. К тому же не хотелось оказаться в толпе, в ситуации, которая может измениться каждую секунду, без периферийного зрения.

— Нет, — ответил Лиам. — Лучше взять вот это. — Он достал из кармана пару потертых черных бандан с какими-то витиеватыми узорами. Развернул одну из них и протянул мне. Это был хлопковый платок с отпечатанным посередине портретом Гая Фокса. — Смотри. — Лиам свернул свой платок по диагонали и повязал большой треугольник на шею в ковбойской манере. Потом потянул вверх, словно собирался ограбить банк, и вся нижняя часть его лица скрылась под лицом Гая Фокса. Затем он развязал бандану, опять встряхнул, приподнял бейсболку, засунул под нее верхний край платка и снова завязал концы на затылке. Теперь картинка закрывала все лицо, лишь глаза поблескивали в заранее прорезанных отверстиях. — Трансформер, — пояснил он приглушенным голосом сквозь ткань. — Выбираешь нужный уровень маскировки и соответственно завязываешь. К тому же она пропитана составом, ослабляющим воздействие слезоточивого газа. Купил у одного парня на eBay. Хочешь такую? Можем оба пойти в них!

Он говорил с таким энтузиазмом, что мне захотелось спрятаться в туалете. Меньше всего мне хотелось вместе с ним изображать чокнутых близнецов.

— Давай, — сказал я. — Положу в карман на всякий случай. Авось пригодится.

— Угу, — отозвался он с поникшим видом. Я с подчеркнутой старательностью свернул платок и убрал в карман. Мало ли, вдруг понадобится нос высморкать. Или кровь вытереть.

Я услышал манифестацию задолго до того, как увидел. Этот рокот, похожий на бой барабанов, ни с чем не спутаешь. Внутри у меня шевельнулся глубоко спрятанный ужас — напоминание о давнем концерте, организованном икснетовцами в парке Долорес-Мишен, и о последовавших за ним газовой атаке и избиениях. Однако Лиама этот шум явно воодушевил, он даже начал слегка пританцовывать. Мы вышли из метро и направились в сторону, откуда доносился гул. По обе стороны улицы выстроились машины с мигалками, по тротуарам прогуливались мускулистые полицейские, выразительно демонстрируя подвешенные к поясам толстые связки пластиковых наручников. У всех были защитные очки, сдвинутые на лоб, маски, опущенные к воротнику. От газа, конечно. И верно, у пары полицейских за спиной висели баллоны, как у аквалангистов, наверняка наполненные слезоточивым газом, а к груди были пристегнуты шланги с разбрызгивателями. Я старался не встречаться с ними взглядом, но по их жестам понимал, что нам с Лиамом уделяется особое внимание. Может быть, из-за банданы с Гаем Фоксом у Лиама на шее.

Вся площадь перед городской ратушей была заполнена палатками, на которых сохранились красочные лозунги с прошлых подобных манифестаций. Из-за этого для самих демонстрантов оставалось очень мало места, и мы выплеснулись на улицу. У многих были нарисованные от руки плакаты о студенческих кредитах, продажных политиках, безработице. Новостные ленты полнились рассказами о попавших под снос лагерях бездомных, и протяженные участки Шотвелл-стрит превратились в палаточные городки, на тротуарах пестрели шатры, валялись матрасы и груды картонных коробок. На Пауэлл-стрит у входа в метро висел огромный щит с рекламой компании, которая предлагала своеобразные страховые услуги: в период манифестаций ее сотрудники занимали покинутые или выставленные на продажу дома, чтобы там не поселились самовольные захватчики.

На одной стороне улицы какая-то женщина взобралась на высокое бетонное основание фонарного столба. Она состригла свои длинные флуоресцентно-розовые дреды и от этого стала казаться намного старше и мудрее, однако я все равно узнал ее. Труди Ду! В Сан-Франциско она легендарная личность, бывшая солистка группы «Спидхорс», основательница интернет-провайдерской компании «Пигсплин. нет», где работал Джолу, пока год назад его начальница не свернула дело.