В один из дней ранней весны, утром, в пригороде Хэмпшира, у высокого бетонного забора, обнесенного колючей проволокой, остановился автомобиль. Из него вышла девушка, постояла некоторое время у машины, потом прошлась до ворот контрольно-пропускного пункта, которые оказались все еще закрытыми, вернулась обратно и принялась ждать, выдавая напряженной позой крайнюю степень волнения. Вокруг не было ни души, лишь свежевспаханное поле с едва начавшими пробиваться из-под земли ярко-зелеными стеблями травы, полоска лесополосы на западе с белеющим вдалеке фермерским домиком и одинокая фигура часового, скучающего на охранной вышке по ту сторону забора. Через четверть часа ожидания, массивная железная дверь с привинченой над ней поблекшей табличкой “ Тюрьма общего режима юго-западного округа Хэмпшира” заскрипела, выпуская на свободу высокого брюнета в потертых джинсах и легкой курточке, едва защищающей его от утренней весенней прохлады. Он взглянул на девушку, и на лице его заиграла улыбка. Они обнялись, не сказав друг другу ни слова, просто стояли перед железными воротами, крепко обнявшись, словно весь окружающий мир исчез, и остались только два человека, так долго ждавшие этого момента.

Парень наклонился, поцеловал ее в губы и взглянул на нее так, будто видел впервые.

Все такая же красивая, Кристи, – произнес он, не отрывая глаз от девушки. Кристина смотрела в его зеленые глаза, и ее захлестывала безумная любовь, – знаешь, это мгновение я переживал уже сотни раз. Каждую ночь. Представлял, как мы с тобой встречаемся. И я смотрю на тебя, и чувствую себя самым счастливым человеком, Кристина.

Она поцеловала его, оставив на его щеке следы своих слез.

То, что я сейчас испытываю, – хрипло произнес он, – то, что чувствую… Это стоит всех тех ужасных дней, что прошли вдали от тебя.

Я только что подумала о том же, – прошептала Кристина, – не верю, что это происходит. Как будто снится сон, Рони, и очень не хочется от него пробуждаться.

Рони покачал головой и улыбнулся.

Никакой это не сон, малыш. Скорее, наоборот, мы с тобой проснулись и теперь самое время наслаждаться реальностью.

Они долго стояли перед машиной, разговаривали, потом просто молчали, ни на мгновение не разрывая обьятий.

Куда мы направимся, Кристи? – спросил Рони, вслед за ней садясь в машину, – я до сих пор не могу привыкнуть к открытому пространству… Даже не знаю, как буду чувствовать себя в городе.

О, сколько в Англии дорог, – улыбнувшись, произнесла Кристина, – можем выбрать любую. Главное, чтобы сегодня вечером, в конце выбранной дороги нас ждала уютная комната с мягкой постелью.

Рони вновь на нее взглянул, и она взмолилась, чтобы взгляд этот длился вечно, чтобы те чувства, которые он вызывал, не прекращали пульсировать в груди, вызывая бегущие по спине мурашки при каждом его случайном прикосновении.

Рони, – сказала она, – я должна тебе еще кое-что сказать. За то время, что мы были… не вместе, я вспомнила, что на самом деле случилось тогда у бара. Вспомнила, кто…

Тихо, малыш, – произнес Рони, слегка нахмурившись. Потом он посмотрел на нее, и к нему снова вернулась улыбка, – призраки прошлого давно мертвы, Кристи. Плевать мне, что произошло вчера, позавчера или несколько лет назад. Сейчас я с тобой. Только это имеет значение, понимаешь?

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Ну что же, – сказал улыбающийся Рони, – пора двигаться по дороге, что приведет нас в уютную комнату. С мягкой постелью.

И автомобиль тронулся с места, поднимая на проселочной дороге столбы пыли, зависающие в воздухе и медленно оседающие на покрытых прозрачными каплями утренней росы травинках, растущих вдоль обочины. Чуть позже, когда забрызганный высохшей грязью внедорожник одного из охранников проезжающий по той же дороге, остановился у въезда в тюрьму, сидевший в нем охранник, спешивший на свою смену, заметил чудесные сиреневые цветы, похожие на лилии. Они расцвели в нескольких футах от входа, небольшая яркая полянка, предвестник приближающегося буйного весеннего расцвета. Охранник сидел в машине, ожидая, пока откроются ворота, смотрел на распустившиеся бутоны цветов и был готов поклясться, что еще вчера на этом самом месте не росло ничего, кроме редких пучков сорных трав, да колючего кустарника, вечно царапающего машину.

Здравствуйте, Кристина, очень был рад вашему письму, потому незамедлительно отвечаю, ибо в это время поместье представляет собой невероятно скучное место, и эпистолярный жанр – один из немногих видов деятельности, которым здесь можно себя занять. Сразу же отвечаю на ваш вопрос: в жизни моей ничего нового не появилось, все так же изучаю огромное количество записей, собранных вашим дедом, слежу за состоянием особняка, да ругаюсь с Джоном; он совсем обленился, и теперь выходит из своего домика для гостей лишь для того, чтобы проверить источники подозрительного шума, которые зачастую являются моих рук делом – хочу расшевелить этого медлительного ирландского здоровяка, но в ответ слышу только его злобное бормотание и бесконечные отговорки. Охранник он идеальный, но в качестве собеседника не многим лучше тех скульптур, что так любила покупать ваша бабушка Маргарет.

Однако в прошлом месяце произошло нечто, о чем бы я хотел рассказать, думаю, вам будет интересно об этом услышать. После вашего отъезда я с огромным трудом заставил себя следовать тому, о чем вас попросила Долорес: больше не привозил ей никаких лекарств, уж если она сама решила уйти из жизни, я никак не смог противоречить желанию этой стойкой женщины – слишком много ей пришлось пережить, представляю, какой тяжелой и абсолютно безнадежной была для нее искусственно поддерживаемая медикаментами жизнь. Она умерла тремя неделями позже, быстро и, очень на это надеюсь, безболезненно. В ночь ее смерти разыгрался жуткий ураган, я был тогда в поместье, не на острове, поэтому, когда смог посетить Литтл-Сарбор, ужаснулся: ветер сорвал многие крыши, завалил столетние деревья и оборвал ту новую пристань, что так и не достроили владельцы Приюта. Но самое удивительное, Кристина: в ночь, когда это произошло, весь океан светился зелеными огнями, как на той картине, что я вам показывал. Огни Морского Дьявола – если бы не видел своими собственными глазами, никогда бы не поверил в то, что древние истории про блуждающих в морской воде светлячков, предупреждающих о каком-то очень важном событии, действительно имеют под собой реальную основу. Но это еще не все, Кристина. После чудовищного шторма на территории, принадлежащей когда-то давно секте, просела земля, открыв ход в подземные катакомбы которые, как оказалось, покрывают больше трети острова. Не знаю, как сектанты смогли за тот промежуток времени, что они провели на острове, вырыть все эти подземные ходы в тайне от своих ближайших соседей, местных жителей. Археологи уже вовсю проводят исследования под землей – ходит слух, что владельцы Приюта все-таки решили не строить на этой земле новые корпусы отеля – видимо хотят водить туристов по темным коридорам подземной штольни, рассказывая им про те жуткие вещи, что там когда-то давно творились. Насколько я знаю, там действительно проводились какие-то ужасающие ритуалы – археологи уже извлекли из катакомб несколько мумифицированных тел людей и нашли помещение, полностью забитое принесенными в жертву животными, в основном это были домашние животные вроде козлов и овец. Вот так, спустя столетие нам иногда являют себя темные тайны прошлого…

Ну а вообще, Кристина, скучаю без вас, и надеюсь, что в ближайшее время вы найдете свободный денек и навестите вместе со своим молодым человеком одинокого старика, тщетно пытающегося найти общение в компании неразговорчивого и хмурого подлеца Джонни. К тому же, как мне по секрету сообщил Генри, месяцев через семь на свет появится малышка Маклинн, так что свежий лесной воздух будет вам очень кстати.