— Нож мне! — крикнул Льевр, и из жмущейся к стенам толпы ему протянули сразу несколько на выбор.

«Надо было водки выпить, я же ничего не успеваю», — подумал Ласка, отбиваясь и уворачиваясь, и вдруг к нему пришло озарение. Он осознал, что, хотя он не успевает что-то подумать головой, но защищается интуитивно, не задумываясь.

Он понял, что человек со змеиными глазами не так уж и хорош. То есть, он быстрый, но не умеет фехтовать, а то бы лежать Ласке в грязи. Серп не знал, как надо брать защиты клинком и только отскакивал из-под ударов. Не умел уйти в сторону и слить удар обухом своего клинка. Парировал встречным ударом в лезвие. Не умел переходить с удара на укол. Не умел бить двойками-тройками. Совершенно не умел делать правильные шаги. Не будь он так быстр, запутался бы в ногах и упал. И сабля у него тяжеловата. Это по сути не сабля, а какое-то мясницкое рубилово с сабельным изгибом и с рукоятью большого ножа. Да и заточено лезвие так себе, уже несколько раз полоснул по одежде, а плащ вовсе не висит лоскутками.

Раз — и клинок Серпа прилип к обуху сабли Ласки и описал дугу до земли.

Два — Серп разрывает дистанцию прыжком назад, а Ласка догоняет его выпадом с подшагом.

Три — Серп делает движение тазом назад, уходя от укола, а Ласка доворачивает руку и втыкает острие ему в бедро.

Серп не крикнул, а хрипло свистнул, смещаясь к середине двора. Что это значит?

Ласка побежал за ним, расстегнув плащ и скинув его на левую руку, как показывал Бенвенуто на своих уроках.

Папильон в ответ на свист развернулся от Вольфа, до которого еще не дошел, и взмахнул дубиной. Серп как раз отбежал под его защиту. Ласка увернулся от дубины и бросил плащ под ноги наступающему Серпу. Тот не заметил взмах темной ткани над темной грязью ночью, наступил на плащ, нанес удар в бедро, не попал и перевел атаку в голову. Ласка выдернул плащ у него из-под ног, Серп взмахнул руками, падая, и острие татарской сабли пронзило ему сердце.

Над головой снова пронеслась дубина Папильона. Ласка отпрыгнул назад, переводя дух. В правом боку кололо, сердце отчаянно колотилось, во рту пересохло, а сабля прибавила в весе в пять раз.

Папильон приближался уверенными шагами. У него за спиной сплелись в смертельном танце два измазанных грязью волчьих силуэта, попробуй, разбери, кто из них кто. Еще взмах. От дубины уворачиваться легче, чем от сабли.

В воздухе мелькнул какой-то предмет. Ласка, не задумываясь, отбил. Отбил второй брошенный Льевром нож левой рукой, на которую навернул плащ. Рука закрыла лицо, и Ласка не увидел третий нож. Клинок воткнулся в левую руку выше локтя.

— Добейте его! — крикнул Криспен, который забрался на высокое крыльцо одного из домов.

— Ласка, помоги! — крикнул Вольф.

Ласка побежал не к Вольфу мимо Папильона, а к стене, выставив саблю, и нищие бросились от него в стороны. Свернул налево, преследуя бегущих. Во Дворе Чудес в этот вечер собралось больше сотни рыл, и все вылезли во двор посмотреть на битву гвардии против чужаков.

Все нищие и иже с ними умели убегать. Все знали, что, убегая кучей, только мешаешь друг другу. Все знали, что от опасности надо дернуть в разные стороны.

В отданную бойцам середину двора бросились два, пять, десять, двадцать человек, мешая Льевру и Папильону. Хотя никто не приближался к схватившимся волкам.

— Ласка! — крикнул Вольф, — Не сдюжу!

— Кто из них ты? — крикнул Ласка.

— У меня глаза нет!

Льевр сообразил, что враги переговариваются не просто так, и постарался оказаться между ними. Ласка выскочил прямо на Льевра, который держал перед собой длинный рыцарский кинжал с загнутой гардой и маленький круглый щит-баклер.

Льевр отбил баклером саблю и рванулся в ближний бой. Ласка встретил кинжал левой рукой, обмотанной плащом. Раненая рука не поднималась, но он резко повернулся и взмахнул ей как плетью навстречу кинжалу. Тут же оперся на правую ногу, а стопу левой впечатал Льевру в правое колено.

Кость хрустнула, Льевр заорал, а Ласка, не отвлекаясь на добивание, рванулся к волкам. Вольф сумел сманеврировать в его сторону. Две грязных шерстистых туши. Волк с окровавленной глазницей явно проигрывает. У него в боку торчит рукоять стилета, а над левой передней лапой застряла головка моргенштерна, и рукоятка оружия болтается на цепочке. Второй волк с двумя четко видимыми в свете костров и факелов красными глазами ухватил первого сзади за шею и прижимает к земле.

С другой стороны навстречу бежит человек-жаба с копьем.

— Сзади! — звонкий женский крик на русском перекрыл все звуки на незнакомых языках.

Ласка обернулся и не увидел летящий в лицо кинжал. Сабля сама по себе дернулась в руке. Траектория брошенного Льевром оружия изменилась, и длинный граненый клинок вонзился по гарду в грудь человека-жабы.

Теперь волки. Два быстрых шага, левая рука на рукоять сабли и замах от задницы. Показалось, что в глазах местного верфольфа мелькнул страх. Будто бы он попытался ослабить хватку на шее Вольфа и увернуться. Не успел. Росчерк булата — и волчья туша валится на землю, а чуть позже голова разжимает челюсти и плюхается в грязь.

Уф! Друзья взглянули в глаза друг другу, и Вольф даже как-то по-звериному улыбнулся.

Хрясь! Удар дубины переломал Вольфу кости таза. Папильон, расталкивая паникеров, наконец-то добрался до хотя бы одного из врагов. И нисколечко не устал.

Ласка встал между Вольфом и великаном, подняв саблю. Бежать некуда. Вольф еще может перекинуться и выздороветь, если только второй такой удар не размозжит ему голову.

— Стойте! — крикнул Криспен.

— Я его зарежу! — крикнула Оксана.

Она стояла за спиной Криспена, обняв его и уперев нож ему в шею. Остальные зрители с крыльца куда-то подевались.

Папильон остановился, наклонив дубину к земле. Ласка тоже опустил оружие.

— Не вставай между великаном и его добычей! — сказал Папильон в сторону Криспена и замахнулся дубиной.

Ласка никогда специально не замахивался. Батя учил, что замах это пустая трата времени и показ врагу своих замыслов. Какие у великана уязвимые места? Толстый живот, ноги-колонны, массивная челюсть прикрывает шею с жировыми складками. Руки. Надо подрезать ему правую руку, как Василий в Крыму подрезал Вольфу.

Мысли об уязвимости великанов крутились в голове еще с первого взгляда, и Ласка не потерял времени, пока Папильон поднимал дубину на замах. Выпад — и лезвие скользит по внутренней стороне руки чуть выше локтя.

Из руки фонтаном брызнула кровь. Папильон уронил дубину и заорал. Не от боли, а от ярости.

— Прижми! — крикнул Ласка, — Прижми рану!

Но великан не понимал ни по-русски, ни по-итальянски, ни по-немецки, а по французски Ласка совершенно не знал, как понятно выразиться.

Ласка показал жестом, где хвататься, хлопнув правой рукой по левой. Подбежал Наслышка, схватил потерявшего уже с ведро крови Папильона за левую руку и с криком убедил его зажать правую выше раны. Лицо великана побелело, и он, обессиленный, присел на корточки. Вот-вот плюхнулся бы спиной в лужу, но его поддержали. К нему на помощь поспешили женщины.

— Криспен! — хрипло крикнул Ласка, переводя дух, — Где ты, трус!

— Да здесь я, — дрогнувшим голосом ответил Криспен.

Ласка повернулся к нему. Нож Оксаны только что сверкал полированным лезвием в белой руке. Теперь и нож, и рука в крови. Она уколола Криспена, когда Папильон отказался его послушать.

Сломанные ребра, раненая левая рука. Пот заливает глаза, легкие вырываются из груди. Вольф не боец. Во дворе еще добрая сотня врагов. Оксана очень вовремя появилась.

— Я предлагал золото за девку, вы не взяли, — сказал Ласка.

Во дворе толпился народ. Каждый остановился там, где его застали реплики Ласки и Криспена.

— Разошлись все! — крикнул Ласка.

Правда, по-итальянски, но взмахнув саблей. Его поняли правильно и отбежали подальше.

— Теперь отдайте мне Амелию, а золота я не дам нисколько. Еще не хватало просить разбойников, чтобы они приняли деньги.