Компания расположилась прямо во дворе усадьбы деда Онуфрия за простым деревянным столом, установленным под раскидистым деревом. За деревом, метрах в трёх, уже начинался участок соседа. Никто из тёплой компании грехом гордыни не страдал, поэтому из-за простой обстановки не переживал: главное общение с культурными и воспитанными людьми к коим все собутыльники себя причисляли. Даже Сапог и его Шиза. Сапог знал одну верную примету: когда тебе привалила удача, то нужно её как следует отпраздновать, и тогда она тебя не покинет. Если проигнорируешь это мероприятие, то следующие шесть месяцев, это как минимум, у себя перед носом будешь видеть только её недовольную задницу. Свалившиеся на голову миллионы денег надо отпраздновать, с этим даже неразлучная Шиза соглашалась и голосовала «За» всеми своими лапками, или чем она там может голосовать.
На свежем воздухе ночью прохладно: Солнце уже давно скрылось за горизонтом, передавая мир Луне и сумеркам, а потом и ночной темноте.
Сапог опасался, что к людям начнут приставать ночные насекомые, но ничего подобного не происходило. Комары и мошки обиженно жужжали недалеко от освещённого электрической лампочкой стола, заставленного ёмкостями со спиртными напитками, но не покушались ни на спиртное, ни на закуску. Да и людей превращать в доноров у комаров почему-то не получалось.
Этот феномен заинтересовал любопытную Шизу Сапога. Пришлось тому допытываться у сидящего рядом деда Витька, почему так происходит?
— Дык, это, понимаешь, дружище не просто так, — дед Витёк принялся косноязычно объяснять собутыльнику ситуацию. Объяснял даже с помощью рук, мельтеша ими перед носом Сапога. — Это магия, агась, нанотехнологическая. Видишь вон ту хреновину, висящую на ветке. От-то оно и есть. Она всех мошек и прочих гадов летучих отгоняет.
Сапог присмотрелся. Действительно, с ветки дерева, как раз над столом «для переговоров», свешивался небольшой деревянный кругляшёк. Он висел на нитке и слегка колыхался под действием ветерка.
— И помогает? — усомнился Сапог, хотя его ещё ни один комар не покусал возле стола, а когда они ходили по посёлку, то комары здорово досаждали своим вниманием. — Где такое чудо можно добыть?
— Да в аптеке при нашей больничке, — усмехнулся дед Витёк. — Приходи в аптеку и спроси у провизорши, что желаешь штуковину от комаров. Триста рублей просят за кругляшёк. Но штуковина хорошая. Сам куплю с пенсии, ага. Буду в кармане носить: никакая летучая сволочь ближе пяти метров не подлетит.
— Эту фигню в аптеке делают? — продолжал допытываться Сапог.
— Нет. Это наша школота на практике изготовляет, — доложил дед Витёк. — Даже мой внук Гришка-дуболом на этих практиках деньгу зашибает. У нашего школьного трудовика Семёна Митрофановича не забалуешь.
От такой информации Сапог немного завис. Дед Онуфрий, видя, что собутыльник задумался, стал объяснять Сапогу и внимательно слушающему Фантомасу, что инвестировать в производство антикомариных кругляшей не вариант, так как тема схвачена ушлой школьной мафией. Следовательно, туда лучше не соваться своим рылом, а то школота — те ещё отморозки. Короче: не алкай чужой кругляш! Круче них только Денис Тихонович Чекмарёв. Не к ночи будет помянуто его имя, но у нас в посёлке без ведома Чекмарёва ничего не делается. Вот такие здесь политико-экономические реалии. Увы, но всё самое страшное кроется за тонкой занавеской правды.
Видя заинтересованность своих новых друзей, дед Онуфрий продолжил просвещать их в суровые реалии жизни посёлка Жупеево.
— Надо друзья мои, — веско произносил дед Онуфрий слова, а Витёк и Пахом поддакивали, — выбрать тему и согласовать её с Чекмарёвым. Иначе ничего хорошего не получится, даже не мечтайте.
— У нас, — продолжил дед Онуфрий. — Без ведома Чекмарёва даже не вздохнёшь…
— И не пёрднешь, — встрял в разговор дед Пахом.
Онуфрий недовольно покосился на Пахома, и продолжил:
— Всё наше существование крутится вокруг Чекмарёва, как стриптизерша вокруг шеста. И даже хуже.
— Это что же получается, — присоединился к теме Фантомас, — Если мы с коллегой хотим, например, развивать ягодный бизнес, то должны его согласовывать с вашим Чекмарёвым? Вообще-то, должен вам сообщить, что деловые люди нашего уровня умеют и сами защищать свои инвестиции от посторонних интервенций.
— Вот с ягодами на болотах всё ещё хуже, — махнул рукой дед Онуфрий, а остальные деды осуждающе замотали головами. — Собирать ягоды на болотах, то разрешения у Чекмарёва брать не надо, потому как болота — это не поселение. Вот только с болотами лучше не связываться, ибо на наших болотах живут некроманты… ну, и инопланетяне изредка захаживают, но кроме меня они никому на глаза не показываются. Если зелёненькие инопланетяне ребята безвредные, то некроманты — это жуть на ножках. Так что ягодный бизнес у нас в загоне. Опять же сахар для варенья нужен, а сахар у нас завсегда здорово воруют. У бабы Зины можешь поинтересоваться…
— Так на болотах торфоразработчики трудятся, — удивился Фантомас. — Они-то как с вашими некромантами договариваются?
— А никак они с некросами не договариваются, — зашептал Онуфрий. — Отчаянной храбрости люди, эти торфоразработчики. Сам в шоке. Суровый они народ: у них жизнь всегда с напрягом до треска костей. Но и они ночью на болота ни ногой.
Фантомас не стал выяснять, за каким чёртом ночью ходить на болота.
— Мы с коллегой больше склоняемся к тому, чтобы бизнес замутить в посёлке, а не на болоте, — стал уточнять свои хотелки Фантомас. — Вот только меня смущает ваш непонятный Чекмарёв. Кто он такой, что с ним надо договариваться?
Эти кощунственные слова Фантомаса натолкнулись на стену непонимания.
— Э, брат, — напустил на себя запредельную серьёзность Онуфрий. — Чекмарёв — это наше всё, как эфиоп Сашка Пушкин! Так как городской Администрации до нашего посёлка дела нет, то пришлось этому умнейшему человеку взвалить на себя обузу по планированию и общественно-экономическому регулированию в посёлке. Вот так. А кто он? Известно кто: бывший поселковый участковый, но его недавно выгнали из органов. Замечательный человек. О народе днём и ночью печётся.
— Чего же его выгнали, если он такой хороший? — ехидно поинтересовался Сапог. После отсидки Сапог ментов не жаловал.
— Поговаривают, что из-за его вендетты, — продолжил Онуфрий. — Не понравилось властям, что участковый с преступностью поступал по-простому, по рабоче-крестьянски.
— Это как? — грея в руке стакан с содержимым, уточнил Сапог. Сам он убивал на войне, а потом, вместе со своей Шизой за деньги, так что тема душегубства ему знакома не понаслышке.
— Да по революционным законам, — понизил голос дед Онуфрий. — По революционной целесообразности, ага. Чуть кто нарушает закон, так он его не в суды отправлял, а приговаривал к высшей мере социальной защиты. Брал преступничка за половые признаки и тащил на болота, а там топил… Поговаривают, что таким образом он уже шестьдесят человек приголубил.
— Какой шестьдесят, уже девяносто покойников на его счёт записали, — поправил Онуфрия дед Пахом.
Сапог и Фантомас переглянулись. Даже Шиза в голове Сапога завозилась и пробубнила: «Здесь у всех местных мозги в кисель превратились, или это исключительно изюминка у конкретных дедушек?»
Получив такую сногсшибающую информацию, Сапог и Фантомас задумались и стали вспоминать, морща лбы, сколько народа лично они отправили на тот свет. Сапог, воевавший в горячих точках, похвастаться таким количеством убиенных лично им не мог. Ну, человек сорок он, наверное, замочил, плюс вместе с Шизой троих ухандокал, работая на мафию. Естественно, Сапог не стал озвучивать число убитых лично им. Зачем дедушкам такое знать, да и другу Фантомасу не надо такое знать.
Сапог даже предположить не мог, что в их компании именно Фантомас лютый убивец.
Фантомас давно сбился со счёта и перестал считать сколько народа он загубил. На войне он убивал, но то на войне. Там его качественно научили истреблять врагов государства. Гораздо больше народа он уничтожил за время своих фантастических странствий после прохождения службы в армии. По его поверхностным подсчётам выходило, что он убил намного больше народа, чем приписывают незнакомому ему Чекмарёву. Вот почему ему так везёт в этой жизни, что он постоянно влипает в кровавые приключения? Хочется покоя, уюта, можно даже завести себе для гармонии женщину, которую он бы любил и уважал, и разрешал бы делать ей всё, что только её душе захочется. Лишь бы это было вкусно. Увы, но это только влажные мечты: Фантомасу постоянно приходится сражаться за свою жизнь, попадая в различные переделки. Хоть мемуары пиши: приключений у него на десять жизней случилось. Вот только никто не поверит, что Фантомас участвовал в описываемых событиях. Скажут — фантастику гонишь, как барон Мюнхгаузен. Нет, лучше о своих приключениях никому не рассказывать, даже другу Сапогу. Фантомас даже содрогнулся, вспомнив свои похождения в компании Лёни Праведника. Сколько же мы тогда с Лёней народа уконтропупили? А ведь потом, после его ухода от Лёни Праведника, случилось ещё много приключений. Нет, лучше никому не рассказывать о них. Надо делать круглые глаза и внимать дедушкам.
