— Ты в порядке? — спросил голос с сильным французским акцентом. Я подняла голову, а там был он — Пьер, мать его, Дюбуа, или, как я его знала, Maître Огюст, и протягивал мне руку. Я вложила свою руку в его и позволила ему поднять меня на ноги. Будем откровенны, он не в первый раз видел меня на коленях. Он видел меня на коленях, на спине, на животе; закованной в колодки; связанной веревками; прикованной к стене… список бесконечен!

— Ты в порядке? — повторил он, и музыка на заднем плане частично скрыла его голос. Я взглянула на его руку. Она была как раз подходящего размера для Maître. Его рост и телосложение были чертовски подходящими для Maître.

Я не могла дышать!

— Мне нужен воздух, — сказала я и бросилась вон из зала. Я двинулась к главной двери, вдыхая легкий влажный ветерок манхэттенского лета. Охранники бросали на меня косые взгляды, но черт их побери. Они не знали, что я только что видела, как мой сексуальный мастер разговаривал с моим нынешним любовником.

— Мадемуазель, все в порядке? — волоски на затылке встали дыбом, когда я снова услышала густой французский акцент. Я медленно повернулась, наконец-то увидев его без плаща и маски, во всей его парижской красе. Его карие глаза смотрели на меня. Не серебряные, а глубокие карие. Идеально уложенные волосы, сильная челюсть и полные губы, которые чуть-чуть выглядывали из-под фарфоровой маски, которую он всегда носил.

— Я в порядке, — сказала я, обретя свой голос, который решил уйти в отпуск как раз тогда, когда он был мне больше всего нужен. — Я привыкла стоять на коленях. — Я сдвинула брови и наклонилась вперед, надеясь, что он меня понял. Пришло время прекратить это дерьмо. Нужно было, чтобы он признался, кто он такой. Мне пришло в голову, что он может не знать, кто я. Поэтому я подошла ближе. — Можно сказать, что я стою на коленях, как сексуальный сабмиссив. — Ладно, это не было тонко, но парень должен был теперь понять.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросил он, его акцент был точно таким же, как у Maître. Он что, издевался надо мной?

— Mon petit chaton! — сказала я, повысив голос. Пьер не выказал ни малейшего признака узнавания, он просто выглядел испуганным.

— Мадемуазель, я думаю, вы могли повредить голову, когда упали. — Я закатила глаза. Но как раз в тот момент, когда я собиралась затронуть тему использования зажимов в качестве сексуальных игрушек, из бального зала выскочил Гарри.

— Фейт! — он схватил меня за лицо, изучая мои глаза. — Ты в порядке? Не ушиблась?

— Пострадала только моя гордость, — я показала ему заднюю часть своего платья. — И я мокрая. Очень мокрая. — Я посмотрела на Пьера и впилась взглядом в его глаза. Он выдохнул и сделал большой шаг назад.

— Я оставлю ее с тобой, Генри. — Пьер произнес «Генри» как «Эн-ри». Это был он. Я знала, что это он. И замерла, осознав, что теперь знаю, кем был печально известный Maître «НОКС». Человек, попавший в ловушку обыденной жизни. Он был банкиром — что может быть скучнее этой работы? У него были семейные деньги. На него давили. Черт возьми. Пьер Дюбуа из банка «Дюбуа» был Maître Огюстом.

— Фейт, ты меня беспокоишь, — сказал Гарри. — Неважно выглядишь. Ты какая-то бледная.

— Да, я не очень хорошо себя чувствую, — сказала я и громко и длинно фыркнула. Мне было все равно, что я нахожусь в «Плазе». Эта ночь превратилась в эпическую катастрофу, и я просто хотела домой. Maître проигнорировал мои намеки. Гарри знал его, что только усугубляло ситуацию, потом его отец…

— Гарри? — в дверях появился Кинг Синклер. Вот уж воистину дьявол. Он взглянул на меня, и я поняла, что в его мозгу что-то зашевелилось. — Сейчас начнутся выступления. Ты должен сказать речь перед HCS Media. — Кинг обратился ко мне. — Мисс Паризи, мне жаль, что с вами произошел несчастный случай.

— Мне тоже, — сказала я.

— Я иду, папа, — сказал Гарри так строго, как я никогда не слышала от него.

Я изучала Кинга и понимала слова Гарри о том, что его отец потерял свое счастье после смерти жены. Он был похож на оболочку человека, просто существовал, как тень. Автоматически двигался по жизни, как и полагается человеку его социального положения и делового статуса.

— Папа, дай мне чертову минуту! — Кинг на мгновение опешил от резкости Гарри, но сделал то, что сказал сын.

— Я позову твоих друзей, — сказал Гарри.

— Пусть остаются. И развлекаются. — Я проверила, что рядом никого нет, и нежно поцеловала его в щеку. — Я возьму такси до дома и лягу спать. — Я видела, что Гарри тоже хотел пойти со мной. — Иди, выступай. Порази их.

— Можно я приду к тебе? Позже? К тебе домой? Я знаю, что мы еще не делали этого, но…

— Да, — сразу же сказала я. Этот человек был моим личным криптонитом. — Конечно. Напиши мне, когда будешь в пути.

Гарри поднял руку и повел меня к такси, остановившемуся у обочины. Он открыл дверь, назвал водителю мой адрес и поцеловал меня в губы.

— Я приеду, как только смогу.

Когда такси выехало на дорогу, я закрыла глаза. Теперь у меня было все, что нужно для моей главной статьи. Я знала, кто такой Maître. В животе у меня заныло от мысли, что Гарри сделает с этим материалом, когда он будет готов. Он узнает о моем пребывании в «НОКС». Но он не мог разозлиться. Это было еще до того, как мы с ним начали встречаться. Но почему-то всю дорогу домой мое сердце сжималось от страха, ноющая, тупая и постоянная боль отдавалась в груди.

Она только усилилась, когда через два часа Гарри забрался ко мне в постель, проникая внутрь и разрывая меня на части, при этом не оставляя ничего, кроме клеток, которые отчаянно стремились соединиться с его клетками. Когда Гарри уснул, крепко прижав меня к своей груди, я поняла, что должна сделать следующей ночью.

Тогда я буду принадлежать Гарри. Полностью. И это было самым страшным.

***

В моей личной раздевалке, как всегда, лежал наряд. Сегодня я выбрала бюстгальтер и трусики из лакированной кожи со съемными чашечками. Я провела рукой по материалу и не смогла удержаться от улыбки. Я полюбила это место. Оно было именно таким, каким его описывал Maître, — пристанищем, где люди могут быть свободными. Я была свободна здесь. Под его властью. Он заставил меня захотеть его, но, находясь с Гарри, я поняла, что то, что, как мне казалось, мне нравилось в Maître, не было реальностью. Я не была уверена, было ли все это на самом деле, или это просто извращенный сон, который останется со мной на всю жизнь.

Соблюдая правила и понимая, почему анонимность должна иметь первостепенное значение, я надела вуаль и поднялась на лифте на последний этаж. Как только я вошла в комнату, сразу же зазвучали мелодичные звуки Андреа Бочелли. Я провела руками по колодкам и с нежностью улыбнулась птичьей клетке и Андреевскому кресту.

Я повернулась к трону и остановилась перед ним. Затем услышала, как сзади открылась дверь, и в нее вошел Maître. Было странно, что знание того, кто он, изменило динамику наших отношений, по крайней мере, с моей стороны. Я понятия не имела, знал ли он вообще, кто я такая, и что он разговаривал со мной вчера вечером. Если да, то он, скорее всего, собирался устроить мне скандал.

— Mon petit chaton? — спросил он, двигаясь передо мной и опустив свои серебряные глаза на мой плащ. — Ты одета не в то, что тебе подобрали.

Чувство, что я все делала правильно, охватило меня, и я кивнула.

— Боюсь, что нет, Maître. — Я глубоко вздохнула. — Дело в том, что… я встретила кое-кого.

Maître молчал так долго, что я не поняла, обиделся он или обрадовался. Наконец, он склонил голову.

— Ему очень повезло. — В его голосе слышалась искренняя симпатия, что очень помогало в сложившейся ситуации. — И это прекращает наше веселье?

Я представила себе, как привожу Гарри сюда, в эту комнату, и улыбнулась, пытаясь сдержать смех при виде того, как он выпучит глаза на некоторые из этих приспособлений. Удивительно, как быстро средневековые приспособления для пыток могут стать любимыми предметами.