— Он теряет свой магазин, — сказала я, впервые произнеся эти слова вслух. Я так долго отрицала это, молилась о спасении, о чуде. Но знала, что его не будет. Папа потеряет свой магазин. А может, и больше. — Много лет назад он взял себе партнера. — Я подумала о Людовико и представила, как кастрирую этого ублюдка зазубренным ножом. Да, я становилась очень кровожадной, когда речь заходила о людях, которые портили жизнь тем, кого я любила. — Мой папа доверял ему. Любил его как брата.

— Что случилось?

Я провела пальцем по пальцам Гарри, которые в знак поддержки лежали на моем колене.

— В прошлом году он сбежал, забрав все папины сбережения из магазина. Все. Он не оставил ничего, кроме растущих долгов и пустых банковских счетов. — Я покачала головой, борясь с поднимающимся внутри гневом. — Папа боролся за сохранение магазина, работал, как мог, но когда все его деньги пропали… — я быстро вытерла слезы, выступившие на глазах.

— Ему дали немного времени, чтобы заплатить за аренду. Но он не сможет ее выплатить. Мы все это знаем, просто не решаемся сказать правду вслух. — Подняв руку Гарри, я поцеловала ее тыльную сторону. — Сегодня ты озарил его мир своими комплиментами. Ты сказал, что будешь обращаться к нему как к портному и рекомендовать своим друзьям по бизнесу. Его жизнь была бы счастливой, если бы у него были только я, мама и его магазин. Не деньги и не признание, не шикарная квартира или машина. Он не такой. Спасибо, что сегодня ты дал ему почувствовать себя особенным. Я не могу передать, что это значит и для меня.

— Это самое малое, что я мог сделать. — Наши руки были соединены, и я погладила его пальцы и тыльную сторону ладони, прежде чем поднести ее к губам. Дыхание Гарри стало глубже, и спокойствие, наполнявшее машину, быстро начало потрескивать и наполняться электричеством.

— Гарри, — сказала я наконец, мой голос был хриплым от желания.

— Да?

— Как далеко находится твоя квартира?

— Недалеко, — сказал он, его голос был таким же напряженным.

— Хорошо.

Гарри нажал на газ, и мы, как молния, помчались по нью-йоркским улицам. Въехали в Верхний Ист-Сайд, и, когда проезжали мимо «НОКС», я не посмотрела в его сторону. Фантазии о «НОКС» и Maître не было места в моем сердце сегодня. Каждый сантиметр был заполнен Гарри. «НОКС» был миражом. Гарри был реальностью.

Мы всего в двух кварталах от «НОКС», когда он повернул направо, и мы въехали на подземную парковку. Гарри заехал на место, отведенное для пентхауса. Когда машина затормозила и двигатель заглох, мы оба перевели дыхание. Гарри вышел из машины и подошел ко мне. Он протянул свою руку. Я вложила свою в его, и бабочки в моем животе запорхали полчищами, вырвавшись из своих оков и заполонив все остальное тело.

Взяв меня за руку, Гарри повел меня к частному лифту, ведущему в пентхаус. Мы вошли внутрь, двери закрылись, и лифт начал подниматься. Секунда за секундой проходила в напряжении, воздух в маленьком пространстве становился все горячее и горячее, и я думала, что потеряю способность дышать от удушающей жары.

Гарри стоял рядом со мной, неподвижный и стоический, как мраморная статуя. Так близко я чувствовала притягательный аромат его одеколона — мяту, сандаловое дерево и мускус. Это сводило меня с ума. Я сжала бедра, пытаясь не дать желанию подняться так высоко, как этаж пентхауса, на который мы направлялись. Периферийным зрением я видела, как грудь Гарри поднимается и опускается с головокружительной скоростью. Его рука в моей дергалась, челюсть сжималась, а когда я увидела твердость в его брюках, то громко застонала.

Это было все, что требовалось. Один-единственный мятежный вздох, вырвавшийся из моего горла, заставил Гарри сорваться с места. Он рванул ко мне, оттолкнул к стене лифта и впился в мой рот своим. В считанные секунды он был повсюду. Его запах, его вкус, давление его твердого, теплого тела пронизывали каждый мой сантиметр. Исчез чопорный и корректный Гарри Синклер, а вместо него появился мужчина, дикий и стремящийся поставить меня на колени. Его губы двигались навстречу моим, его язык проникал в мой рот, а его руки исследовали мое тело, лаская каждый изгиб, заставляя меня стонать и откидывать голову назад от ощущения того, что я наконец-то оказалась в его власти.

Раздался звонок лифта, но Гарри не перестал целовать меня. Вместо этого он подхватил меня на руки, обвив моими ногами свою талию. Я закрыла глаза, пока он нес меня по квартире. Даже не видела, как она выглядит: я была слишком занята тем, что расстегивала пуговицы его рубашки. Одна за другой они расстегивались, и мои руки касались его твердой мускулистой груди. Гарри поднимал юбку моего платья все выше и выше, пока его руки не оказались на моих кружевных трусиках.

— Бл*дь, Фейт, — простонал он мне в губы, и я застонала в ответ, услышав, как из уст Гарри вырвалось бранное слово. Расстегнув его рубашку, я провела ладонью по его груди, торсу и вниз, к выпуклости в его брюках. — Бл*дь! — сказал Гарри еще громче, когда мы рухнули на мягкий матрас, а моя рука все еще сжимала его член. Я даже не успела перевести дыхание, как он сорвал с себя рубашку и забрался на меня, обнажив грудь и расстегнув пуговицу и молнию на джинсах.

— Ты мускулистый, — прошептала я, а Гарри схватил мое платье и стянул его с моих рук. Он стянул облегающий материал по животу и ногам, оставив меня в черных кружевных трусиках и лифчике.

— Господи, Фейт, — сказал он, прикусив нижнюю губу и посмотрев на меня сверху вниз. — Ты идеальна. Как ты можешь быть такой идеальной? Как будто создана для меня. — Я не успела ничего ответить, как Гарри снова поцеловал меня, оторвался от моего рта и прочертил горячую дорожку по шее к груди. По коже побежали мурашки.

Гарри откинул голову назад, его голубые глаза казались черными от того, как сильно увеличились от вожделения его зрачки. С нежностью, противоречащей его дикому взгляду, Гарри потянул вниз каждую бретельку моего бюстгальтера, пока мои груди не вывалились наружу. Зарычав, он опустил голову и взял в рот сосок.

Мои руки запутались в его волосах. Я потянула за мягкие пряди, и когда сделала это, он присосался сильнее. Я снова потянула, и удовольствие, которое он доставлял, потекло по моим венам, как лава, поджигая меня. Чем сильнее я тянула, тем более диким он становился. Когда я потянула в третий раз, Гарри легонько прикусил мой сосок, отчего мой клитор запульсировал, а спина выгнулась дугой. Я задвигала бедрами, отчаянно желая облегчения. Не заставив себя ждать, Гарри просунул пальцы мне между ног. Я вскрикнула от того, как это приятно.

— Гарри. Боже, Гарри! — я застонала, а Гарри вдруг сел обратно.

Я потянулась к нему и попыталась притянуть его к себе. Мне нужно было больше. Мне нужно было все, что мог дать Гарри Синклер. Я хотела всего этого. Хотела, чтобы он поглотил меня, сожрал меня, завладел моей чертовой душой.

Талантливые руки Гарри ухватились за мои трусики и разорвали их по швам.

— О, Боже! — сказала я, когда он перебросил их через плечо и встретился взглядом с моим. Наступила пауза. Гарри переполз ко мне и приник к моему рту. Твердость под его джинсами уперлась мне между ног, и я выгнула спину, ощутив его. Он был огромен.

Гарри скользнул по моей шее, целуя блестящую кожу. Он мучил меня сладкими поцелуями в горло, грудь, живот. Я раздвинула ноги, не оставив сомнений в том, чего хотела и где именно.

Гарри опустился ниже, и я вздохнула, ощутив его горячее дыхание у себя между ног. Он положил руки на верхнюю часть моих бедер и наклонился ко мне. Я выгнула спину при первом же движении его языка. Мои руки запутались в его волосах, готовые направить его туда, куда мне было нужно. Но никаких указаний не потребовалось. Гарри сам знал, куда двигаться: его язык двигался по моему клитору, а палец скользил внутри. В мгновение ока я почувствовала, как затрепетала моя кожа, а в основании позвоночника нарастало давление от приближающегося оргазма.